Трентон облегченно вздохнул и пожал мою руку.
– Теперь все встало на свои места. – Он покачал головой и печально усмехнулся. – Даже непонятно, почему я раньше не догадался. Калифорния. Твое ощущение, что мы поступаем неправильно даже после того, как ты порвала с ним. Ответ лежал прямо у меня под носом.
Я поджала губы.
– Не совсем.
Трентон положил руку в гипсе на кровать и переплел наши пальцы.
– Совершенно не чувствую себя виноватым. Знаешь почему?
Я пожала плечами.
– Потому что я любил тебя еще с начальной школы, Камелия. И все это знали. Без исключения.
– Я до сих пор в этом сомневаюсь.
– Ты каждый день ходила с хвостиками. Они были просто безупречными. – Его улыбка исчезла. – И еще этот печальный взгляд… Я всегда хотел сделать так, чтобы ты улыбалась. Потом ты стала моей, но я все делал неправильно.
– У меня всю жизнь все было не так. Ты в ней единственное, что правильно.
Трентон что-то достал из кармана, на цепочке висел маленький серебристый ключ. Брелок был из черной ткани с яркими буквами К-Э-М-И, выделенными черными стежками. Я поджала губы и сдвинула их набок.
– Что скажешь? – с надеждой спросил Трентон.
– Переехать к тебе? Бросить свою квартиру?
– И то и другое. Только ты и я. После работы будем произносить сумасшедшие тосты, а по понедельникам ездить в «Чикен Джоуз» с Оливией. Все просто – как ты и любишь.
Нужно было еще многое обдумать, но после того, что мы пережили – причем дважды, – в голове стояли лишь слова Трентона. Ничего не имело значения, кроме одного.
– Скажу «да».
Он удивленно моргнул.
– Да?
– Да, – сказала я и хихикнула при виде его выражения лица. Потом вздрогнула: все тело ныло.
– Да, черт побери! – радостно закричал он, потом робко улыбнулся, когда я жестом показала ему соблюдать тишину. – Кэми, я чертовски тебя люблю.
Я подвинулась на кровати, медленно и неуклюже, потом Трентон – осторожно и с большими усилиями – забрался ко мне. У него тоже все болело. Он нажал кнопку, чтобы кровать перешла в горизонтальное положение, и мы взглянули друг другу в глаза.
– Знаю, ты мне не веришь, но я правда люблю тебя с детства, – тихо проговорил он. – А теперь буду любить до старости.
Внутри меня все затрепетало. Никто и никогда не любил меня так, как он.
– Обещаешь?
Трентон улыбнулся, устало глядя на меня.
– Да. А потом пообещаю еще кое-что… после того, как станцую в стрингах под Бритни Спирс.
Я легонько усмехнулась, но из-за боли во всем теле не могла пошевелиться. Трентон некоторое время устраивался поудобнее, наконец закрыл глаза и уснул. Я очень долго смотрела на него: как он мерно дышит, как улыбается во сне. Теперь все карты лежали на столе, и я могла вздохнуть свободно.
Вошла медсестра и, кажется, удивилась, увидев нас лежащих вместе.
– Только посмотрите, – прошептала она, в приглушенном свете глядя на нас своими темными глазами. – По этому парню сходят с ума все женщины на этаже. Он ваш ангел-хранитель. Не бросал вас ни на секунду.
– Я слышала. Не знаю, чем заслужила такую удачу, но я очень рада.
Я прижалась виском к его лбу.
– Удача определенно на вашей стороне. Я видела во дворе машину. Похожа на скомканный лист бумаги. Чудо, что вы оба живы.
Я нахмурилась.
– Мне будет не хватать моего джипа.
Женщина кивнула.
– Как вы себя чувствуете?
– Болит. Везде.
Медсестра потрясла пластиковым стаканчиком, в котором загремели таблетки.
– Сможете проглотить парочку?
Я кивнула и закинула таблетки в рот. Медсестра протянула мне чашку воды, и я с трудом сглотнула.
– Вы голодны? – спросила она, проверяя показатели моих приборов.
Я покачала головой.
– Хорошо, – сказала она, доставая из ушей стетоскоп. – Если что-нибудь понадобится, нажмите эту кнопку с крестиком.
Женщина удалилась, и я повернулась к спящему рядом со мной Трентону.
– Мне больше ничего не понадобится, – прошептала я.
Между нами лежала рука в гипсе, и я провела пальцем по разным именам, думая о тех людях, которым мы были дороги и которые пришли навестить меня. Я помедлила, остановившись на подписи Ти Джея, и в последний раз попрощалась с ним, глядя на простую, но утонченную надпись:
Томас Джеймс Мэддокс