— И всем есть до этого дело… — кивнула Кира. — Меня это совершенно не задевает. Мой парень мне полностью доверяет. Родители как бы тоже понимают, что у меня есть друзья и свой круг общения. Мама «за» провожатого на дискотеки, и если не ты, то кто-то другой, может, не так часто. Там очереди из всяких сыновей маминых подруг. Но я как-то привыкла сама определять свой круг общения. Так что, если вдруг тебе как-то неприятно или некомфортно или ты из-за меня не можешь замутить с девочкой, которая тебе нравится, то мы можем, ну знаешь, просто прекратить.
— Что⁈ Нет, — помотал головой Влад. — Мне тоже всё равно, что про меня говорят.
— Да? Тогда, Вла-ад, ты мнительный, — довольно хмыкнула Кира, продолжая их игру, начатую вечером в пятницу.
— Так он… Твой парень, он знает обо мне? — спросил Влад.
— Кирилл? Не знаю, может быть, и знает. Я же ему фотки показывала, говорила, что делала летом. И я правда не только с тобой гуляю и общаюсь. На учёбе тоже. У нас в соседних общагах сеть, через компьютеры можно общаться, так что я на выходных, если делать нечего, с кем-нибудь знакомлюсь, ну или с кем-то знакомым хожу по кругу гулять. Привыкла уже перед сном. А одной у нас как-то… Короче, вдвоём не страшно. Мы же помним, что я трусишка.
— И что, ты просто знакомишься и гуляешь с кем-то? — поразился Влад.
— Да. Но сначала в личном чате общаемся. Я таким образом прощупываю почву на тему интересно ли вообще будет с человеком познакомиться лично или так, не стоит и внимания. Со многими прикольными парнями познакомилась так, чисто по-дружески. С одним, Палычем, мы вообще конкретно задружили. Он на скрипке играет в группе. Я слушаю его записи, однажды даже ему текст написала. Я же стихи пишу, так что так, накидала пару рифм, когда он пожаловался про творческий затык. Вроде такая ничего песня вышла. Я до знакомства с ним как-то недооценивала скрипку. У нас в школе искусств пиликали на ней просто, оказывается, ужасно. А Палыч очень классно играет. В прошлом году он с этой песней на студвесне с группой участвовал. И меня вроде даже в авторы определили и нашему факультету за песню баллов перепало сколько-то. Вроде бы, но это не точно. Короче, всякие прикольные могут быть знакомства. Почему бы и да?
— Так ты пишешь стихи? — спросил Влад.
— Пишу, — ответила Кира.
— А помнишь что-то на память?
— Конечно помню, мы вроде выясняли, что память у меня хорошая, — захихикала Кира.
— Ты опять дразнишься, да? — покосился на неё Влад.
— Ага, дразнюсь, — улыбнулась Кира. — Просто мои убеждения говорят о том, что нельзя «догнать и осчастливить». И, в общем, если тебе что-то от меня надо или ты хочешь, чтобы я что-то сделала, рассказала, стоит спросить или попросить прямо. А то я так долго могу дразниться.
— А почему?..
— Что почему? — покосилась на Влада Кира, хитро улыбаясь.
— Почему у тебя такие убеждения?
— Я проходила курсы нейро-лингвистического программирования в прошлом году, и там одной из важных позиций был запрет на «догнать и осчастливить». Любому человеку нужно самому прийти со своим желанием ко мне или любому другому консультанту НЛП и попросить помощи. И, в общем, я решила, что это очень хорошая вещь в принципе: делать то, что тебя просят, и не делать того, чего не просят. Сразу столько времени и сил освобождается. И другому человеку хорошо, потому что появляется понимание, чего он вообще хочет. Для начала хотя бы от меня, ну, а потом и от жизни и всякого такого. Как ни посмотри — сплошная польза!
— Интересная позиция, — кивнул Влад. — Кира, я хочу, чтобы ты прочитала мне свои стихи.
— Если меня долго уговаривать, то меня и уговорить-то недолго, — улыбнулась Кира. — У меня их много. Тебе какие-то конкретные? В смысле, по времени написания, по людям, про любовь или про разлуку?
— Какие вспоминаются и какие сама захочешь, — ответил Влад. — Мне все интересны.
— Ну, если утомишься, то скажи, я не обижусь, — прыснула Кира и продекламировала:
— Изгиб холодных линий,
Холодный свет в руках,
Искрится синий иней,
Как слёзы на щеках.
Танцует странный танец
Снежинка в тишине.
Зари бледнел румянец —
Всё словно снится мне.
Зима метелью белой
Сердца студила в лёд,
Но никому нет дела,
Как линия идёт.
Изгиб холодных линий
Мою судьбу рисует.
Снежинка льдинкой синей
Забытый вальс танцует.
Кира покосилась на Влада, перебирая в голове множество стихов, посвящённых разным парням и ситуациям. И всё же хотелось показать свою минорную сторону.
— Ты говоришь «весёлая, смешная…»
И хорошо, что я такой кажусь,
А я большие силы прилагаю,
От всех — и от тебя — скрывая грусть.
И ты меня совсем не понимаешь,
Раз думаешь, что я всегда смешна
И, может, зря ты голову теряешь?
Быть может, грустная тебе я не нужна?
— Красивые стихи, — прочистив горло, сказал Влад.
— Ещё? — уточнила Кира.
— Да.
Кира кивнула и продолжила:
— Я знаю слов тысячи
И я прошу тебя, Творец:
Мне сердце из камня выточи,
Чтобы не разбилось вконец.
И душу мою, так ранимую,
В железные латы одень:
Улыбки фальшивые, мнимые
Я вижу, увы, каждый день.
Ты сделай меня гибкой ивою,
Чтобы гнулось, но не ломалось,
Я буду такой недоступно-красивою…
Забуду, как это: испытывать жалость.
— Тоже очень красивое, — кивнул Влад.
— Давай ещё одно, и на сегодня хватит, — посмотрела на него Кира и, не задумываясь, продекламировала то, что когда-то писала, будучи с Митей.
— Разрыдалась природа — капли дождя,
Словно слёзы, текут по щеке.
Вот ты мне признаёшься, что любишь меня,
А меня лихорадит в тоске.
Чёрный мокрый асфальт в лужах слёзы хранит,
Утешают они: «не грусти».
Я устала страдать от фальшивой любви,
Отпусти ты меня, отпусти.
Влад как-то заметно загрузился и нахмурился.
— Ладно, чтобы разбавить пафос, я прочитаю своё самое любимое стихотворение, — хмыкнула Кира. — Готов?
— Да, — кивнул Влад.
— Уже двенадцать пробило,
Сижу, ем не спеша…
Как что-то в груди защемило,
Наверное, блин, душа!
Кира засмеялась и Влад улыбнулся краем губ.
— И много у тебя стихов? — спросил он.
— Ну… больше сотни это точно, — пожала плечами Кира. — Чаще всего я пишу стихи, когда мне грустно или плохо. Трансформирую энергию, так сказать. Переключаю сознание.
— Мне понравились твои стихи, — сказал Влад. — Буду ждать, когда ты ещё что-то почитаешь.
Лёха приходил в выходные и понедельник в «окошки» плотного расписания, поболтать. Кира рассказала, как пару раз ездила к Андрею в гости с «проверками», что тот неплохо устроился, работает трижды в неделю по шесть часов днём и одну ночь в выходной. Они вроде как с соседом Максом поделили смену или что-то такое у них было, чтобы зарабатывать необходимый минимум для проживания и одновременно не запускать учёбу. На скорой вроде бы с пониманием относились, позволяли совмещать и давали студентам-фельдшерам смены в выходные, чтобы их основной персонал тоже мог отдохнуть.
Андрей с Лёхой переписываться не стал, то ли некогда, то ли тоже вспомнил про почерк и не захотел в нём разбираться, так что Лёха страдал от информационного голода.
В понедельник Кира вместе с сестрой заглянула в школу искусств, посмотрела, что там много новых лиц. Показала свои рисунки преподавателю, та пожаловалась ей, что Нюха прогуливает и ходит от силы два раза в неделю.
Сестрёнка всё больше увлекалась компьютерными играми, и Кира подозревала, что причина прогулов в этом.
— Нюха, — когда сестра вернулась домой, решила поговорить с ней Кира. — Ты что, не хочешь ходить в школу искусств? Говорят, что ты прогуливаешь занятия.
— Мне там не нравится, — отвернулась Нюха. — Мне скучно, я хочу рисовать своё, а нас заставляют рисовать всякие нудные постановки. Я хочу придумывать истории и рисовать комиксы, а не кубики и гипсовые головы.
Кира задумалась. Года через два после её поступления в школу искусств там взяли ещё одного преподавателя и открыли класс для детей с семи до двенадцати. Это было похоже на кружок ИЗО в «Дворце пионеров», только чуть более разнообразный по всяким техникам, материалам и тому, чему учили. Нюха начала ходить туда как раз с семи лет, как только такое появилось. И наверняка после перехода во взрослую группу с двенадцати лет стало совсем всё иначе. К тому же, скорее всего, большинство из тех, кто начинал с Нюхой, «рассосались» и ей скучно в том числе и без друзей.
— Поговори с мамой тогда, — посоветовала она сестре. — Может, что-то другое можно найти. Всё-таки школа платная, и когда ты прогуливаешь занятия, ты просто… В общем, мама старается, хочет, чтобы у тебя было лучшее, что можно получить в нашем городе, а ты не ходишь. Даже комиксы рисовать всё-таки сподручней, когда ты имеешь хотя бы представления о композиции, перспективе, как нарисовать тот или иной предмет, как замешать краски, чтобы раскрасить. В одиночку или по книгам это всё равно гораздо сложней понять. Обучение официальное пять лет. Ты же можешь отходить эти пять лет и закончить в десятом, чтобы потом было больше времени для подготовки к поступлению.
— Ну… я подумаю, — отвела взгляд сестра.
— Ты как раз вовремя, — встретил Киру в столовой на факультете Кирилл. — Сегодня вечером в общаге день первокурсника.
— А где его отмечать будут? — удивилась Кира.
— Там на первом этаже вроде актовый зал какой-то отремонтировали, — пожал плечами Кирилл. — Что будешь? Как обычно?