– Не вставай. Возможно, это Трент.
Но нет, оказалось, это Брэзил. Он посмотрел на часы.
– Прости, что рано. Просто я сидел без дела в «Доме» и…
Рейган поднялась, и на несколько секунд Брэзил потерял дар речи. Его губы сдвинулись набок.
– Хорошо выглядишь.
Я нахмурилась. Рейган выглядела на миллион баксов, и я не сомневалась, что Брэзил намеренно изображал равнодушие. Делал он это не со зла, скорее в его глазах застыло сожаление. Рейган никак не ответила на отсутствие подобающей реакции, натянула на лицо такое же выражение и взяла сумочку со стойки бара.
– Прихвати с собой пальто, Рей, – сказал Брэзил. – Там холодно.
Я открыла шкаф в прихожей и передала подруге черное пальто. Она благодарно улыбнулась, и они удалились, закрыв за собой дверь.
Я вернулась к себе и закончила с прической. Наступило семь часов, потом семь тридцать. В восемь я подняла телефон и посмотрела на экран. Ничего. Попробовала позвонить, но попала на автоответчик.
Без четверти девять я сидела на диване и играла в глупую игру про птичек на мобильнике. Это совсем не помогло справиться с нарастающей злостью: Трентон даже не позвонил и не объяснил, почему опаздывает!
Кто-то постучался в дверь, и я тут же вскочила на ноги. Открыла дверь и увидела на пороге Трентона, почти скрытого за вазой с несколькими дюжинами бордовых роз.
Я ахнула и прикрыла рот рукой.
– Боже праведный! Это мне? – спросила я.
Трентон зашел внутрь и поставил вазу на стойку бара. Он был в той же одежде, что носил на работу, и мне вдруг показалось, что я слишком нарядная.
Парень повернулся, на его лице не было и тени улыбки.
– Что такое? С Трэвисом все в порядке? – спросила я.
– Видел его мотоцикл возле «Агли Фиксер Ликер», так что, скорее всего, нет.
Я крепко обняла Трента.
– Спасибо за цветы.
Когда я поняла, что его руки вытянуты в струну вдоль туловища, то сразу же отпрянула.
Трентон очень старался сохранять спокойствие.
– Их доставили в салон уже поздно, после твоего ухода. Они не от меня.
– А от кого? – спросила я.
Он указал на вазу.
– Там есть карточка.
Я подошла к вазе и достала из пластикового держателя миниатюрный красный конверт. Когда я вытащила карточку, мои губы зашевелились, но я ничего не сказала и быстро прочитала послание.
«Несколько раз на неделе отговаривал себя от этого, но иначе я не мог.
С любовью, Т.»
Я закрыла глаза.
– Проклятье!
Я опустила карточку на светло-зеленую столешницу и посмотрела на Трентона.
– Знаю, о чем ты думаешь.
– Нет, не знаешь.
– Я не общаюсь с ним. Мы уже много недель не разговаривали.
– Значит, это Ти Джей, – сказал Трентон, его лицо и шея стали пунцовыми.
– Да, но вряд ли он понимает, зачем прислал их. Давай просто…
Я потянулась к Трентону, но он отпрянул.
– Давай просто забудем о них, – сказала я, пренебрежительно махнув в сторону роз. – И хорошо проведем время.
Трентон спрятал руки в карманы и поджал губы в линию.
– Ну пожалуйста, – попросила я.
– Он послал их, чтобы заморочить тебе голову. И мне.
– Нет, – сказала я. – Он бы не стал этого делать.
– Не защищай его! Это чушь собачья! – воскликнул Трентон, развернувшись к двери, потом вновь повернулся ко мне лицом. – Все это время я сидел на работе, пялясь на чертовы цветы. Я хотел успокоиться до того, как приеду сюда, но это… черт побери, неуважение, вот что это такое! Я из кожи вон лезу, пытаясь доказать, что я лучше его. А он продолжает преследовать тебя, объявляется и… я не могу соперничать с каким-то богатеньким студентом колледжа из Калифорнии. Я еле свожу концы с концами, у меня нет высшего образования, и всего несколько дней назад я жил со своим отцом. Но, Кэми, я так сильно люблю тебя, черт побери! – сказал он, потянувшись ко мне. – Я влюблен в тебя с детства. Впервые я увидел тебя на игровой площадке и понял, какая красота скрыта в тебе. Когда ты проигнорировала меня в первый раз, то разбила мне сердце. Подсаживаясь к тебе в «Реде», я решил, что поступаю правильно. Никто и никогда не хотел чего-то так, как я хочу тебя. Долгие годы я… – Он с трудом дышал, стиснув челюсть. – Когда я узнал про твоего отца, то мне захотелось спасти тебя. – Он усмехнулся, но в его словах не было веселья. – А той ночью в квартире я решил, что наконец-то все сделал правильно. – Он указал на пол. – Что смысл моей жизни – любить и оберегать тебя… но я не готов делить тебя с кем-то еще.
Я не знала, смогу ли все уладить. Это был наш первый совместный День святого Валентина, а Трентон не на шутку рассердился. Но я понимала, что цветы не имеют никакого отношения к Трентону, а говорят лишь о том, что Ти Джей несчастен. Он любил меня, просто у нас ничего не вышло. Трентон не понимал этого, ведь любые мои попытки объясниться привели бы к вопросам – на которые я не могла ответить. Сложно было злиться на кого-либо из них, легче на себя – за то, что втянула нас всех в это болото.
Я прошла на кухню, вытащила мусорное ведро и бросила туда вазу с цветами.
Трентон наблюдал за мной с гримасой на лице, потом слегка расслабился.
– Необязательно было это делать!
Я подбежала к нему, обхватила руками за талию и прижалась щекой к плечу. Даже на каблуках я не могла сравняться с ним ростом.
– Мне не нужны эти цветы. – Я подняла на него взгляд. – Но мне нужен ты. Я с тобой не потому, что упустила лучший вариант. Если тебе кажется, что ты любишь двух людей, нужно выбирать второго, да? Ведь если бы я правда любила Ти Джея, то не влюбилась бы в тебя.
Трентон посмотрел на меня, его глаза наполнились грустью.
– В теории да, – сказал он, коротко усмехнувшись.
– Жаль, что ты не видишь себя моими глазами. Любая женщина захотела бы попытать с тобой счастья. Как ты вообще мог подумать, что ты вроде утешительного приза?
Трентон прикоснулся ладонью к моему подбородку, потом отошел от меня.
– Дьявол! Я запорол нам весь вечер! Кэми, я такой придурок! Я переживал, потому что хотел подарить тебе цветы, но они, черт побери, такие дорогие! А потом пришел этот огроменный букет… Я козел. Неблагоразумный, эгоистичный, неуверенный в себе козел, который ужасно боится тебя потерять. Мне так сложно поверить, что ты уже моя.
Его глаза были такими печальными, что у меня защемило сердце.
– С детства, значит? Ты со мной никогда не разговаривал. Я думала, ты вообще не знаешь, кто я такая.
Он коротко усмехнулся.
– Ты меня пугала.
Я изогнула бровь.
– Мэддокс? И боится?
Его лицо исказилось.
– Мы и так потеряли первую важную женщину в своей жизни. Сама мысль вновь пройти через это до смерти нас пугает.
Мои глаза тут же наполнились слезами, которые вырвались наружу. Я сжала рубашку Трентона в кулаках и притянула к себе, крепко целуя его. Затем побежала в спальню, взяла подарочный пакетик и открытку и вернулась к Трентону. Вытянула пакетик перед собой.
– С Днем святого Валентина!
Трентон побелел.
– Я самый круглый идиот из всех когда-либо живших идиотов!
– Почему?
– Я так разнервничался из-за цветов, что забыл твой подарок в салоне.
– Все нормально, – отмахнулась я. – Не так уж это и страшно.
Он прочитал открытку и взглянул на меня.
– Моя с этой не сравнится.
– Подожди. Открой подарок, – слегка нервничая, сказала я.
Трентон сунул руку в пакетик и вытащил нечто, завернутое в белую бумагу. Затем вытянул перед собой футболку. По-прежнему держа ее высоко в воздухе, он выглянул из-за нее.
– Твой подарок тоже с ней не сравнится.
– Понятное дело. Это ведь всего лишь футболка.
Он развернул ее и ткнул пальцем в надпись шрифтом из «Звездных войн».
– «Да пребудет с вами Шварц»? Да это, черт побери, динозавр среди футболок!
Я моргнула.
– Так… это хорошо?
Вдруг в дверь постучали, и мы с Трентоном вздрогнули. Я смахнула слезы, а Трентон посмотрел в глазок. Затем растерянно повернулся ко мне.
– Там… Коуди.
– Коуди? – спросила я, открывая дверь.
– Рей пыталась дозвониться до тебя, – мрачно проговорил парень. – Они с Брэзилом снова поссорились. Ее нужно забрать домой. Я предложил подвезти ее, но она говорит, что будет лучше, если приедешь ты.
– Черт! – воскликнула я, надевая пальто.
– Мой внедорожник заведен, – сказал Коуди. – Я поведу.
– Только не заводись. – Я ткнула в него пальцем.
Коуди поднял руки в воздух, когда я прошла мимо. Мы все сели в его внедорожник и поехали к дому Сиг Тау.
На улице в линию выстроились машины, а сам дом был украшен красными лампочками и гирляндами из пивных банок и сердечек. Некоторые ребята ходили кругами снаружи, но большинство искали тепла внутри.
Трентон помог мне выбраться из машины, поднятой над землей на добрых четыре фута, и мы подошли к стоящему возле водительской дверцы Коуди. Все мое тело сотрясалось от громкой музыки, напоминая мне о «Реде». Как только я сделала шаг в сторону дома, Трентон придержал меня за руку. Он уставился на что-то перед внедорожником Коуди.
– Черт меня дери! – сказал он и махнул головой в сторону дома.
На улице был припаркован «Харлей» Трэвиса, рядом, на покрытой инеем траве, лежала пустая бутылка от виски в полпинты.
– Опусти меня! – крикнула девушка.
Это была Эбби, висевшая на плече у Трэвиса и колотившая его всеми конечностями. Он прошествовал к машине и бросил ее на заднее сиденье. После короткого разговора с парнем за рулем Трэвис забрался назад к Эбби.
– Может, нам…? – начала я, но Трентон покачал головой.
– Они уже несколько недель никак не разберутся со своими отношениями. Не хочу в это встревать.
Машина отъехала, и мы зашли внутрь. Как только мы появились в главном зале, все уставились на нас и принялись перешептываться.
– Трент! – с широкой улыбкой воскликнул Шепли.
– Я только что видел Трэвиса, – сказал Трентон, махнув в сторону входной двери.