Трентон заметался от входной двери до начала коридора и обратно. Он крутил на голове кепку, тер затылок, потом останавливался, клал руки на бедра, играя желваками, и начинал все заново.
– Трентон, прекрати.
Он поднял указательный палец. Я не могла понять, накручивает он себя или пытается успокоиться. Он остановился, потом сделал пару шагов ко мне:
– Где он живет?
Я закатила глаза:
– Трент, он в Калифорнии. Что ты задумал? Сядешь на самолет?
– Может, и так! – закричал он.
Все его тело напряглось, он затрясся. Вены на шее и лбу надулись.
Я даже не моргнула, но Трентон отступил сам. Его поразило то, что он сорвался.
– Теперь тебе лучше?
Он согнулся и упер руки в колени. Сделал пару глубоких вдохов, потом кивнул:
– Если он осмелится еще раз прикоснуться к тебе… – Трентон поднялся и посмотрел мне в глаза. – Я убью его.
Он схватил ключи и вылетел из квартиры, хлопнув дверью.
Я пару секунд недоуменно стояла посреди гостиной, потом направилась в свою спальню. Рейган ждала в коридоре рядом с моей дверью, взглядом моля о прощении.
– Не сейчас, – сказала я, проходя мимо, захлопнула дверь и упала ничком на кровать.
Дверь скрипнула, последовала тишина. Я выглянула из-за подушки. Рейган нервно переминалась с ноги на ногу в дверном проеме, ее нижняя губа дрожала.
– Ну пожалуйста… – попросила она, ломая руки.
Я приподняла одеяло и кивком пригласила ее залезать. Она помчалась ко мне, забралась под покрывало и свернулась клубочком рядом со мной. Я накрыла ее и обнимала до тех пор, пока она не перестала рыдать и не уснула.
Проснулась я от тихого стука в дверь. Зашла Рейган с тарелкой блинчиков, намазанных толстым слоем орехового масла и кленового сиропа. Посреди стопки на зубочистке был прикреплен белый флажок из салфетки с надписью «Прости меня, твоя соседка – тупица».
Веки Рейган опухли, я видела, что подруга страдает из-за случившегося больше, чем я. Для кого-то вроде меня прощение было непростым делом. Когда это того стоило, я давала другим второй шанс причинить мне боль. Однако большинство людей не заслуживали того, чтобы переживать из-за них. И это во мне заговорило не детство, такова горькая правда. Я доверяла лишь немногим людям и далеко не всем из них доверилась бы снова. Рейган возглавляла оба списка.
– Не стоило… – Я усмехнулась и села на кровати, принимая из рук подруги тарелку.
Она подняла палец, вышла и вернулась со стаканчиком апельсинового сока. Поставила его на тумбочку и уселась на полу, скрестив ноги. Чисто вымытая, причесанная, она была одета в свежую полосатую пижаму из фланели.
– В жизни не догадалась бы, что Джейсон проболтается, но это не оправдание, – заговорила она, когда я приступила к завтраку. – Не стоило вообще ему говорить. Я же знаю, как эти парни сплетничают в доме «братства». И сама дала им повод для сплетен. Извини. Я сегодня поеду с тобой в «Скин дип» и все объясню.
– Рей, ты уже объяснила. Думаю, не слишком хорошая мысль поднимать этот вопрос у него на работе.
– Хорошо, тогда дождусь его после.
– Ты уже сама будешь к этому времени на работе.
– Проклятье! Мне нужно все уладить!
– Ты не можешь ничего уладить. Я по-крупному облажалась. Теперь Трент собирается полететь в Калифорнию и прикончить Ти-Джея.
– Что ж, Ти-Джею не стоило приезжать к дому моих родителей и целовать тебя. Он же знает, что ты с Трентом. Если ты считаешь, что делаешь что-то неправильно, Ти-Джей ведет себя не лучше.
– Не хочу причинять ему боль… – Я закрыла лицо ладонями. – Или кому-либо еще. Не хочу создавать проблем.
– Пускай они сами со всем разберутся.
– От этого сценария у меня мурашки по коже.
– Ешь лучше блинчики. – Рейган накрыла мою ладонь своей. – И вставай, «Скин дип» открывается через сорок минут.
Я без аппетита прожевала завтрак, хотя вкуснее ничего давно не ела. Стопка блинов почти не уменьшилась, когда я побежала в душ. В салон я опоздала на десять минут, но это не имело значения, ведь Хейзел и Трентона пока не было. В открытой двери горел свет, компьютер был включен, значит Кэлвин уже пришел, но даже не удосужился поздороваться.
Через десять минут появилась Хейзел, закутанная в несколько свитеров и ярко-розовый шарф в черный горошек. На ней, как и всегда, были очки в черной роговой оправе и джеггинсы с сапогами.
– К зимовке готова! – сказала она и поплелась к себе в зал.
Еще через десять минут появился Трентон: синий стеганый пуховик, джинсы и ботинки, но сегодня он добавил к своему гардеробу бесформенную серую шапочку. Он проследовал к себе в зал, даже не сняв солнцезащитных очков.
– С добрым утром, – сказала я самой себе.
Еще через десять минут дверь вновь со звоном отворилась, и вошел высокий стройный парень. В его ушах красовались большие черные туннели, а вниз от подбородка кожу покрывали татуировки. У него были длинные нечесаные светло-русые волосы с выжженными концами. Несмотря на холод на улице, одет он был лишь в футболку и шорты с накладными карманами.
Парень остановился на пороге и уставился на меня зеленоватыми глазами миндалевидной формы.
– Доброе утро. Без обид, но кто ты такая?
– Принимается. Я Кэми. А ты кто такой?
– Я Бишоп.
– Вовремя появился. Кэлвин уже два месяца про тебя спрашивает.
– Правда? – улыбнулся парень. Он вальяжно прошел к стойке и облокотился. – Я здесь вроде большой шишки. Не знаю, смотришь ли ты шоу про тату или нет, но в прошлом году меня сняли в одном эпизоде, а теперь я много путешествую, даю мастер-классы повсюду. Словно отпуск, за который тебе еще и платят. Правда, иногда становится одиноко…
Трентон подошел к стойке, взял журнал и, не снимая очков, стал листать его.
– Придурок, она уже занята. Иди наведи порядок в своем зале. Твоя машинка давно заросла паутиной.
– И я по тебе скучал, – сказал Бишоп, оставляя нас наедине.
Он прошел в противоположный конец коридора, где, как я полагала, находился его зал.
Трентон пролистал еще пару страниц, бросил журнал на стойку и направился к себе.
Я последовала за ним и, скрестив руки, встала в дверном проеме.
– Проклятье! Бишопа, значит, прогнал, а сам меня проигнорил.
Садясь на свой рабочий стул, Трентон поднял на меня взгляд, но из-за очков я не видела его глаз.
– Я решил, что ты не захочешь со мной разговаривать, – мрачно сказал он.
– Трентон, сними очки. Это ужасно бесит.
Поколебавшись, он выполнил мою просьбу. Глаза у него были красные.
– Ты заболел?
– Вроде того. Похмелье. До четырех утра распивал «Мейкерз марк».
– По крайней мере, ты выбрал приличный бурбон.
Трентон нахмурился:
– Валяй начинай.
– Что?
– Речь про то, что мы должны остаться друзьями.
Я снова скрестила руки и почувствовала, как запылали щеки.
– Я не сомневалась, что ты вчера нахлебался воды из унитаза… теперь я знаю, что ты ею злоупотребляешь.
– Только моя девушка может провести такое отвратительное сравнение и тем не менее остаться сексуальной.
– Да неужели? Твоя девушка? Ты ведь только что попросил меня порвать с тобой!
– Кэми, вряд ли люди могут «порвать» после старших классов… – сказал он, прикладывая ладонь к виску.
– У тебя болит голова? – спросила я, а потом взяла яблоко из вазы с пластмассовыми фруктами и бросила ему в голову.
– Хватит, Кэми! – Он пригнулся. – Проклятье!
– Слушай новости, Трентон Мэддокс! – сказала я, хватая банан. – Ты никого не убьешь за то, что притронулись ко мне, если только я того не захочу. И даже тогда я сама кого-нибудь убью! Понял?
Я кинула в него бананом, он скрестил руки, и фрукт рикошетом отскочил на пол.
– Ну хватит, детка. Я себя и так погано чувствую.
Я взяла апельсин.
– Ты больше не уйдешь из моей квартиры в бешенстве и не будешь хлопать долбаной дверью! – Я прицелилась и попала ему прямо в голову.
– Хорошо! – Он кивнул, вздрогнул и вытянул руки, защищаясь. – Хорошо!
Я подняла виноградную гроздь.
– И наутро после своего мерзкого поведения больше не станешь предлагать мне бросить твою глупую пьяную задницу! – прокричала я, отчетливо выделяя каждый слог.
Затем я бросила виноград, и Трентон поймал его на уровне живота.
– Ты передо мной извинишься, а потом будешь невероятно мил со мной весь день! И купишь мне пончиков!
Трентон обвел взглядом разбросанные по полу фрукты, потом вздохнул и посмотрел на меня.
– Кэми, я так люблю тебя.
Я задержала на нем взгляд, удивленная и польщенная одновременно.
– Я скоро вернусь. Принесу тебе воды и аспирина.
– Ты же тоже меня любишь! – полушутливо крикнул он мне вслед.
Я остановилась, развернулась на каблуках и широким шагом направилась обратно в зал. Села верхом ему на колени, обхватила ладонями его лицо и улыбнулась, пристально глядя в эти золотисто-карие глаза:
– Я тоже тебя люблю.
– Ты не шутишь? – просиял он.
Я наклонилась и поцеловала его, он оттолкнулся от пола, и мы закружились.
Глава 19
Вечеринка достигла пика, в двери «Ред дор» рвалась толпа веселых пьяниц. Мы с Рейган, в платьях цвета металлик и на высоких каблуках, трудились за стойкой не покладая рук. Наши чаши с чаевыми уже переполнились. Громко звучала живая музыка, исполнялся неплохой вариант песни «Hungry Like the Wolf». Вокруг здания образовалась длинная очередь, все ждали возможности попасть внутрь, когда кто-нибудь уйдет. Мы работали на полную катушку, и до самого закрытия все обещало быть не менее напряженным, что вполне типично для новогодней ночи.
– Да! – сказала Рейган, раскачиваясь в такт музыке. – Обожаю эту песню.
Я тряхнула головой, наливая кому-то коктейль.
Трентон, Трэвис и Шепли пробрались сквозь толпу к бару, и мое настроение тотчас же улучшилось.
– Вы все-таки пришли!
Я достала из холодильника их любимое пиво, открыла и поставила на стойку бара.