— Я впервые в жизни вижу настоящий салют своими глазами, — сказала Кира. — На Новый год мы гулять не ходим, да и у нас в лучшем случае запускают три выстрела. Ну и по телевизору это совсем не то. Плюс я и видеть-то стала относительно недавно.
— Да, я тоже первый раз вижу такой крутой салют, — согласилась Маша. — А триста лет городу будет только через двадцать лет. Это нам, получается, будет почти сорок. Совсем старыми будем.
— Да… Тридцать девять, — согласился с ней Влад.
Кира вспомнила о своём обещании Гриму насчёт ментального возраста, чтобы его заключение завершилось, и промолчала. Непонятно, сколько ей будет через двадцать земных лет.
На последнюю ступень НЛП Эльмира Михайловна пригласила ещё одного Мастера НЛП из соседнего города, в котором был региональный центр НЛП: именно они выдавали сертификаты об окончании курса. Станислав Игоревич — высокий мужчина лет тридцати пяти с приятным глубоким голосом — по очереди подходил ко всем тройкам во время «практик», слушал и смотрел, что и как они делают.
— Станислав Игоревич, я хотела вам кое-что показать, — подозвала его в перерыв Эльмира Михайловна, которой Кира как раз отдавала последние схемы с шестой ступени.
— Что тут у вас?
— Вот, это придумала Кира. Блок-схемы для тренинга для лучшего запоминания и визуализации.
Кира заметила, что у Станислава Игоревича чуть глаза на лоб не полезли от удивления.
— Оч-чаровательно, — пробормотал тот. — Так, слушайте, а ведь правда всё понятно! Они очень читабельны. Неужели это вы до такого додумались?..
На Киру обрушились комплименты, а потом Станислав Игоревич ещё расспрашивал, что да как, почему так. Схемы ему очень понравились. Даже начал вести торг с Эльмирой Михайловной, чтобы их где-то в своём центре использовать.
— Кира, идёшь в столовую? — спросил Ёжик в воскресенье перед последним «испытанием». Им пообещали что-то вроде экзамена.
— Да.
Так как уже наступил июнь, детский садик, в котором ранее проходили тренинги, закрылся на ремонт, так что на последнюю ступень их пригласили в большой бизнес-центр недалеко от железнодорожного вокзала, как раз в конце улицы Ленина, где Эльмира Михайловна арендовала конференц-зал и ещё одну комнату рядом. На первом этаже там же имелась недорогая столовая, которая работала и по выходным, а в соседних зданиях были и всякие блинные, пончиковые и даже «Чикен», где можно было купить картошку фри и молочный коктейль, которые Кире больше всего нравились из фастфуда.
— Может, в блинную? — предложил Ёжик, когда они спустились.
— А там… только блины или что? — спросила Кира.
— О, ты ещё не была? — оживился Ёжик. — Пойдём! Я угощаю!
— Ну раз угощаешь… — хихикнула Кира, — то пойдём.
Оказалось, что в блинной подавали блины с разными начинками: сладкими, мясными, рыбными, были даже блины с икрой. Меню оказалось чем-то похожим на то, что в «Чикене»: табло с ценами и списком, что входит в ту или иную начинку для блина. Из напитков были соки, чаи и газировка.
Вариантов начинок оказалась масса, и Кира всю очередь изучала состав блюд. Жарили блины прямо сразу на огромной плитке или какой-то сковородке, но совсем без бортов — такого чуда Кира ещё не видела. Повар наливал жидкое тесто в серединку, а потом прокручивал его деревянным приспособлением, распределяя по этой «блиннице». Жарил с одной стороны, переворачивал, добавлял нужную начинку, потом складывал в хитрый конвертик и передавал на кассу. Всё это было так здорово и ловко, что Кира только диву давалась.
— Ну что, ты выбрала? — спросил Ёжик, когда подошла их очередь.
— Мне… я не знаю, хотела с вишней, так вроде обед, сладким только аппетит перебьёшь, я голодная. И мясной хочется попробовать… Но думаю, что два не съем. Так что, наверное, с курицей и фасолью буду. И чай чёрный с лимоном, — определилась она.
— Девушка, нам с курицей и фасолью… Кира, а с чем тебе? Со сметаной? Есть ещё сырный соус…
— Правда? Наверное, с соусом, — ответила Кира.
— Тогда ещё соус, блин с ветчиной и помидорами, блин с мясом и капустой, да, со сметаной, блин с вишней, да, с посыпкой, и блин с бананом и шоколадом. Два чёрных чая, один с лимоном.
— Ты точно это съешь? — засомневалась Кира. Ёжик был худым и невысоким, а порции, насколько она могла судить, были вполне большими и один блин, особенно с начинкой, должен был вполне насытить.
— Можно же не доедать, — пожал плечами Ёжик. — И с вишней — тебе.
И Кира только рот открыла от такого «откровения». Не доедать! Это как? Это так можно?
Они заняли столик у окна. Ёжик сходил налил чай из автомата с водой: им выдали только кружки и чайные пакетики.
— Знаешь, я просто выросла в таком месте… У нас не принято не доедать. Наоборот, надо всё доесть… И я всегда из соображений… Короче, я всегда знаю, сколько точно съем и не объемся. И никогда не начинаю, ну потому что другой может надкусанное не захотеть… — сбивчиво объяснила Кира. — Для меня это очень странно. У нас не сказать, что совсем голод был, но… Были трудные времена, когда питались одной картошкой и консервами. Поэтому мы как-то без остатков стараемся. Я из любых остатков могу ещё десять блюд приготовить.
— Правда? — удивился Ёжик. — Типа вообще ничего не выбрасываешь?
— Ну, что-то вроде такого. И чётко умею распределить порции, к примеру, если готовлю на праздник или просто так. Вроде как две картошки на человека, плюс то, сё. Нет, мы специально готовим на несколько порций больше, на добавку или вдруг гость, но… В общем, ты прямо тут какую-то для меня крамолу задвинул.
— Времена уже другие, — пожал плечами Ёжик. — Можно себе позволить и чисто попробовать.
— Я попробую, — усмехнулась Кира, надрезая горячий блин с курицей и фасолью. Сбоку на тарелке лежал её соус с сыром и майонезом.
Было очень вкусно. Фасоль мягкая и крупная, нежная тушёная курица и жареный лук с помидоркой и морковкой. Кира не заметила, как всё умяла. Ёжик пододвинул к ней снежно-белый блинчик, щедро обсыпанный сахарной пудрой.
— Ох, как вкусно! — попробовала Кира.
Вишня оказалась какой-то будто консервированной, так как выглядела тёмной и бесформенной от того, что были извлечены косточки, но совсем не сладкой, хотя и с насыщенным ягодным вкусом, так что с пудрой оказалось в самый раз: кислинка присутствовала, но приятная.
— Кстати, я всё хотел спросить тебя, сколько тебе лет, — прервал её кулинарные открытия Ёжик. — Всё никак не пойму.
— Не поймёшь? В смысле? — удивилась Кира. — Мне девятнадцать пару месяцев назад исполнилось.
— Что? Девятнадцать? Всего? — воскликнул Ёжик. — Я думал, тебе минимум сорок! Что мы ровесники.
Кира чуть не прыснула чаем, который хлебнула.
— Сорок? Ну спасибо!
— Ну вот я и думал, что ты очень-очень-очень хорошо выглядишь для своего возраста. В смысле, для сорока. Потому что по твоим… размышлениям, как ты говоришь, о чём ты говоришь, ты очень взрослая.
— Не поверишь, Ёжик, но я занимаюсь танцами с четырнадцатилетними девочками — и они тоже думают, что я их ровесница, — засмеялась Кира. — Недавно вот на день рождения к одной подружке по танцам ходила. Ей, правда, тринадцать только исполнилось.
— То есть ты как-то реально мимикрируешь, что находишься на одном уровне с любым собеседником? И у тебя что-то вроде врождённого НЛП?
— Не знаю… — ответила Кира. — Но с любыми детьми я тоже хорошо нахожу общий язык и меня сразу принимают за свою, даже воспитанные перестают «выкать» и зовут просто по имени. Но не сказать, что я для этого совсем ничего не делала. Всё требует внимания и понимания. Но с теми же детьми я… не знаю, не считаю себя лучше, потому что больше прожила или вроде того. Насколько я заметила, многие проблемы в общении с детьми потому, что их не считают личностями. А когда она появляется? В восемнадцать, что ли?
— Можно посмотреть твою руку?
— Увлекаешься хиромантией или хирологией? — поинтересовалась Кира.
— Да, я тут недавно пошёл на курсы к одному астрологу-экстрасенсу, — кивнул Ёжик. — У тебя очень необычная рука.
— Что? Восемь пальцев, что ли? — засмеялась Кира.
— Нет, очень много браслетов счастья и ещё есть кольца ведьмы. Вот тут… да на каждом пальце вообще.
— Не могу носить кольца, — призналась Кира. — Пальцы сразу опухают. Один раз мама подарила очень красивое колечко. Серебряное, с сердечком, изящное очень и милое. Я надевала его на пару часов в день, только в школу, а потом забыла снять и на ночь оставила… В общем, мне пришлось его прямо на себе распилить.
— Через руки энергетика проходит, — авторитетно заявил Ёжик. — И у тебя она очень сильная.
— Я знаю, — кивнула Кира. — Так что осторожней там, могу и током ударить. Я серьёзно, всё время наэлектризовываюсь и всех статическим электричеством шибаю, и это без грамма синтетики или шерстяных носков. А уж в них-то и если по паласу, то вообще красота… Сестра со своим мелким другом меня даже прозвали «Мегавольт», это такой герой из «Утиных историй». Правда, их я специально.
Кира протянула руку и коснулась средним пальцем самого кончика торчащего уха Ёжика.
— Ай! Правда… больно так!
— Примерно так всё и происходит в этой жизни, — засмеялась Кира.
Предположения Ёжика про её сорок лет одновременно и насмешили, и вызвали некоторую тревогу: неужели её ментальный возраст и правда постепенно набирает обороты? Она всё чаще бывала в чужих снах. И сны становились всё плотней и как будто более реальными. Сменялись реже. И она могла находиться в одном сне дольше, даже изучить «локацию» тогда, когда сон у человека прерывался. Однажды даже упала с такой штуки, которая оказалась чем-то вроде летающего в облаках куска крыши. Грим нехотя, но всё же признал, что всё идёт к тому, чтобы попадать не просто в сны, но подключаться к чему-то вроде параллельных миров и проживать там отрезки времени, чтобы получался опыт и увеличивался счётчик ментального возраста.