«Только это не был фейерверк. – Харди говорит тише, будто прячется в спортзале на переменке. – Понимаешь… у него там стояло ведро с бензином, на стартовой площадке для гольфа, он там подстриг траву, чтобы не мешала махать клюшкой. Стартовая площадка – это как, черт… извини, извини. Это как «база» отбивающего в бейсболе, такая лужайка вокруг лунки. Ясно выражаюсь? Короче, что он придумал… Погоди, мне надо распорядиться, иначе в небо рванет его задница, а не… Сейчас, все растолкую.
Короче, у него были дорогущие мячи для гольфа, «Диксон файерс», никак не иначе, а в паре шагов стояла зажженная свеча – чтобы мог дотянуться при замахе, не двигая ногами, стоя на месте. Знаешь, про что я, твой Дон играет, сто раз видела, как он лупит в сетку на заднем дворе. Что же этот Сэмюэлс придумал? Окунать головку клюшки в ведро с бензином – а клюшка у него, чтоб я сдох, Меган, ручной работы японской фирмы «Маруман», может, они делают и самурайские мечи? Эти клюшки – такие же смертоносные. Одна стоит, как два моих грузовичка, либо половина моего дома – и головку такой клюшки он макает в бензин! Если кто спросит, клюшка сейчас – вещдок. Будем надеяться, никто не спросит. Знаешь, бирки иногда отваливаются, вещички теряются. Город маленький, за всем не уследишь, людей не хватает. Клюшка-то хорошая, из высокой травы можно шибануть мяч ярдов на десять дальше, чем обычной. Мы с Сэмюэлсом примерно одного роста. Вернее, были. Извини, опять забегаю вперед.
Короче, он шуровал головкой клюшки в ведерке с бензином, выуживал оттуда мокрый мяч, тот держался прямо по центру, точно на логотипе, а потом, чтоб я пропал, принимался его подкидывать, жонглировать им, как мячиком на ракетке, прямо великий гольфист Тайгер Вудс – только клюшка не с широкой головкой, а с узкой, горбатой. Вот это зрелище! Когда я первый раз увидел, просто обалдел. Еще подумал: может, рекламу снимают? И я заодно прославлюсь.
Что он делает дальше? Подкидывает диксоновский мячик, примерно на уровень выше головы, а сам, пока мяч опускается, головкой клюшки машет над пламенем свечи, та вспыхивает оранжевым светом, но с ритма он не сбивается и успевает поймать на клюшку падающий мяч.
Соображаешь? Теперь головка «марумана» горит, искрит, и мяч тоже загорается, скачет вверх-вниз, вверх-вниз. Когда я туда приехал в первый раз, думал, загляну тайком в пятую хижину, наверное, отец тебе про нее рассказывал, ладно, это я отвлекся, так вот, когда я увидел его маленький фокус, просто рот раскрыл. Дикон Сэмюэлс – на всех обложках журналов про гольф, так? И дело не в том, что у него деньги из ушей лезут. Просто кому-то это дано. Или было дано.
Короче, он, как Тайгер Вудс, подбрасывает мячик, подбрасывает, прямо сливается с ним в одно целое – как Чеви Чейз, помнишь тот фильм? Ладно, забудь. Тебя тогда и на свете не было. И вот Сэмюэлс жонглирует, жонглирует, колени вверх-вниз вместе с мячиком, типа, а потом как махнет «маруманом», как жахнет по мячику – в жизни такого красивого удара не видел, чем хочешь клянусь, и вот он весь подался вперед, как бы завершая удар, и я сразу понял: он не просто гольфист, в детстве наверняка играл в бейсбол.
И мячик, Мэг, летит, как огненный шар, только искры сыплются, всякий раз, как он лупит по мячу клюшкой – и взмывает, что твой метеор, прямо над озером, потом хлюпается в морозилку Иезекииля, вдогонку к другим мячам, которые он туда уже забабахал.
Как я его за такую красоту штрафовать буду, Мэг? Или за то, что он держал там целое сокровище – ведро с фейерверками «Диксон файерс»? Блин, «Диксон файерс» будто меня услышал, да и загорелся. Это в сводку не записывай. Еще чего не хватало! «Шериф проявляет благосклонность к богатым жителям на другой стороне озера, наверное, его можно подкупить» – спасибо, не надо! Я ведь его предупреждал. Хотя, если бы он позволил мне тоже запулить мяч в озеро, тогда другое дело. Но он вроде как не предлагал, давай на том и остановимся».
Возле аптеки Джейд сворачивает за угол, отбрасывая перед собой тень в свете одного из двух фонарей, которые установил банк для защиты своего банкомата. Ведь Пруфрок кишмя кишит детишками из «Терминатора», да-да. Что еще важно – во всей Плезант Вэлли нет ни одного поля для гольфа. А хоть бы и было, Джейд в гольфе все равно не рубит, тут у нее пробел размером с озеро Индиан. Все же у нее сердце замирает, когда она представляет, как пылающие мячи зависают в воздухе над темной водой.
Так можно запросто влюбиться в богатых людей. В Терра Нову.
Мистер Холмс прав, на все сто.
Ему еще повезло, думает Джейд, что один из гольф-метеоров не прожег его шелковые крылья, когда он летал под небесами.
Хотя он и сам летает с зажженной сигаретой. Если разобраться, кто вообще придумал эти фейерверки над озером, кто, в ответ на предупреждение, попросил провести общественный опрос насчет пользования воздушным пространством?
Она кивает в знак солидарности с мистером Холмсом, возвращает запись на двадцать секунд назад, поправляет левый наушник – не пропустить ни слова.
«В любом случае можно дать долбаную гарантию, что этим Сэмюэлс и занимался, когда угробил сам себя. Ведро с неэтилированным бензином там было? Было. Клюшка в траве валялась? Валялась, ждала, пока ее пометят и упакуют. Свеча, которой он пользовался, догорела, слава богу, не сожгла всю чертову долину. Свидетелей, конечно, нет. Нашла его дочка Мондрагона, знаешь ее, самая старшая из детишек? Чернокожая. Эдакая модель с обложки».
Джейд вскидывает в воздух кулак и победно им трясет. Конечно, следующую жертву нашла именно Лета, кто еще? У последних девушек безошибочный нюх, вечно они натыкаются на выпотрошенные тела, отрезанные головы. Это все ступеньки на пути к предначертанной ей миссии.
«Говорит, что пошла туда, когда огненные шары перестали летать. Она сидела с двумя девушками на причале… погоди, я записал. Да, близнецы Бейкер, может, родители оставили их погостить на недельку, не знаю точно. Может, их подвез Сэмюэлс, когда ездил в город, этого они не сказали. Короче, дочка Мондрагона оставила… вот, их зовут Синн и Джинджер, девчонок Бейкер, оставила их на причале, а сама пошла посмотреть, не взорвался ли Сэмюэлс, или бултыхается в озере, пытаясь погасить пламя. Нет, «бултыхается» она не сказала, можешь пометить. Я так понимаю, что Синн – сокращенное от Синнамон, корица. Едва ли их можно считать свидетелями.
Короче, дочка Мондрагона топает туда вдоль берега, дорога занимает пятнадцать минут, даже в темноте, и… боюсь, ей понадобится доктор, Меган. Хорошо, что ее отец может себе это позволить. Ведь Сэмюэлс… не хочу тебе все описывать… давай просто скажем, что мешок для упаковки трупа, какой я держу у себя в лодке, чтобы напихать туда льда для пива на Четвертое Июля – так вот, он не пригодился. Пришлось попросить жену Мондрагона, Куини, или как там ее, сгонять на кухню их большой яхты и принести несколько пакетов для сэндвичей, на молнии. И вот, пока я стоял и ждал пакеты, предаваясь воспоминаниям, а в мыслях так и мелькала пятая хижина, я разглядел то, что было у меня прямо перед носом, Меган, черт меня дери!
Четкий отпечаток медвежьей лапы, раза в два больше обычного, чтоб мне пропасть! Земля влажная, и когти отпечатались тоже – на два-три дюйма дальше подушечек лап. Здоровенный самец, и, судя по состоянию Сэмюэлса, чем-то сильно недовольный. Рекс Аллен хотел было пошутить, мол, медведь Смоки просто сделал свою работу, открытый огонь и все такое, но я быстро это пресек и тут же просигналил в лесничество.
Их люди скоро приехали – знаешь Сета Маллинса, с двумя «л»? И решили со мной поделиться маленькой тайной – бродит тут мусорный гризли, куролесит вплоть до границы с Вайомингом. Некоторые медведи внезапно проникаются любовью к человечине. И знаешь что? В сумке для гольфа у Сэмюэлса лежал бумажный пакет с выпечкой. Я ее унюхал еще до того, как увидел, сама знаешь, если в комнате пончик, я сам не свой.
Конечно, в наших краях живется скучновато, и маленькая загадка помогает взбодриться, но если какая загадка и была – не считая человека, которого распихали в пакеты для сэндвичей, – то она разрешилась через пять минут, или сколько мне понадобилось, чтобы дойти от растерзанного тела до медвежьего отпечатка.
Приехали детективы из штата, у них и дипломчики что надо, и всякая техника на тысячи долларов, давай искать следы, а там только наши и дочки Мондрагона, она шла босиком. Одно дело, когда босиком идет девушка, другое дело – медведь… сама понимаешь. Еще мы, конечно, натоптали, но, чтобы разрешить загадку, хватило единственного следа медведя, который, как оказалось, не дает покоя Федеральной лесной службе… Выходит, полицейская работа не такая уж и трудная, верно, Мэгги? Кому трудно, так это…»
Джейд вынимает из ушей наушники, наклоняется, чтобы перевести дыхание. Выходит, Бэннер Томпкинс, Ли Скэнлон и остальные поехали охотиться на медведя-хулигана. Медведя-убийцу. Настоящее чудовище! Она копается в телефоне, и тот выплевывает следующую информацию: «Гризли», фильм тысяча девятьсот семьдесят шестого года. «Иногда его называют слэшером с медведем, на самом деле это просто «Челюсти» на суше минус охотник на акул Квинт». Значит, облом.
И все же унывать пока рано. Если бы на куски для морозильника порубили кого-то из пруфроковцев, Джейд точно знала бы: слэшер проснулся из-за преступления двадцатилетней давности, может, даже из-за утонувшей Мелани Харди, и тогда в список подозреваемых мог запросто попасть отец Джейд, что, конечно, было бы просто здорово.
Однако жертвой стал неприкасаемый Основатель, и это другое дело. Что, если его не просто убили, а таким образом, что убийство можно повесить на медведя? Сколько сил надо положить на то, чтобы заманить сюда медведя и тем самым замести следы? Еще важнее – кому это понадобилось? Горожанину, затаившему злобу на того, кто затеял стройку? Таких полно. Терра Нова помешала тому, кто мечтал выйти на пенсию и тихо сидеть на заднем крылечке? Если какой-то из этих вариантов верен, тогда почему сейчас, а не несколько месяцев назад? Или это случилось вчера вечером, потому что кто-то знал: Дикон Сэмюэлс будет один, как всегда?