Им тоже бури чувств нужны…
Я захожу в чужие сны…
— Ого, как красиво и необычно! — удивилась мама. — Очень нежно получилось.
— Да, — Кира замялась, но тему своих новых «способностей» решила не развивать.
В конце мая в клубе психологии была последняя встреча. После студенты уходили на зачётную неделю и экзамены. Ещё до начала последнего тренинга к Кире подошёл Симба.
— Слушай, у меня тут появилось два билета на… на оперу. Давай сходим? Это завтра как раз.
— Ну, давай, — пожала плечами Кира. — Во сколько? И что за опера?
— Э… Ну я не знаю, какая-то… Что-то там на «три»… — замялся Симба.
— Может, «Травиата»? — предположила Кира.
— Ага, она вроде. Значит, ты пойдёшь?
— Да, давай встретимся у театра. Во сколько там начало?
— В семь вечера.
— Договорились. Значит, где-то без пятнадцати — без двадцати семь, да?
— Да, наверное…
Даша решила провести тренинг про любовь и отношения. Они обсуждали различные ситуации, а в последнем задании должны были признаться в любви кому-нибудь из присутствующих, вроде как чтобы «потренироваться на ком-то». Естественно, на глазах у всех остальных, которые после «давали советы» и говорили, верят ли в это или не верят. Впрочем, не все восприняли задание серьёзно, даже сбивались, хихикали и смущались, особенно девчонки. Но в целом многие довольно легко говорили слова любви и о том, что человек дорог и важен.
— Кира, можно тебя? — позвал Вася, чья очередь «признаваться» настала.
Она кивнула и села на стул напротив.
— Кира, ты всегда была моим светом, — немного пафосно начал Вася. — Когда я тебя увидел, всё внутри зажглось, сердце забилось чаще, твоя улыбка радовала меня весь день…
Кира внимательно смотрела в его лицо, слушала какие-то напыщенные слова и… не верила.
— В общем, я очень давно и безнадёжно влюблён в тебя, — закончил Вася. — Нет, я люблю тебя и об этом хочется кричать на каждом углу!
— Кира, если есть обратная связь, то можно её дать, — подсказала Даша, когда наступила пауза.
— Нет, — улыбнулась Кира, не желая говорить о том, что все эти слова ей показались претенциозными, но за ними не было реальных чувств. И всё надуманно и с нотками фальши. Но всё могло быть потому, что у неё субъективный взгляд, который не стоило в принципе учитывать.
— Тогда спросим у нашей фокус-группы, есть обратная связь? — спросила Даша, обратившись к остальным.
— Мне кажется, Вася переигрывал, — сказал Ёжик. — Не знаю, как Кира, я не поверил в его искренность.
— Да, было ощущение игры на публику, — кивнула Олишна. Остальные с ней согласились.
Когда наступила очередь Киры «выступать», в горле пересохло от волнения. А Олишна шепнула, напутствуя, что надо выбрать для признания того, кто хотя бы нравится.
— Кого выбираешь? — спросила Даша.
— Комсорга, — настроилась Кира.
Они сели друг напротив друга на стульях, и Кира сначала приняла закрытую позу. Сцена должна была начаться с вводной того, кому признаются «Зачем ты позвала меня поговорить».
— В чём дело, Кира? — начал Комсорг. — Ты позвала меня поговорить. О чём?
— Я… — Кира вышла из закрытой позы и взяла Комсорга за руку. — Понимаешь… Я…
Она посмотрела ему в глаза и попыталась передать что-то вроде мыслеобраза, как делала для Грима. То, что для неё любовь и дорогой человек.
Комсорг вздрогнул, всматриваясь в её глаза, и сжал её руку.
— Понимаешь… — ещё тише сказала Кира. — Я… Просто я… Понимаешь…
Она усилила мысли, проецируя физическое и духовное проявление любви, заботы и внимания.
— Я… кажется, понимаю…
— Спасибо… — улыбнулась Кира, у которой перехватило дыхание от счастья, что ей удалось передать всё, что она хотела, только взглядом и прикосновением. — Спасибо, что ты такой…
Она заметила, что Комсорг потянулся к ней сам и с улыбкой еле коснулась его щеки свободной ладонью, а потом осторожно забрала свою руку из цепкого захвата и откинулась на спинку стула.
— Всё.
— Комсорг, есть что сказать? — спросила Даша, но тот только помотал головой. — Фокус-группа?
— Но Кира же не призналась! — воскликнул Вася. — Она два слова повторяла. И про любовь не сказала.
— Иногда слова не нужны, — прочистил горло Комсорг. — Думаю, Кира справилась со своей задачей.
— Куда собираешься? Снова на тренинг или вроде того? — спросил Кирилл.
— Нет. В театр. Меня один парень знакомый пригласил на оперу, — ответила Кира.
— Мама говорила, что в театре оперы и балета хорошие балетные постановки, — сказал Кирилл, — а оперы вроде не очень.
— Ну, я пока ни то, ни то не видела, так что… сравнивать не с чем, — пожала плечами Кира. — Начало в семь, скорее всего, часа два будет. До остановки меня проводят… надеюсь. Так что пока.
Кирилл встретил Киру на остановке и предложил прогуляться перед сном, как они делали обычно.
— Ну как сходила? Понравилось? — спросил Кирилл, и, потянувшись к его голосу, Кира не увидела и тени ревности.
— Да так, не очень, — вздохнула она. — Кажется, я не люблю оперу. Ничего не понятно, поют как не на русском будто, в общем, сплошной вой два часа. К тому же я пришла такая красивая в костюме, ну ты видел, а мой кавалер в джинсах и мешковатом свитере… парочка из нас вышла та ещё. Короче, знаешь, как в анекдоте…
— Каком?
— Приезжает муж из командировки и с порога заявляет жене: «Дорогая, я сегодня снова обнаружил, что ты — лучше всех!»
Кирилл посмеялся и пообещал, что обязательно сводит Киру на балет, а на оперу они ни за что не пойдут.
Глава 27Хау ду ю ду
В июне началась сессия. Впрочем, Кира получила два «автомата» и сдавала только три экзамена: гидрологию, сопромат и английский язык. И если с гидрологией и даже сопроматом не было никаких опасений, то с английским…
Чтобы получить допуск к экзамену у «Мухи» в этом семестре, студентам надо было копировать в библиотеке статьи про двигатели и машины из определённого журнала. Затем перевести, выучить наизусть, принести копию статьи для проверки, сначала бегло рассказать зазубренное по-английски, потом ещё выдать общесмысловой перевод. И только после всех этих манипуляций «Муха» засчитывала количество знаков в статье, не считая пробелы и округляя до сотни всегда в меньшую сторону, а затем записывала цифры в свой журнальчик. Считать знаки должны были сами студенты, отчерчивая «палочки» после каждой сотни, но «Муха» иногда и сама проверяла, да и глаз у неё был намётан, и тех, кто пытался обманывать, ждало сильное разочарование.
Для допуска к зачёту преподавательница требовала двадцать тысяч этих самых знаков, а для экзамена — тридцать.
Кира ещё в начале мая сдала свои «тысячи», получив заветную цифру, дважды обведённую в «журнальчике». Статьи она выбирала не слишком большие, на пару абзацев, и предпочитала сдать две по семьсот знаков, чем одну на две тысячи, приноровившись искать что-то вроде технических обзоров, которые были очень похожи и различались только марками автомобилей, количеством оборотов, цилиндрами, свечами в двигателе, скоростными режимами и объёмами баков. А ещё были статьи-сравнения двух марок одной фирмы или двух моделей разных годов выпуска, что было улучшено, где поправлено и так далее. Обычно Кира приносила статью-обзор и статью-сравнение и казалось, что они очень разные, а в сумме две маленькие статьи приносили в «копилку» от полутора до двух тысяч знаков и рассказывались быстро и легко, не «плюхаясь» на каких-то хитрых технических оборотах и узкоспециализированном сленге — за заминки «Муха» могла «оштрафовать» на пару сотен знаков.
Экзамен по английскому языку поставили самым первым: в понедельник третьего июня, причём сразу у двух групп, так как их поток разделили на трёх преподавателей. «Муха» вела «средний уровень» английского, ещё были группы «продвинутого» и «начального» уровней. По факту в «продвинутый» вошли все городские: считалось, что в местных школах априори высокий уровень преподавания иностранных языков. В «начальный» попали все те, кто изучал в школе другой язык типа французского или немецкого, а в «средний» вошли все остальные, кто после много раз жалел, что не соврал насчёт того, что изучал английский в школе, так как, по разговорам, что «продвинутая», что «начальная» группы не делали на уроках ничего особенного и про всякие «тысячи» даже не слышали.
— Странно, почему никого нет? — спросила Наташа из первой группы, которая тоже ходила к «Мухе». — У нас же экзамен у всех вместе. Или его отменили? Что такое-то?
Они уже полчаса сидели в пустом кабинете и ждали.
— Точно у всех вместе? — переспросил Вова Семикрылов. — Мне Миша Рыбьяков сказал, что у них в одиннадцать экзамен. Я ещё подумал, ну, наверное, сначала наша группа, потому что «Муха» сказала к восьми тридцати приходить тем, у кого допуск есть.
— А он у тебя разве есть? — ехидно спросила Наташа.
— Мне осталось пару сотен сдать, я выучил, уговорить хотел, — признался Вова. — Да и вообще, допуск есть только у Киры да и у тебя, ещё вроде там Серёга Пятилетов на последней консультации сразу три тыщи сказанул, а так мы все пришли в надежде, что перед экзаменом досдадим.
Кира вздохнула и легла на руки, облокотившись на парту. Зная «Муху», можно было предположить крупную подставу. На консультации им даже не сказали, в чём будет экзамен заключаться, там все просто досдавали для допуска тысячи, и то как-то так вышло, что многим не хватило буквально пары сотен.
— Кира, а Кира! — Наташа подсела рядом.
— Что? — вяло отозвалась Кира.
— А ты на какую оценку собираешься сдать экзамен? — провокационно спросила Наташа, которая в принципе любила подоставать народ.
— Конечно на отлично, — фыркнула Кира, хотя внутренней уверенности особо не было. Но показывать это она не собиралась.
— Что, правда на пятёрку? — протянула Наташа. — Мне кажется, она никому пять не поставит. Хотя бы тройку получить уже счастье.