Она там, за тайником с закусками, который только что доставили. Видишь ее ухо с левой стороны?
Ари:
Шикарное ухо. Достаточно, чтобы заставить Ван Гога плакать.
Фэрроу:
Ха. Ха.
Очень смешно.
Ари:
Люблю тебя.
Ари:
Ты же знаешь, что я всегда на расстоянии одного телефонного звонка и перелета, если вдруг кому-то понадобится надрать задницу.
Фэрроу:
Ценю.
73
ЗАК
ОСТАЛОСЬ 27 ДНЕЙ
Олли:
Зак жив?
Олли:
Я не видел его и не слышал о нем уже три дня.
Ромео Коста:
Оливер… это беспокойство, которое я обнаруживаю в твоей в остальном совершенно испорченной душе?
Ромео Коста:
Могу я предложить проверить твою температуру?
Олли:
Не беспокойство за Зака, а за будущее этого элитного района.
Олли:
Цены на жилье упадут, если люди узнают, что здесь произошло кровавое преступление.
Олли:
Может, стоит проверить, не гниет ли он где-нибудь в своем доме с тупым предметом, разбитым о его голову?
Олли:
Давай признаем, никто не удивится, если мы узнаем, что он в конце концов разозлил кого-то до смерти.
Олли:
Идея мужчины о соблазнении — назвать женщину осьминогом.
Ромео Коста:
Зак жив.
Ромео Коста:
По крайней мере, в техническом смысле этого слова.
Ромео Коста:
Он просто обижен, потому что Фэрроу переехала ко мне и Даллас и порвала с его задницей.
Олли:
Оу. Боль в заднице — это не весело.
Олли:
Если бы он только спросил… Я бы указал ему на отличный органический лубрикант.
Ромео Коста:
Вы просто фонтан знаний, фон Бисмарк.
Ромео Коста:
Настоящий человек эпохи Возрождения.
Олли:
В итоге она съехала.
Олли:
Что случилось? Она узнала, что он психопат?
Ромео Коста:
Нет, она была согласна с этой частью.
Ромео Коста:
Она отказалась быть побочной фигурой.
Олли:
Ошибка новичка.
Олли:
Побочная часть получает все преимущества и ни одной драмы и семейных обязательств.
Ромео Коста:
Спасибо за моральную ясность.
Ромео Коста:
И еще за то, что ей нужно открыть себя.
Олли:
Вздох. Это всегда 20- и 50-летние. Ничего среднего.
Ромео Коста:
Констанс давит на него и Эйлин, чтобы они выбрали дату.
Олли:
Было бы неплохо, если бы они сходили на одно свидание до помолвки.
Ромео Коста:
Ты не ошибаешься.
Ромео Коста:
В любом случае, Эйлин в розыске.
Ромео Коста:
Наверное, пропала, чтобы избежать разрыва.
Олли:
Может, нам стоит его проведать?
Ромео Коста:
Думаю, так поступают хорошие друзья.
Так что… нет?
Олли:
Господи.
Олли:
Зак, мы уже едем. На этот раз открывай.
Зак Сан:
Я занят.
Зак Сан:
И еще, Фэрроу со мной не расставалась.
Ромео Коста:
Верно. Для этого нужно было бы быть вместе.
Зак Сан:
Отвали, Коста.
Олли:
Что за отношение?
Олли:
Кто нагадил в твой дымоход?
Зак Сан:
ТЫ.
Зак Сан:
И чуть не сломал тебе нос за это.
Олли:
Ладно, нам тогда было по семнадцать, и это был очень сложный розыгрыш, имейте в виду.
Зак Сан:
Не приходите ко мне домой.
Олли:
Мы выломаем дверь.
Зак Сан:
Вы не пройдете мимо охраны.
Ромео Коста:
Я устрою Фэрроу свидание, если ты не откроешь.
Зак Сан:
Единственное, что будет открыто, если ты назначишь ей свидание, — это твое тело, когда я буду извлекать твои внутренние органы бензопилой. По одному за раз.
Ромео Коста:
…
Зак Сан:
Хорошо. Я открою.
Олли:
Такой хороший мальчик.
Зак Сан:
Заткнись.
Олли:
Только с силиконовым кляпом, детка.
74
ЗАК
ОСТАЛОСЬ 26 ДНЕЙ
Звуки оркестра в пятьдесят с лишним человек разбудили меня от шестнадцатого часа сна подряд.
Я даже не мог спокойно предаваться страданиям.
Я набросил на голову подушку. Саксофон пронесся мимо плюшевых перьев, за ним последовал самый бесполезный инструмент на Земле. Треугольник.
— Черт побери!
Я вскочил с кровати и помчался вниз по лестнице, не потрудившись надеть рубашку.
— О, малыш, ты проснулся. — Мама засияла при виде меня, сидя на барном стуле у одного из моих островов. — Помоги мне выбрать музыкальную композицию для свадьбы.
Десятки музыкантов ввалились в открытую кухню. Они опустили свои огромные инструменты, кивнув мне.
Я проигнорировал их, бросив взгляд на маму.
— Неужели это стало твоим вторым домом?
— Ты жалуешься, что я бываю здесь слишком часто?
— Звучит как крик о помощи. — Селеста Айи вальсировала, входя в комнату, держа в руках мимозу, и прижалась к моей щеке. — О, Заки, мы будем приходить каждый день, раз уж ты так мило попросил.
— Свадьбы больше не будет, мам. Я же тебе говорил. — Я смотрел на оркестр, пока они не начали собираться. — Я поехал в Хэмптон и расторг помолвку.
— О, ерунда. — Мама махнула рукой. — Эйлин подтвердила дату лично, только вчера.
Как удобно, учитывая, что Эйлин не ответила ни на одно из тысячи моих сообщений, электронных писем или голосовых сообщений. Очевидно, она хотела, чтобы этот фарс с помолвкой остался нетронутым.
Никогда бы не подумал, что ее навыки уклонения соперничают с навыками Уайта Гудмана. По сути, это была единственная интересная черта в ней.
— Раз уж ты здесь, я хотела бы услышать твое мнение о торте. Мама достала из сумки пятисотстраничный каталог и положила его на прилавок. — Я думаю о лимонном торте от пола до потолка в цвете слоновой кости. Не слишком сладкий, конечно.
— Я закажу тебе его на день рождения. — Я подождал, пока все музыканты уйдут, опустив головы, и снова повернулся к маме. — Потому что я не собираюсь жениться.
В моем кармане лежало последнее сообщение Тома, которое дразнило меня. Я оставил его без ответа.
Том:
Ты хочешь, чтобы я последовал за ней или нет? Потому что ты не настолько горяч, чтобы я терпел твои неоднозначные сигналы, чувак.
Мои ноздри вспыхнули.
Я дал себе обещание уважать частную жизнь Фэрроу, а не выслеживать ее.
Будь умницей, Сан.
Это всего лишь 30 дней.
Фэрроу вернется туда, где ей самое место, в кратчайшие сроки.
Проблема заключалась в том, что быть хорошим не было приятно.
Даже наоборот.
Селеста Айи пролистала каталог и нахмурилась.
— Вы уверены, что мы хотим весеннюю свадьбу? Не думаю, что мои волосы выдержат такую жару. — Она щелкнула пальцами. — Полагаю, я могу нанять личного парикмахера, который будет сопровождать меня во время приема. Феноменальное вложение денег.
— Сяо Тин, через неделю нам подгонит платья. — Мама зашипела при виде того, как сестра одним махом выпивает свой напиток. — Нам нужно поддерживать стабильный вес. По крайней мере, до свадьбы.
Я вздохнул, возвращаясь в свою кровать.
Неважно, что я говорил. Мама не стала бы слушать.
Мне нужно было разыскать Эйлин.
75
ЗАК
Зак Сан:
18:00 Лобби Grand Regent.
Зак Сан:
Есть причина, по которой вы меня игнорируете, мисс Янг?
Зак Сан:
Я знаю, что ты в Потомаке, Эйлин. Моя мама сообщила мне.
76
ФЭРРОУ
ОСТАЛОСЬ 25 ДНЕЙ
На пятый день моего освобождения от Закари Сана Даллас вызвала подкрепление.
Я застонала, глядя на вешалку, которую она бросила мне, присев на край ее одеяла.
— Повторяю в последний раз: я не в депрессии.
И правда, нет.
С тех пор как я уехала от Зака, я поклялась сосредоточиться на себе. Использовать эти тридцать дней, чтобы разобраться в своих мыслях и привести голову в порядок.
В тридцать три года у него было еще десять лет на этой земле, чтобы понять, кто он такой и чего хочет от жизни. Я заслужила дополнительные тридцать дней.
К тому же теперь, когда я знала, что Эйлин любит Зака гораздо больше, чем позволяет себе, я чувствовала себя отвратительно. (Хотя я находила ее манипуляции такими же очаровательными, как однослойная туалетная бумага).
На этот раз Даллас толкнула Фрэнки вешалку.
— Так говорят все депрессивные люди.
Вполне справедливо.
— Зачем нам нужно подкрепление? — Я одернула пушистую тюлевую юбку. — Мы не Мстители.
— Говори за себя. Я чувствую себя Тони Старком. — Хетти — главный шеф-повар в поместье Коста и самый крутой человек на этой забытой планете — нахмурилась, глядя на коробчатую красно-золотую пачку, в которую ее втиснула Даллас. — Мы идем в клуб, а не на балетный концерт.
— У моей сестры никогда не было девичника. — Фрэнки обхватила Даллас за плечи. — Если она хочет, чтобы мы надели это, мы наденем это.
— Спасибо, Фрэнки. — Даллас влезла в белое платье, которое едва облегало ее живот. — Ничто так не лечит депрессию, как поход в клуб.
Я рухнула на ее матрас, закрыв лицо обеими ладонями.
— Я. Не. В депрессии.
Но она уже перешла к нашим рубашкам, выдав нам одинаковые. Она накрасила губы вишнево-красной помадой, безопасной для беременности, и повернулась к нам лицом.
— Ну что? Как я выгляжу?
Честно говоря, как брошенная сбежавшая невеста.
Но также…
— Очаровательно.
После того как мы вчетвером закончили одеваться, мы спустились по лестнице по двое, держась за руки, сцепленные в локтях.
С кухонного острова Оливер при виде нас выронил ложку. Он откинул голову назад и застонал, не потрудившись прокомментировать ситуацию.
Ромео нахмурился, одернув край платья Даллас.
— Куда ты идешь?
Она встала на цыпочки, чтобы поцеловать его в лоб.
— В клуб.
— В этом?
В то время как Даллас надела свадебное мини-платье и фату, Хэтти, Фрэнки и я надели яркие юбки с горячими розовыми майками с надписью: