Я скривилась.
– Не называй меня Камиллой, когда злишься. Так ты похож на Колина. Или на моего отца.
Глаза Трентона вспыхнули от гнева.
– Не сравнивай меня с ними. Это несправедливо.
Я скрестила руки на груди.
– Откуда он узнал, что ты там? – спросил Трентон. – Ты с ним по-прежнему общаешься?
– Понятия не имею, откуда он узнал. Я спросила его о том же. Он ничего не ответил.
Трентон стал маячить взад-вперед, от входной двери до начала коридора и обратно. Он крутил на голове кепку, тер затылок, потом останавливался, клал руки на бедра, играя желваками, затем начинал все заново.
– Трентон, прекрати.
Он поднял вверх указательный палец. Я не могла понять, накручивает ли он себя или пытается успокоиться. Он остановился, потом сделал пару шагов ко мне.
– Где он живет?
Я закатила глаза.
– Трент, в Калифорнии. Что ты задумал? Сядешь на самолет?
– Может, и так! – закричал он. Все его тело напряглось, он затрясся. Вены на шее и лбу надулись.
Я даже не моргнула, но Трентон отступил сам. Его поразило то, что он сорвался.
– Теперь тебе лучше? – спросила я.
Он согнулся и положил руки на колени. Сделал пару глубоких вдохов, потом кивнул.
– Если он осмелится еще раз прикоснуться к тебе… – Трентон поднялся и посмотрел мне в глаза. – Тогда я убью его.
Он схватил ключи и вылетел из квартиры, хлопнув за собой дверью.
Я пару секунд недоуменно стояла посреди гостиной, потом направилась в свою спальню. Рейган ждала в коридоре рядом с моей дверью, взглядом моля о прощении.
– Не сейчас, – сказала я, проходя мимо. Захлопнула дверь и упала ничком на кровать.
Дверь скрипнула, последовала тишина. Я выглянула из-под подушки. Рейган нервно переминалась с ноги на ногу, стоя в дверном проеме, ее нижняя губа дрожала. Подруга скручивала руки на уровне груди.
– Ну пожалуйста… – попросила она.
Я сдвинула губы набок, приподняла одеяло и кивнула ей залезать в постель. Она помчалась ко мне, забралась под покрывало и клубочком свернулась рядом со мной. Я накрыла ее и обнимала до тех пор, пока она не перестала рыдать и не уснула.
Я проснулась от тихого стука в дверь. Рейган зашла внутрь с тарелкой блинчиков, намазанных толстым слоем орехового масла и кленового сиропа. Посреди стопки на зубочистке был прикреплен белый флажок из салфетки с надписью «Прости меня, твоя соседка – тупица».
Веки Рейган опухли, я видела, что подруга страдает из-за случившегося больше, чем я. Для кого-то вроде меня прощение было непростым делом. Когда это того стоило, я давала другим второй шанс причинить мне боль. Однако большинство людей не заслуживали того, чтобы переживать из-за них. И это во мне заговорило не детство, такова горькая правда. Я доверяла лишь нескольким людям, и еще меньшим доверилась бы снова, оба списка возглавляла Рейган.
Я усмехнулась и села на кровати, принимая из рук подруги тарелку.
– Не стоило…
Она подняла палец, на пару секунд вышла из комнаты и вернулась со стаканчиком апельсинового сока. Поставила его на тумбочку и уселась на полу, скрестив ноги. Ее кожа была чистой, волосы причесанными, из одежды – свежая полосатая пижама из фланели.
Подруга подождала, пока я попробую завтрак, потом заговорила:
– В жизни не догадалась бы, что Джейсон что-нибудь скажет, но это не оправдание. Не стоило вообще ему говорить. Я же знаю, как эти парни сплетничают в доме «братства». И сама дала им повод для сплетен. Извини. Я сегодня поеду с тобой в «Скин Дип» и все объясню.
– Рей, ты уже объяснила. Думаю, не слишком хорошая мысль – поднимать этот вопрос у него на работе.
– Хорошо, тогда дождусь его после.
– Ты уже сама будешь к этому времени на работе.
– Проклятье! Мне нужно все уладить!
– Ты не можешь ничего уладить. Я по-крупному облажалась. Теперь Трент собирается полететь в Калифорнию и прикончить Ти Джея.
– Что ж, Ти Джею не стоило приезжать к дому моих родителей и целовать тебя. Он же знает, что ты с Трентом. Если ты считаешь, что делаешь что-то неправильно, Ти Джей ведет себя не лучше.
Я закрыла лицо ладонями.
– Не хочу причинять ему боль или кому-либо еще. Не хочу создавать проблем.
– Пускай они сами со всем разберутся.
– От этого сценария у меня мурашки по коже.
Рейган накрыла мою ладонь своей.
– Ешь лучше блинчики. И вставай, через сорок минут открывается «Скин Дип».
Я без аппетита пожевала завтрак, хотя вкуснее ничего давно не ела. Стопка почти не уменьшилась, когда я побежала в душ. В салон я опоздала на десять минут, но это не имело значения, ведь Хейзел и Трентона пока не было. Я увидела открытую дверь, включенные компьютер и свет, значит, Кэлвин уже пришел, но даже не удосужился поздороваться.
Через десять минут внутри появилась Хейзел, закутавшаяся в несколько свитеров и ярко-розовый шарф в черный горошек. На ней, как и всегда, были очки в черной роговой оправе и джеггинсы с сапогами.
– К зимовке готова! – сказала она и поплелась к себе в зал.
Еще через десять минут появился Трентон. На нем были синий стеганый пуховик, джинсы и ботинки, но сегодня он также добавил к своем гардеробу мешковатую серую шапочку. Он проследовал к себе в зал, даже не сняв солнцезащитных очков.
Я изогнула брови.
– С добрым утром, – сказала я самой себе.
Через десять минут дверь вновь со звоном отворилась и внутрь вошел высокий стройный парень. В ушах красовались большие черные туннели, а вниз от подбородка кожу покрывали татуировки. У него были длинные спутавшиеся светло-русые волосы с выжженными концами. Температура на улице опустилась ниже нуля, а он оделся лишь в футболку и шорты с накладными карманами.
Парень остановился на пороге и уставился на меня своими зеленоватыми глазами миндалевидной формы.
– Доброе утро, – сказал он. – Без обид, но кто ты, черт побери, такая?
– Принимается, – сказала я. – Я Кэми. А ты кто, черт побери, такой?
– Я Бишоп.
– Вовремя появился. Кэлвин уже два месяца про тебя спрашивает.
– Правда? – улыбнулся парень. Он вальяжно прошел к стойке и облокотился о нее. – Я здесь вроде большой шишки. Не знаю, смотришь ли ты шоу про тату или нет, но в прошлом году меня сняли в одном эпизоде, а теперь я много путешествую, даю мастер-классы повсюду. Словно отпуск, за который тебе еще и платят. Правда, иногда становится одиноко…
Трентон подошел к стойке, взял журнал и, не снимая очков, стал листать его.
– Она не свободна, придурок. Иди наведи порядок в своем зале. Твоя машинка уже заросла паутиной.
– И я по тебе скучал, – сказал Бишоп, оставляя нас наедине. Он прошел в противоположный конец коридора, где, как я полагала, находился его зал.
Трентон пролистал еще пару страниц, бросил журнал на стойку и направился к себе.
Я последовала за ним и, скрестив руки, встала в проеме.
– Чёрта с два! Бишопа, значит, прогнал, а меня проигнорировал.
Трентон поднял на меня взгляд, садясь на свой рабочий стул, но из-за очков я не видела его глаз.
– Я решил, что ты не захочешь со мной разговаривать, – мрачно сказал он.
– Сними очки, Трентон. Это ужасно бесит.
Трентон замешкался, а потом снял очки – имитацию «Рей Бэн», – обнажая красные глаза.
Я тут же выпрямилась.
– Ты заболел?
– Вроде того. Похмелье. До четырех утра распивал «Мейкерз Марк».
– По крайней мере, ты выбрал приличный бурбон для такого глупого занятия.
Трентон нахмурился.
– Валяй… говори.
– Что?
– Речь про то, что мы должны остаться друзьями.
Я снова скрестила руки и почувствовала, как запылали щеки.
– Я не сомневалась, что ты вчера нахлебался воды из унитаза… теперь я знаю, что ты ею злоупотребляешь.
– Только моя девушка может провести такое отвратительное сравнение и тем не менее остаться сексуальной.
– Да неужели? Твоя девушка? Ты ведь только что попросил меня порвать с тобой!
– Кэми, вряд ли люди могут «порвать» после старших классов… – сказал он, прикладывая ладонь к виску.
– У тебя болит голова? – спросила я и взяла яблоко из вазы с пластмассовыми фруктами, затем бросила ему в голову.
Он пригнулся.
– Хватит, Кэми! Проклятье!
– Слушай новости, Трентон Мэддокс! – сказала я, беря из вазы банан. – Ты никого не убьешь за то, что притронулись ко мне, если только я того не захочу. И даже тогда я сама кого-нибудь убью! Понял?
Я кинула в него бананом, он скрестил руки, и фрукт рикошетом отскочил на пол.
– Ну хватит, детка. Я себя и так погано чувствую.
Я взяла в руку апельсин.
– Ты больше не уйдешь из моей квартиры в бешенстве и не будешь хлопать долбаной дверью! – Я прицелилась и попала ему прямо в голову.
Он кивнул, вздрогнул и вытянул руки, защищая голову.
– Хорошо! Хорошо!
Я подняла виноградную гроздь.
– И наутро после своего мерзкого поведения больше не станешь говорить мне бросить твою глупую пьяную задницу! – Последние три слова я прокричала, отчетливо выделяя каждый слог.
Затем я бросила виноград, и Трентон поймал его на уровне живота.
– Ты передо мной извинишься, а потом будешь чертовски мил со мной весь день! И купишь мне пончиков!
Трентон обвел взглядом разбросанные по полу фрукты, потом вздохнул и посмотрел на меня.
– Кэми, я чертовски люблю тебя.
Я задержала на нем взгляд, удивленная и польщенная одновременно.
– Я скоро вернусь. Принесу тебе воды и аспирина.
– Ты же тоже меня любишь! – крикнул он мне вслед, шутя лишь наполовину.
Я остановилась, развернулась на каблуках и широким шагом направилась обратно в зал. Подошла к месту, где Трентон сидел, оседлала парня и обхватила ладонями его лицо. Пристально глядя в золотисто-карие глаза, я улыбнулась.
– Я тоже тебя люблю.
Он просиял, поднимая на меня взгляд.
– Ты, черт побери, не шутишь?
Я наклонилась и поцеловала его, он оттолкнулся от пола, и мы закружились.