Ну, не в милицию же писать заяву.
Слово «подрихтую» Боря, хоть и не водитель, понял, судя по сморщенной морде.
— Триста займешь? Двести долг отдам и сотку от себя поставлю… На «Спартак»! — решается он.
Это почти все мои деньги, но отдаю.
— Порядок! — сказал минут через сорок Боря, отлучавшийся из горкома, — Коэффициент, правда, нормальный не дал. Жлоб! Но если в двух матчах две победы — и в гостях и дома — то наших четыре и четыре!
— Да он офигел? Это же «Брюгге»! Там Папен играет! — деланно возмущаюсь я.
— Коэффициенты — полтора дома и три — в гостях, если умножить, так и будет, — поясняет Боря.
И нафига я все деньги отдал? Мне ещё ехать в Москву на сборы. И отец уже два месяца не слал ничего. Хотя стипа скоро будет.
Выдвинулся в гостиницу, предварительно позвонив модельеру Егору, чтобы он дождался меня.
— Есть такой человек! Откуда ты про него знаешь только? — с порога заявил мне. — Только ехать он никуда не захотел, я с ним вчера вечером общался лично.
— Он из Иркутской области, — туманно пояснил я, так как не знал, что ответить.
— Если тебе нужен хороший специалист, у вас есть такой, в доме Быта работает Варвара Юрьевна, парикмахер-модельер, между прочим! — порадовал меня Егор.
— А что, есть разница? — спросил темный я.
— Прикинь, только в Риге и Львове их готовят, три года учатся! Могу с ней познакомить, у нас есть общие знакомые из лаборатории Минбыта, — деловито сказал мой благодетель. — Она тут по распределению.
— Опыты ставят там, что ли? — спросил я, раздумывая как бы привлечь Зверева, квалификацию которого я хотя бы знаю.
— Лаборатория парикмахерских работ Центрального проектного конструкторско-технологического бюро Минбыта. Занимается разработкой моделей причёсок, повышением квалификации парикмахеров и изданием фотоальбомов-каталогов причёсок, — нудным тоном пояснил знаток.
Машина для гостей у нас выделена одна, и на ней уже уехала на первую тренировку жена Михалкова, приехавшая сюда в целях маскировки под девичьей фамилией Соловьева. Идём пешком, благо, недалеко от гостиницы до дома Быта. По пути попался книжный магазин, ещё много их в городе, удалось купить пару книг Астафьева и его жены, она, оказывается, тоже писательница. «Шум далёких поездов», Астафьева-Корякина… не читал, а вот самого Астафьева перечитал в свое время всего, и повести, и романы, в том числе и ещё не изданный «Зрячий посох», за который он получит госпремию скоро.
Дом Быта встретил нас многолюдностью, а этим самым мастером-модельером оказалась красивая девушка комсомольского возраста. Даже засомневался, а сможет ли она сделать что-то лучше остальных? Сразу уделить время мне не смогли, но как только Варвара освободилась от очередной клиентки — густо напомаженной мадам лет семидесяти в золотых украшениях, директор дома Быта из уважения к Егору (надо же, к нему, а не ко мне, известному уже, как я думал, на весь город), привела мастерицу в свой кабинет.
Пока ждал, думал, чем можно завлечь девушку? Денег много не дадут, а с такими клиентками как у Варвары надо именно много. Комсомольская сознательность? Не смешно же.
— А вы знаете, что первый парикмахер появился в Красноярске в 1844 году? — сразу удивила меня Варвара. — Некто Попов, крестьянин!
Я поморщился от звонкого голоса и приготовился слушать очередную сегодня лекцию об истории Красноярска, как девушка меня ещё раз удивила:
— Ты же Штыба! Я твое фото в газете видела!
Удивилась и пухлая директриса, и мой спутник Егор. Они и не подозревали о моей всесоюзной известности. Приосанился.
— Совершенно верно! Это в какой газете, в «Комсомольской правде» или в нашей? — важно переспросил я, желая добить всех в этой комнате.
— В нашей, а ты и в «Комсомолке» был? — совершенно по-кавайному прижала ладошки к щекам девица.
«Издевается, сучка!» — правильно понял я смешинки в её глазах.
— Сейчас не об этом! Может ты не в курсе, но у нас скоро будет конкурс «Комсомолка Красноярска», и есть возможность показать своё мастерство на финалистках…, — начал я плести сеть. — Ты можешь проявить себя с лучшей стороны, блеснуть на весь край, … да что край, из Москвы люди будут! Например, жена известного режиссера Михайлкова уже приехала.
Решил действовать как Том Сойер и сразу обозначить привлекательность будущей, бесплатной почти, работы для Варвары. Ну, дам потом возможность поупрашивать себя.
— Знаю! Я прошла в финал! А кто будет в жюри, не знаешь? Говорят, что призами будут путёвки в Болгарию? — засыпала меня вопросами модельер.
— Призов много будет, ведь в номинации не только первые три места, будут ещё и «мисс грация» и «миссис Красноярск» (я забыл название этой номинации, но меня прекрасно поняли), а в жюри — вот, например, Астафьев будет, — показал я на книжки, — Годенко наш известный, ну и я. Ещё воин-интернационалист из нашей заочной школы, привлек его.
— Невыгодно мне, и не из-за потери времени, хотя у меня до Нового года уже все расписано. Конкурентки они мне. Но двоих-троих возьму и сделаю всё что смогу, — закусив губу, сказала Варвара, оценив, очевидно, моё участие в жюри и плюс то, что я ещё кого-то взял по своей протекции туда.
— Да, вот, кстати, Егор Зайцев из Москвы! — запоздало представил гостя я.
— Ага, мне сестра звонила, что ты зайдёшь, я так и поняла, кто ты, — улыбнулась Варвара. — Я до семи вечера сегодня работаю.
— Понял! — сказали мы хором с парнем.
Блин, неудобняк! Она не мне это сказала, а московской знаменитости! Раскатал губу.
Глава 33
— Ты чего расстроился? — спросил Егор по пути в гостиницу.
Вернее, это он туда шёл, а я пойду в другую сторону, на остановку «Главпочтамт».
— С чего бы? Девушка только что потеряла шанс на призовое место в финале, — пошутил я.
Оставив чувака стоять с открытым, буквально, ртом, тащусь на остановку, и там с трудом забираюсь в переполненный автобус. Скорей бы уже «маршрутки» появились, что ли. Хотя, к тому времени меня будет возить личный шофер, надеюсь. Мысли о будущем богатстве меня немного примирили с действительностью. Ну, не тянет девушек ко мне. Светка и Люда пока со мной, но связи с ними сугубо платонические.
«Чёрт, хотел бабушке телеграмму отбить, был же на почтамте, вернее, недалеко от него», — запоздало понимаю я.
— Может, ты на меня ещё сядешь? — слышу возмущённый девичий голос в автобусе.
Опускаю глаза вниз и вижу — толпа меня прижала к девушке, сидящей на одиночном кресле у окна, в руках у которой была коробка с тортом.
— Предложение приемлемо! — голосом терминатора-Шварценеггера говорю я и делаю вид, что вот-вот сяду на коробку.
— Похож-похож на Терминатора, — хвалит меня девушка, даже не пытаясь убрать коробку.
Не боится.
— Видела «Терминатора»? — спрашиваю я с целью завязать знакомство, ибо девушка в моём вкусе.
— Парень, передай на проезд, — в мою руку попадает пятачок от толстой матрёны, стоящей рядом, которой этот пятачок тоже кто-то сунул.
Да, самообслуживание сейчас в автобусах, и прозрачная касса с билетами, куда этот пятачок кинуть нужно, рядом со мной находится. Невозмутимо отрываю билет, передаю его тетке, а пятак кладу в карман под удивлённый взгляд сладкоежки. Наклонившись к ней, рассказываю анекдот про Раскольникова. Мол, одна старушка — десять копеек, а если десять старушек грохнуть — уже рубль!
— Триста семнадцать рублей шестьдесят копеек он украл, — строго поправляет меня моя слушательница и презрительно добавляет: — Пятачок пропьешь, наверное?
«Совсем юмора не понимает!» — огорчаюсь я и кладу пятак туда, куда и положено.
— Как можно напиться на сворованный пятак? Вот, если бы, как Шариков, два червонца украсть, — грустно шучу я и прокалываюсь.
Понял я свою ошибку не сразу, а когда увидел удивлённо-заинтересованный взгляд девушки. Булгаков, поди, ещё запрещён здесь! Самиздат, конечно, его знает, а вот книги не издаются. Хотя, нас никто особо не слушает, гул стоит такой в транспорте, что себя слышно плохо. А произведение девушка точно читала.
— Давай я тебе на коленки сяду, — предлагает она вставая.
От неожиданности сажусь, и мне на колени падает почти невесомая моя новая знакомая.
— Ты сам как шарик! — хихикая, гладит она мой короткостриженый по моде округлый череп.
— «Шарик — это значит круглый, упитанный, глупый, овсянку жрёт, сын знатных родителей», — поправляю я. — Толя я.
— Я Марина! В гости еду к деду, — представляется девушка.
Смотрит Марина на меня с симпатией и ждет продолжения знакомства.
— Ты где «Собачье сердце» читала? — тихо спрашиваю я.
— Да у деда же! Ой! Дед ругаться будет! Приносят ему иногда литературу, — также тихо говорит Марина.
— Дед в Студе живет? — спрашиваю я, так как мы уже едем по улице Киренского. Скоро мне выходить на остановке «Гастроном».
Выйти решаю вместе с Мариной, хочу поболтать, о чем ещё пишет самиздат.
— Нет, в Академе! А поехали вместе в гости? — предлагает малышка.
Точно, автобус же идёт до Академа. Оттуда мне потом добираться до дома трудновато. Или пешком час идти, или автобус ждать час, а ещё небо хмурится, и дождь того и гляди, ливанёт. И ещё там Людмилка может нас увидеть, хотя, она сегодня допоздна марширует под руководством Михалковой-Соловьёвой. Отказаться или подумать хорошеньно не успеваю.
— С меня поцелуй, — шепчет Марина.
— Три! — против воли спорю я. — Три поцелуя принцессы!
Уже отказаться совсем не по-мужски будет, да и делать мне нечего вечером.
— Я в педе учусь на втором курсе, а ты где? — спрашивает девушка, не выказавшая никакого возмущения против тройного увеличения гонорара.
— Я тоже второкурсник, зональной комсомольской школы, — говорю я, с сожалением отпуская девушку с колен.
На конечной «Студгородка», четыре пятых пассажиров автобуса вышли, и мест свободных стало много. Пересаживаемся в конец автобуса на сдвоенные кресла, и я слушаю трёп Марины.