Хотя шериф мог положить глаз на его клюшку для гольфа. Можно убить человека ради клюшки для гольфа? Джейд хочется сказать «нет», но… Джейсон из «Пятницы, 13-го» убил парня за то, что тот мусорил.
Если считать мотивом жадность, зависть и наживу, тогда в Пруфроке разворачивается «джалло», а вовсе не слэшер с местью. Впрочем, тут вам не Италия шестидесятых, поэтому надо искать другой мотив, более праведный, наверное.
И что дальше?
Значит, она еще не все разложила по полочкам, так?
Но пытаться-то надо.
Что еще ей остается?
Тогда план такой: немного поспать, потом добраться до Терра Новы в обход озера, может, остановиться и поглазеть на пятна, оставшиеся от Дикона Сэмюэлса за порхающей желтой лентой в Кровавом Лагере, и тогда она либо решит, что права и слэшер – Тео, либо, наоборот, вычеркнет его из списка подозреваемых. Очень просто, раз-два – и готово!
Джейд выпускает в ночь струйку прозрачного дыма, давит окурок ботинком и вспоминает еще одну работу, которую написала для мистера Холмса: почему последние девушки так часто падают, когда убегают? Да потому, что они словно птицы, которые хлопают крыльями, будто их ранили, – отгоняют хищников от гнезда.
Ту работу она не сдала. Написала до половины, сожгла и пепел смыла в унитаз, потому что на самом деле мамы так себя не ведут.
А как насчет Леты? Будет весь субботний вечер падать, чтобы отогнать слэшера от плавающего народа? В воде наверняка будет много детей. Ни в чем не повинных.
Джейд уже собирается на боковую, в последнюю секунду подхватывает сетчатую дверь, чтобы от стука не проснулись в гостиной, и вдруг замирает: с неба кувырком летит малюсенькая, жалкая, бутылочная ракета. Точнее – зажженная сигарета.
– Обязательно расскажу вашей жене, – с улыбкой сообщает Джейд мистеру Холмсу, а когда сигарета падает в высокую траву и отправляет вверх струйку дыма, Джейд подходит ближе и топчет окурок, возможно, спасая целый город. Так оно и работает, мысленно обращается она к Лете и оставляет мистера Холмса в небесах – пусть наживает рак легких и воюет с летучими мышами.
На кухне никого, в гостиной – сонное царство. Джейд проходит к себе в комнату, поставить какую-нибудь кассету и рухнуть под нее…
Блин! Неужели?
Все видеокассеты, одежда и плакаты собраны в две мусорные корзины и стоят прямо на кровати.
Джейд смотрит на них во все глаза, и наконец до нее доходит: отец узнал о ее прогулке по главной улице с Харди, как в «Перестрелке в О. К. Коррал».
– Но сюда я его не приводила! – восклицает Джейд, роется в куче кассет и выуживает «Перед самым рассветом». Она не потащит Лете целую сумку, как последнее напутствие, но одну кассету передаст. По хронологии следующим уроком в обучении будет, скорее всего, «Хэллоуин», если пропустить «Черное Рождество»… Хотя говорить о полном курсе уже не приходится. Скорее интенсив, вечерние занятия для подготовки к экзаменам. Если выбирать для Леты последнюю девушку, это будет не тот фильм, где героиня прячется в шкафу, не трогает нож убийцы, не тот, где в конце ее спасает какой-нибудь чувак с пистолетом. Нужен другой, где героиня заводится по полной, лезет верхом на тупорылую машину-убийцу и по локоть всаживает руку, блин, прямо ему в глотку и смотрит ему прямо в глаза.
Значит, «Перед самым рассветом». И еще…
Джейд шарит под кроватью, из углубления под матрасом достает мачете. С блошиного рынка в Айдахо-Фолс, даже заводской значок остался. Джейд смотрит, что еще ей может понадобиться, наконец решает переодеться. Мало ли что.
Надеванные вещи она не бросает в угол для грязного белья, а запихивает в сумку.
После этого остается только одно: найти на кухне пищевой краситель, покрасить волосы в раковине, не забыв запереть дверь.
Пищевой краситель темно-зеленый, в результате получается скорее аквамарин с оттенком бирюзового, хрен эта краска продержится долго. Но хоть что-то, так?
По пути к наружной двери – в каждом кармане по свежему сэндвичу, на плече поблескивают два мешка для мусора – она показывает средний палец гостиной и, пятясь, не опуская палец, выходит с крылечка.
Прощайте, школьные денечки.
Вместо того чтобы храбро ринуться сквозь деревья и вздыбленную породу – все-таки темно, хоть глаз коли, и где-то бродит шальной медведь, – Джейд просит Терра Нову подождать до рассвета, что изменится? А она пока прикорнет где-нибудь в складском сарае. По дороге туда она видит…
Экран для большой гулянки в честь Четвертого июля уже натянут, чтобы смотреть фильм прямо с озера. Сейчас его надувают заранее, а когда Джейд училась в шестом классе, экран готовили после полудня, и компрессор громыхал прямо во время кино, потому что в «холсте» появились новые дыры, и все очарование от просмотра «кино на озере» было погублено. Скорее получилось «кино, которое заглушил компрессор».
У экрана ей делать нечего, хотя он уже натянут. И посверкивает.
Похоже, на экране – увеличенный в миллион раз экран ноутбука. Не обычного, а «Макинтоша». Джейд отходит в тень и смотрит – два Основателя, которых привезли сюда раньше, вернулись на палубу «Умиака», может, возятся с кабелем или переходником для проектора, он старенький, а у них все причиндалы – нового поколения.
Джейд приглядывается. Это Марс Бейкер и Льюэллин Синглтон. Маленький экран ноутбука подсвечивает их лица, точь-в-точь пара двенадцатилеток, которые не могут оторваться от видео на перемене. Поодаль от них, держась руками за поручень, стоит Лета Мондрагон, глаза скрыты за квадратными очками от солнца а-ля Джекки Онассис, на плечах серая накидка – самое то для девушки, которая с момента приезда в город наткнулась на три трупа.
Если ты в трауре, убита горем и вообще не в себе, очки от солнца в ночную пору – это круто. Видит ли Лета Джейд? Джейд отступает подальше, кладет мешки в кусты, оставляя при себе только мачете, держит его, как положено, вдоль правой ноги.
Черные окуляры Леты поворачиваются в сторону главной улицы, и Джейд машинально смотрит туда же. Это всего лишь кошка, переходящая улицу под фонарем, но что может быть страшнее для обывателей?
Джейд благодарно кивает Лете за этот кадр из нового ужастика, и тут на большом экране наконец вспыхивает то, над чем колдовали Марс Бейкер и Льюэллин Синглтон.
Конечно, бормочет Джейд, само собой.
На экране – слайд-шоу из жизни Дикона Сэмюэлса. Вот он в светло-серой шляпе с жесткими полями разрезает ленточку, открывая какое-то важное мероприятие. Вот он на обложке журнала для гольфистов. Вот он со своей знаменитой женушкой, Мадам. Вот он развлекается на своей белоснежной яхте, вокруг озеро Индиан, типа, место, о котором мечтал всю свою жизнь.
Зачем они проверяют это сейчас? Наверное, хотят запустить в субботу перед главным фильмом. Это проще, чем приглашать в Терра Нову весь город – будут тут пялиться да глотать местный свежий воздух.
Еще прикол: «Умиак» под Основателями и часть пирса огорожены желтой лентой Харди. Рыбы еще не доели Клейта Роджерса, так? Куски побольше выудили за считаные минуты: пару раз забросили сеть, вот тебе и улов – в ведерко, в холодильник, а на ведро приклеить надпись «Не пейте, братцы, это не коктейль «Маргарита»!
Слайд-шоу окончено, а дальше… опять не удивили: видео с остальными Основателями. Похоже, тусуются на яхте, в каюте из красного дерева. Льюэллин Синглтон, Марс Бейкер, Росс Пэнгборн и председатель правления, подальше от камеры, значит, центральная фигура – Тео Мондрагон.
Джейд хочется заглянуть за экран, за «Умиак», не стоит ли там эта яхта? Ее взгляд возвращается к экрану – тот, кто снимает, дает крупные планы каждого из Основателей.
На сей раз никакого дорогущего, но демократичного прикида, в каком они обычно щеголяют, – все четверо только что искупались. Вокруг шеи полотенца, волосы взбиты, то ли сами по себе, то ли специально для съемки, а надеты на них… не плавки. Скорее велосипедные шорты в обтяжку. И не облегающие мужские трусы, и не пляжные шорты.
Ясное дело, они могут себе позволить столь безжалостно крутейшие шорты. Когда Марс Бейкер покашливает в руку, видно, что качок, да и у Тео Мондрагона фигура что надо, думает Джейд и отворачивается.
Конечно, поминки по другу – еще один способ показать, как далеко до них простым людям, лишний раз напомнить им, кто тут хозяин жизни.
Слэшеру пора бы до них добраться.
Джейд готова уйти, чтобы ее не затянуло это зрелище – спасибо, что предупредили, мистер Холмс, – и тут в динамиках раздается треск. Джейд тормозит, руки сжимаются в кулаки, она внимательно слушает.
Уж извините, мистер Холмс.
Джейд смотрит через плечо, слайд-шоу продолжается, но теперь Марс Бейкер и Льюэллин Синглтон вывели на экран другую картинку: Дикон Сэмюэлс живьем. Похоже, он с кем-то общался по «Скайпу» и случайно нажал кнопку «запись». На Диконе кепочка для гольфа, низко надвинута, эдакий член студенческого братства, хотя почему «эдакий»? Он опускает пластиковый стаканчик, явно смакуя содержимое, видимо, это конец дня, хотя… Что за дрянные деревянные панели у него за спиной? Что за тусклый светильник висит на дешевой латунной цепочке… Где она это видела?
Джейд всматривается и кивает. Дикон Сэмюэлс – в номере мотеля «Конец тропы», чуть в стороне от трассы, в трехстах ярдах от места, где сейчас стоит Джейд. Чтобы не было сомнений, она опирается о дерево и даже встает на цыпочки, да, вон большой плакат с умирающим индейцем, заманивать путешественников – примерно по такой схеме на заборе вешают мертвых койотов, отпугивать их живых собратьев, – а индейцев не подпускать.
Выходит, он там останавливался?
«У меня только что был долгий и замечательный разговор с джентльменом, который работает на бензоколонке, кажется, его зовут… Лонни, да, именно так. Очевидно, его семья жила здесь еще до появления электричества, он так и выразился».
Глаза Джейд скользят по воде, где в субботу будет плескаться толпа, и она поджимает губы, радуясь за Лонни в прорезиненном комбинезоне – все-таки из динамиков звучит его имя. Дикон Сэмюэлс ничего не говорит о том, что Лонни заикается, хотя человек с обложки журнала для гольфистов вполне мог бы отпустить на эту тему пару шуточек. Но он этого не делает. Даже не упоминает про заикание. И все, кто в субботу будет смотреть видео, поднимут пивные бутылки за Лонни и, может, даже наградят его бурными аплодисментами, скорее всего, первыми в его жизни.