Дэвид заговорщически улыбнулся мне и обратился к отцу:
– Ну давай попробуем, дай ей хотя бы шанс. Если она говорит, что справится, значит, так и есть.
Бернд Шиллер бросил на сына безучастный короткий взгляд. Если у Дэвида богатая мимика, она явно досталась ему не от отца.
– Можешь попробовать, – произнес он наконец. – Но имей в виду, деточка: у меня ты не разбогатеешь. Больше чем пять евро в час я тебе не смогу платить. И то если ты действительно будешь работать!
– Разумеется. Пять евро меня вполне устроят.
Меньше чем шестьдесят часов – и я смогу вернуть деньги мамусику!
– Но ни цента авансом, ясно?
– Понятно.
– По рукам, – удовлетворенно буркнул Бернд. – Можешь начинать прямо сегодня. Помоги Айдин с уборкой, как только посетители уйдут. Пусть она тебе покажет, где хранится инвентарь для уборки. Твоя зона – кабинки для переодевания и туалеты. И соберешь мусор с лежанок на берегу.
Я согласно кивнула. Увидев, что меня не испугала чистка туалетов, господин Шиллер принял более доброжелательный вид:
– Только остерегайся ос, они любят притаиться в сладких фантиках.
– Конечно.
Мне даже показалось, что в его разноцветных глазах промелькнула улыбка.
– Разумеется, для тебя вход бесплатный, и после работы тебе разрешено поплавать. Но только пока есть посетители. Ясно?
– Ясно. Большое спасибо.
Он кивнул мне и снова повернулся к Дэвиду:
– Ладно, проведи малышку по территории и покажи ей все. А я должен вернуться к…
Он неожиданно умолк и тотчас издал в направлении детского бассейна мощный рык, перекрывший все остальные звуки.
– Эй, ты, в красных плавках! Да, я к тебе обращаюсь! Разве ты не знаешь, что нырять с бортика запрещено?!
И он сорвался с места, чтобы поймать маленького нарушителя. От страха лицо мальчишки сделалось таким же красным, как его плавки.
– Значит, Сицилия, – сказал Дэвид и улыбнулся. – Я там никогда еще не был. Там наверняка красиво.
– Да, это так. Скажи, зачем ты все это делаешь? Имею в виду, зачем ты помог мне найти работу?
Впервые я заметила неуверенность на веснушчатом лице Дэвида.
– Потому что ты нравишься мне, – ответил он, не глядя мне в глаза. – И, как мне кажется, тебе действительно нужны бабки. – Затем он подал знак следовать за ним. – Пойдем, я тебе все здесь покажу.
Он повел меня вокруг чаши бассейна, словно гид, показывающий любопытным туристам величественный замок. Я узнала, где находятся туалеты, кабинки для переодевания, хозяйственный инвентарь и хлорирующие насосы. Напоследок мы подошли к самому большому зданию, где находилось кафе с террасой, заставленной столиками. Там тоже было столпотворение. Дети толпились в очереди за мороженым, картошкой фри и прохладительными напитками. Взрослые спасались от жары под солнечными зонтиками кафе. У меня снова возникло впечатление летних каникул, будто я на мгновение вернулась в прошлое. Тогда еще мир вокруг меня был в порядке.
Когда мы по ступенькам поднялись на террасу, я вдруг заметила Юлиана. Он сидел за маленьким столиком на две персоны и беседовал с какой-то девушкой. Она показалась мне настолько красивой, будто сошла с обложки модного журнала. У нее были светлые волосы, модно окрашенные и стильно подстриженные. Ее лицо с большими голубыми глазами, устремленными на Юлиана, выглядело безукоризненно, как и фигура, стройная и изящная. Миниатюрное бикини сидело на ней превосходно.
Я тут же нарисовала в своем воображении карикатуру этой куклы Барби, еще сильнее увеличив глаза и добавив девушке уродливые силиконовые губы и безразмерный бюст. Юлиан удивил меня, я думала о нем совсем иначе. Где он только ее подцепил? Тут же я одернула себя: я что, ревную его к этой Барби?
Юлиан, продолжая беседовать с девушкой, бросил на нас с Дэвидом беглый взгляд. Это длилось всего секунду, но мне показалось, что ему было неприятно увидеть нас вместе. Я кивнула ему в знак приветствия. Юлиан ответил легким кивком. Затем снова повернулся к Барби. Оба выглядели очень серьезными, и я догадалась, о чем они говорят. Тут же мне стало стыдно. Если он рассказывает своей подруге о больной матери, то меня это не касается.
– Ты знаешь Юлиана? – спросил меня Дэвид, наблюдавший за нами.
– Да. Это его подружка?
– Ее зовут Сэнди. Крутая, да?
– Можно сказать и так.
В разноцветных глазах Дэвида промелькнуло нечто неопределенное.
– Глядя на нее, не скажешь, что в прошлом году она выиграла наш турнир по шахматам, – добавил он.
Указав на укромный уголок кафе, где двое пожилых мужчин склонились над шахматной доской, он добавил:
– Представляешь, она уделала даже двоих профи! И это им совсем не понравилось.
Мне показалось, он шутит.
– Ты меня разыгрываешь?
– Нет, я на полном серьезе. Ты тоже играешь в шахматы?
Я отрицательно покачала головой, показавшись себе в эту минуту такой маленькой и незначительной, что могла бы пролезть в дверную щель. Значит, Юлиан без ума от белокурой шахматистки. У фрика вроде меня не было никаких шансов.
«Хорошо, в другой раз», – сказала я себе. И, так как Юлиан не обращал на меня внимания, проследовала за Дэвидом в глубь кафе.
– Вон моя мама, – добавил он, указав на самую толстую женщину, какую я когда-либо видела.
Та, потея, стояла за прилавком и протягивала нетерпеливому мальчику большой пакет с карривюрст[13]. В отличие от мужа у нее не наблюдалось сходства с сыном. Помимо необъятной толщины, у нее была темная кожа, закаленная работой на открытом воздухе, а в некогда черных волосах сверкали седые пряди. Как и отец, она тоже была высокого роста и выглядела угрожающе. Но тут я заметила по-матерински теплый взгляд, которым она одарила мальчика-покупателя, и сразу почувствовала к ней симпатию.
– Как видишь, здесь мы получаем основную прибыль, – заметил Дэвид.
В кафе стояло много стульев – на случай дождя, как пояснил он. Но я его уже не слышала – я была слишком поражена, чтобы воспринимать что-то. Я буквально окаменела. Он был здесь!
22
– Что с тобой? – Голос Дэвида донесся до меня откуда-то издалека. Как будто он звал меня с другого конца коридора. Казалось, в помещении внезапно потемнело и все другие люди исчезли.
На стене висел постер. Я подошла к нему. Большой плакат с черно-белой надписью притягивал меня, как магнит. На нем были изображены пять парней, стоявших на фоне каменной стены, широко расставив ноги. И надпись: THE BARLOWS. Я увидела Юлиана, держащего перед собой крест-накрест барабанные палочки, и Дэвида с электрогитарой. Два других парня были мне незнакомы. Но пятый, стоящий рядом с Дэвидом…
Мое сердце забилось сильнее. На черно-белой фотографии юноша выглядел таким же бледным, как тогда в беседке. Но на фотографии его черные волосы были более длинными и взъерошенными – типичная прическа восьмидесятых, которую носил Роберт Смит из The Cure. На юноше была черная футболка, как у готов, и черные кожаные брюки, обут он был в бесформенные сапоги. Глаза были обведены черным, но на фото это выглядело скорее забавным, чем пугающим – как тогда ночью. Мне пришло в голову, что эту картинку я уже где-то видела. На плакате при въезде в город! Правда, она была мельче, потому что много места занимал текст.
– Дора, Дора, я Земля! Есть кто дома? – пытался достучаться до меня Дэвид.
Мне нужно было срочно овладеть собой. На плакате с парнем было еще что-то пугающее. Но я не могла понять, что именно.
– Это наш бэнд, – сказал Дэвид, указав на плакат. – Снимок был сделан в прошлом году.
– Кто стоит рядом с тобой?
Улыбка Дэвида погасла. Впервые он выглядел серьезным.
– Ты имеешь в виду Кевина? Скверная история, да?
Я с тревогой взглянула на него:
– О чем ты? Что с ним случилось?
– Так ты ничего не знаешь?
– Нет, откуда?
– Ну, я подумал, ты побледнела оттого, что слышала о ней.
Мой пульс участился.
– Дэвид, не томи, что случилось с этим Кевином?
Я еще не закончила говорить, как причина моего страха стала мне ясна. Ниже на плакате перечислялись имена. Имя Кевина было обведено черной рамкой.
– Он покончил с собой, – произнес Дэвид так тихо, что я едва его расслышала. – Он заперся в автобусе и сжег себя. Позавчера. У озера.
Меня неожиданно пронзило воспоминание. Мамусик и я в машине. Автомобильная пробка. Обугленный остов автобуса на берегу. Полицейские. Пожарная команда. Плотный столб дыма. Катафалк, который я заметила в зеркале заднего вида.
– Этого… этого не может быть, – пробормотала я.
Дэвид остановился прямо передо мной с обеспокоенным видом:
– С тобой все в порядке?
Я закусила губу, задумавшись. Я что, видела мертвеца? «Помоги… мне…» – возник в моей голове голос Кевина. Коснувшись его, я ощутила леденящий холод. Будто засунула руку в холодильник. «Или ты дотронулась до трупа», – произнес внутренний голос.
– Эй, вы, оба! – Бас Бернда Шиллера прогремел в кафе, и жизнь, смех и голоса вокруг меня снова обрели существование. – Дэвид! Дора! Привезли новые шезлонги. Помогите разгрузить!
Дэвид кивнул отцу и снова пытливо взглянул на меня:
– С тобой правда все в порядке? Выглядишь так, будто увидала призрака.
– Нет-нет, все хорошо, – солгала я, и мы оба побежали к выходу, чтобы помочь при разгрузке.
Несмотря на жару, меня знобило. Возможно, я действительно видела призрака. Или же мамусик, Норд и остальные правы и я сошла с ума. Другой альтернативы я не видела.
23
Вернувшись домой, я тотчас схватила свой лэптоп. Вся пропотевшая, пропахшая бытовой химией, я срочно нуждалась в душе. Но еще больше я нуждалась в информации. Расспрашивать Дэвида о Кевине мне не хотелось, его отца – тем более. От волнения я могла сболтнуть что-то лишнее, что заставит их сомневаться в моей вменяемости. Нет, спасибо, это мне сейчас нужно меньше всего. С Айдин тоже не хо – телось об этом говорить – я не знала, были ли они с Кевином знакомы. Молодая турчанка, после разгрузки шезлонгов показавшая мне хозяйство для уборки, была к тому же не особо разговорчивой. Возможно, она боялась, что я претендую на ее рабочее место. Айдин дважды упомянула, что у нее двое детей, а ее муж уже полгода безработный.