Она снова в деле – это так круто!
Конечно, Джейд скисла, когда ей запретили появляться на большой вечеринке на озере, даже чувствовала себя предательницей – как слэшеры справятся без нее? Оказывается, на то была причина – теперь она, по указанию свыше, задействована в реальном слэшере. Пусть не в главной роли, но и не статистка. Где-то в серединке – самое подходящее для нее место. Сколько слэшеров она пересмотрела, сколько написала домашних работ, которые сама себе и задавала – но всегда видела лишь то, что лежит на поверхности, что открыто для всех, последняя версия. А теперь она обшарит потаенные уголки, нащупает нить, что связывает сюжет воедино. Заберется в самое нутро, в истинную терра нову!
– Пересмотреть несколько фильмов, кое-что записать, – говорит она поставленным голосом проповедника.
– Все нормально? – спрашивает Стрелковые Очки.
Тот вопрос он задал ей в прошлый раз, перед тем как она слиняла. Сейчас Джейд снова держится за дверную ручку.
– Я это сделала не потому, что хотела умереть. – Бугорок шрама на левом запястье практически светится под рукавом ее комбинезона. Они смотрят на призрачную версию друг друга в лобовом стекле. Дунь – и исчезнут. – Мне хотелось попасть в кино, стать его частью. В какой день это случилось, не помнишь?
– В пятницу, мы как раз не работали.
– Когда именно?
– В марте?
– Число!
Стрелковые Очки щурится, роется в памяти и наконец достает волшебное зерно:
– Пятница, тринадцатое. Еще по радио об этом говорили.
Джейд коротко кивает:
– Джейсон Вурхиз должен был возникнуть у меня за спиной и перевезти через Хрустальное озеро. Сейчас все становится на свои места.
– Ты про старый лагерь?
Подбородком Стрелковые Очки указывает на водную гладь:
– Более или менее.
– Но в таких фильмах все умирают.
Он включает фары и озаряет озеро ослепительно белым светом.
– Сначала-то они живут. – Джейд толкает дверцу, собираясь исчезнуть в ночи. – Помни, что я тебе сказала: в субботу держись отсюда подальше, ясно?
– А ты?
Джейд поджимает губы и выходит из машины, готова хлопнуть дверцей и поставить точку – чем не идеальный жест, как в кино? Вместо этого она вздрагивает и оборачивается.
Это не Харди – после библиотеки она так и ждет, что шериф явится откуда ни возьмись, – а долгий бесконечный крик.
Кто-то кричит – не рядом, но достаточно близко.
Стрелковые Очки тоже вылезает из машины.
– Они крутят мою музыку, – говорит ему Джейд и, так и не хлопнув дверцей, со всех ног бежит к пирсу, и Стрелковые Очки в тяжелых рабочих ботинках топает следом. За аптекой она врезается в своего отца и Фарму, которые несутся наутек с выпученными глазами. У Фармы в руке бутылка пива, джинсы на отце мокрые… или он весь мокрый?
Они сбивают Джейд с ног, но отец не останавливается, и вот его уже нет.
– Кто это? – Стрелковые Очки протягивает ей руку, Джейд отводит ее в сторону, с отвращением вытирается и встает сама.
– Городские алкаши, – презрительно бросает она.
Стрелковые Очки тоже поворачивается, будто что-то можно увидеть – растворяться как дым индейцы умеют, – Джейд бежит дальше и оказывается у пирса одной из первых жителей Пруфрока. В окнах и на крылечках вдоль берега начинают вспыхивать огни. Тяжело дыша, Джейд опускается на колени и смотрит во все глаза, пытаясь понять, что произошло.
«Умиак» еще здесь, такой огромный, что даже не покачивается, и тут же раздается крик. Да, крик.
Это Лета, она уже не держит штурвал, а стоит у кормы большой белой яхты. Тиара пытается ее приобнять и оттащить от того, что находится под ними в воде, но Лета отпихивает ее, сейчас ей не до прикосновений. Она словно пытается свернуться калачиком, отгородиться от мира.
Джейд кивает – ей все понятно. В одной из работ для мистера Холмса она объясняла: последняя девушка поначалу сама невинность и нейтральность, потом на ее пути возникает серия постановочных смертей, угроз, опасностей – эдакая комната смеха, в которой ужасы становятся все ужаснее, она свертывается калачиком и замыкается в себе. Как куколка насекомого. А потом выбирается из кокона ангелом смерти.
Лета уже наткнулась на голландца в озере, чья кожа осталась в ее руках, потом на Дикона Сэмюэлса, вывернутого наизнанку в Кровавом Лагере, – возможно, Лета на него наступила, даже не осознав, что именно произошло.
– Не забывай про лося, – бормочет Джейд.
– Что там? – Стрелковые Очки подходит ближе, чтобы разглядеть получше.
Джейд хватает его за локоть и отодвигает назад.
– Нам тут делать нечего. – Она кивает в сторону Леты. – Ей и карты в руки.
Лета отступает, за перилами ее не видно. Появляются жители Пруфрока – кто в халате, кто в бигуди, кто с обрезом, кто с каминной кочергой, а кто и со стаканом виски.
– Теперь-то шериф тебе поверит? – спрашивает Стрелковые Очки у Джейд, кивая на густо-красную кровь, которая пенится в воде под жесткими лучами прожекторов «Умиака».
Джейд медленно качает головой – все равно не поверит.
Где-то на палубе Тиара в дурацкой капитанской фуражке наконец понимает, что надо заглушить двигатель. «Умиак» со вздохом прижимается обратно к пирсу, натянутый канат провисает, и тут до Джейд доходит, что именно случилось: ее отец со своими придурками-друзьями, которые так и не выросли из школьных штанишек, втроем забрались под пирс, привязали к яхте веревки и ждали, когда та отплывет, веревки натянутся и прокатят их по поверхности озера.
Потом их за это упекли бы в тюрьму, но поймать такой кайф – наверное, оно того стоило.
Да вот незадача. Эта яхта – здоровенная посудина, сзади целая куча гребных винтов, отличный инструмент для рубки мяса. Не окажись один канат привязанным к пристани, они вполне могли бы прокатиться с ветерком. Значит, Лета забыла отшвартоваться? Или Тиара? Забыли про один канат? Но яхта и была пришвартована на одном канате. Зачем они вообще включили мотор, если им просто надо было высадить пару Основателей?
– Кто это? – спрашивает Стрелковые Очки.
– Кто это был, – поправляет Джейд, уводя его подальше от толпы. – Наверняка этого типа звали Клейт Родж…
Она умолкает, заметив за спиной громоздкую тень – только что там никого не было, там и не должно быть ничего… кроме памятной скамейки…
– Нет! – Джейд холодеет. И дело не в том, что Стейси Грейвс должна являться вовсе не ей… Никакая это не подделка под озерную ведьму в черном парике и прогнившем платье. Перед ней возникла стена цвета хаки.
Она снова хватается за Стрелковые Очки, чтобы не упасть.
Должно быть, все это время шериф Харди сидел на скамейке своей дочери, куря последнюю сигарету, как и каждый вечер.
– Кто там, говоришь? – спрашивает Харди как ни в чем не бывало, на миг поднимает на нее глаза и тут же отводит – она не успевает ничего понять.
– Никто, – бормочет Джейд.
Шериф растирает сигарету между пальцами, кладет окурок в нагрудный карман и похлопывает по нему, словно веля оставаться на месте.
– Это вы про что? – восклицает Стрелковые Очки, когда Харди ступает на пирс.
– «Кровавый залив»… – отвечает Джейд.
Грудь ее вздымается, в голове полная неразбериха, лицо окаменело. Теперь, отойдя от воды подальше, Стрелковые Очки наверняка все видит: пенистая кровь Клейта Роджерса плещется о корпус глиссера Харди, к борту льнут какие-то обрубки. Они гораздо ниже надписи с названием глиссера, «Мелани», но вот Харди проходит мимо, и вода чуть поднимается, делая залив действительно кровавым – в нем плавают останки парня, который был с Мелани в тот день, когда она утонула.
Ладно, прежде чем говорить о «копченой селедке», то бишь отвлекающем маневре в слэшере – хотя сейчас не рыбный сезон, а сезон индейки, – хочу заметить, во-первых, что сезон слэшеров не прекращается никогда, потому что всегда есть «Кровная ярость» за обеденным столом «Дома, милого дома», особенно в «День убиения» самой индейки, а во-вторых, привет вам, мистер Холмс! Никогда не думала, что мне будет так не хватать ваших уроков! Раз я уже свое отсидела, могу сказать честно: за то, что я отрезала пальцы на фальшивой перчатке (вернее, перчатка была настоящая, но без моих пальцев, там была зеленая слизь, также известная как кошмарное топливо, как кровь Фредди), мне надо дать премию за научное открытие, а не отстранять от учебы. Когда-нибудь слышали про выпускной розыгрыш? Я выпускница. И это был мой розыгрыш. Кто виноват, что Тиффи упала в обморок и сломала свой телефон? Возможно, он и так был сломан, и ей захотелось свалить вину на другого.
Можете проверить, сэр. Розыгрыши – моя любовь. А ей мама все равно купила новый телефон, получше.
Итак, вернемся к копченой селедке. Откуда она вообще взялась? Когда убегаешь от собак, идущих за тобой по следу, кладешь на него дохлую рыбу, и у собак пропадает нюх. У Агаты Кристи копченая селедка – персонаж, который по всем признакам и уликам есть убийца; на самом деле миссис Кристи – умелая фокусница, что трясет одной рукой, отвлекая внимание от другой.
Именно такой фокус проделывает Уэс Крэйвен в «Кошмаре на улице Вязов», когда всем полицейским и родителям ясно: убийца – Род. По крайней мере до того, как его самого убивает Фредди, – в общем, вонючая рыба, чтобы замести след. И вот что странно: возможно, впервые в истории слэшеров, в «Пятнице, 13-е: Новое начало», часть пятая, сам Джейсон Вурхиз и есть эта копченая селедка. Все думают, что убийца – он, и тут такой сюрприз, все гораздо менее интересно. Даже Рэнди в «Крике» говорит, что он и есть главный подозреваемый в убийстве Кейси Бейкер и Стивена, поскольку в любом видеомагазине сразу отправляется в уголок с ужастиками, но это уже после того, как Билли со Стю нарочно подставили Билли.
На что надо обращать внимание, сэр? На фокус, который происходит на ваших глазах. Агата или Уэс просто водят рукой по кругу, сбивая ваш нос со следа, если вы собака и все выходит так натурально, что пропитанная кровью вечеринка вообще не вызывает подозрений. Хотя порой они прямым текстом говорят: «Смотрите, что происходит, неужели не видите?!», мы уже столько раз обжигались и знаем, что это неправда, и просто смотрим в другую сторону.