В самом деле, при первом своем выходе лошадь имела огромный успех — публика долго аплодировала, в зале долго не смолкал хохот.
Теперь перейду к апофеозу моей артистической карьеры; я должен рассказать — для того, чтобы оправдать себя как балетмейстера, — при каких обстоятельствах был поставлен мной балет «Волшебное зеркало».
Во время репетиций этого балета, который заказан мне был не г-ном Теляковским, а еще князем Волконским, я почувствовал, что против меня и этого балета что-то затевается. Г-жа Кшесинская, артистка, обязанная мне всей своей карьерой, тоже участвовала в этом заговоре, мстя мне за то, что я в бенефис ее батюшки не приветствовал его речью, — но у меня болело горло, я не в состоянии был говорить пред публикой, да и вообще не обязан я говорить речи на каждом бенефисе.
[Приведу одно из писем ее:
«Очень дорогой и крайне любезный господин Петипа!
Вы были так любезны, что на просьбу мою ответили обещанием бросить гениальный взгляд Ваш (в подлиннике: donner votre coup d’oeil genial) на мое исполнение, когда я буду репетировать свое па с Кякштом. Вернувшись домой, я поняла, что для Парижа нужно Ваше вдохновение, а не фантазия Вашей покорнейшей слуги. Я обращаюсь поэтому к Вам, дражайший г. Петипа, с просьбой сочинить для меня очень, очень хорошенькое pas de deux и обещаю, что Вам за меня не стыдно будет. Я выбрала для этого па музыку из последнего действия Коппелии. Я остаюсь еще здесь понедельник и вторник и надеюсь, что Вы будете столь любезны и приготовите мне в эти два дня мое па. Примите заранее выражение благодарности очень Вам преданной Матильды Кшесинской».]
Участвовал в этой интриге и г-н Головин, художник-декадент, разумеется, чтобы подладиться к директору. А когда поднялся занавес, публика при виде его декорации с гномами разразилась хохотом. Художник Головин тяготеет к декадентскому искусству, а кроме того, человек он крайне неучтивый. Три раза писал я ему по вопросам, связанным с декорациями этого балета, а он мне даже не ответил. Пусть публика сама скажет, как таких людей называют.
По окончании генеральной репетиции я решил отправиться к директору и умолять его позволить мне поставить в свой бенефис вместо этого какой-нибудь из старых балетов. Вдруг кто-то подкрадывается сзади, закрывает мне руками глаза и кричит: «Браво, браво, г-н Петипа. Это настоящий шедевр. Балет будет иметь огромный успех».
— Ваше превосходительство, он провалится, уверяю вас.
— Да нет, что вы, г-н Петипа! Рядом со мной в креслах сидел известный редактор московской газеты; тот тоже говорил: «Очаровательно, балет будет иметь огромный успех».
Назавтра вечером — театр переполнен, в царской ложе государь и вся императорская семья. Тот, кто присутствовал на этом спектакле, помнит, должно быть, какие саркастические возгласы раздавались в публике — впрочем, что же в этом удивительного. Высокие колпаки на мужчинах, как я уже писал однажды, сползали им на плечи, а танцовщицы, которые должны были изображать цветы бессмертника, были в костюмах нимф. Словом, все было отвратительно, не были даже готовы костюмы и декорации.
Накануне спектакля пришли меня просить, чтобы я отложил мой бенефис, но на это я не согласился, ведь все билеты были уже проданы. Слава богу, что хоть двор, публика и газеты признали удачными поставленные мною танцы.
Поистине грустные наступили времена, сердце кровью обливается, когда подумаешь, что у тебя крадут твои сочинения, а ты даже и протестовать не можешь.
Дневники М. Петипа
1903 год
Моя последняя воля в отношении моих похорон. Все обязательно должно быть очень скромно. Две лошади для дрог. Никаких приглашений на похороны. Только объявление в газетах, оно заменит их.
В этом 1903 году я заканчиваю свою долгую артистическую карьеру — шестьдесят шесть лет работы и пятьдесят семь лет службы в России. Получаю 9000 рублей годовой пенсии, продолжая до смерти числиться на службе. Это великолепно. Боюсь только, что мне не удастся воспользоваться этой замечательной пенсией.
1 января. Подписался на год на «Петербургскую газету». Вечером «Эсмеральда» с г-жой Кшесинской. Сбор 2884 р. 95 коп. (…)
6 января. Должен был репетировать с г-жами Кшесинской и Преображенской, но обе заболели. Стал репетировать балабиле, солнечные лучи, звезды. Сочинил па для восьми маленьких звезд.
7 января. Встаю в 7 часов. Чувство слабости. Сейчас пойду репетировать в присутствии г-на директора четыре танца из последнего акта. Г-жа Кшесинская больна, так же как и г-жа Павлова 2-я. Поставил г-жу Трефилову на место г-жи Павловой в pas de trois.
8 января. Ничего не могу ставить. Болеют и г-жа Кшесинская и г-жа Павлова 2-я. Отрабатываю лишь pas de trois из последнего акта с г-жой Трефиловой вместо г-жи Павловой. Вечером у меня г-н Безобразов. Почти все места на мой бенефис разобраны.
9 января. «Зеркало» прорепетировать не удалось. Поэтому стал с г-жой Седовой репетировать «Корсара».
10 января. Почти все билеты на мой бенефис проданы. Утром в Училище — сочинял тирольский танец для г-жи Кшесинской и Легата 3-го. Вечером у г-на Безобразова по поводу билетов.
11 января. Репетировал с дублерами танцы из «Корсара». Затем сочинил вариации в pas de deux последнего акта для г-жи Кшесинской. Очень удачно. Легат 3-й болен. Вечером сижу дома. Сочинил уже все танцы своего балета. (…)
19 января. Вечером бенефис г-на Кшесинского — шестьдесят пять лет артистической деятельности. Дают в 203-й раз «Дочь фараона». Танцуют г-жи Кшесинская, Преображенская и г-н Гердт. Театр не полный. Государь и государыня не приехали. Были вдовствующая императрица и наследник. Сбор 6649 р. 13 коп. (…)
26 января. Утром опера «Пиковая дама». Вечером 29-е представление «Лебединого озера» с г-жой Кшесинской. Сбор 2799 р. 20 коп. Погода ужасающая. Зимы так еще и нет. (…)
8 апреля. В Училище репетируют «Спящую красавицу» с г-жой Кшесинской. Объявляю себя больным. Не хочу репетировать. (…)
Мариус Иванович Петипа (1818–1910) — французский и российский солист балета, балетмейстер, театральный деятель и педагог
13 апреля. Вечером 100-й спектакль «Спящей красавицы». Я не поехал в балет из-за этой злюки и свиньи — г-жи Кшесинской. Преображенская Кошечку танцевать не будет — будет Трефилова. Прогулка по Летнему саду.
14 апреля. Репетируют «Гарлемский тюльпан». Худеков пишет статьи об этой негоднице Кшесинской. Следовало бы за них его отлупить. У него лакейская душа. (…)
27 апреля. Вечером: «Очарованный лес» — Егорова, Фокин, Лукьянов и «Тщетная предосторожность» — г-жа Кшесинская. Ширяев изображал мать, Легат 1-й — Колена. Сбор: 2707 р. 95 коп. В балет не еду. (…)
18 мая. Вечером дают оперу «Жизнь за царя» по случаю 200-летия Санкт-Петербурга. Мазурка — Гердт, Кшесинский-отец, Лукьянов и Гиллерт. Г-жи Кшесинская, Преображенская, Седова и Обухова. Я все время оставался дома. Спектакль был лишь для приглашенных. (…)
11 ноября. В Училище провожу репетицию «Лебединого озера» для возвращения г-жи Кшесинской. Репетировали до 43/4. Кордебалет просил меня прорепетировать с ними для их бенефиса «Талисман». Дай бог мне сил. (…)
13 ноября. В театре провожу оркестровую репетицию «Лебединого озера» для возвращения г-жи Кшесинской. Дать список участников «Наяды» г-ну Крупенскому. (…)
22 ноября. В Училище репетировал тирольское pas de trois из «Зеркала» — Павлова, Трефилова и Козлов. Затем pas de deux из последнего акта «Зеркала» — г-жа Кшесинская и Сергей Легат. (…)
30 ноября. В 2 часа иду к его превосходительству г-ну Всеволожскому. Кашляю и нездоров. Не следовало бы выходить. Был принят его превосходительством г-ном Всеволожским в то время, как он завтракал со своей дочерью и ее тремя девочками. Господи, уже час. Вечером давали «Волшебную флейту» с г-жой Егоровой, «Фею кукол» и один акт из «Фиаметты». Два последних балета с г-жой Кшесинской. Г-жу Преображенскую заменила Трефилова. Сбор 2835 р. 20 коп. Преображенская в Москве. (…)
14 декабря. Вечером «Конек» с г-жой Кшесинской. Иванушка-дурачок — Воронков и моя дочь Вера в фресках. Сбор 2850 р. 57 коп. Похороны Иогансона. Ходил с сыном в церковь на заупокойную службу Иогансона.
15 декабря. Утром в театре с оркестром и декорациями. Несколько костюмов и аксессуаров. Музыка отвратительная. Декорации плохи. Репетировали без г-жи Кшесинской. Чувствую недомогание. (…)
30 декабря. Утром дают «Конька-Горбунка» с г-жой Кшесинской. Сбор 2495 р. 44 коп. В балет не иду. Вечером в Училище сочиняю пантомиму Феи садов. Сочинил сцену до большого адажио. Девятая репетиция. (…)
1904 год
7 января. Сегодня вечером 206-е представление «Дочери фараона» с г-жой Кшесинской. Сбор 2823 р. 45 коп. Я иду репетировать, когда вечером большой балет. В 10-й раз заставляю репетировать «Роман бутона розы». Я сочинил все группы большого адажио и к 3 часам закончил репетицию. Вечером сижу дома. (…)
17 января. До сих пор не получаю никакой бумажки или уведомления о том, что репетируют. Странно. Вчера приходил капельдинер Александр от имени г-на Гердта со списком для прощального бенефиса г-жи Кшесинской. Ни я, ни моя дочь Вера своих подписей не поставили. Браво!
18 января. Утром опера, а вечером 31-е представление «Лебединого озера» с г-жой Кшесинской. Ходил на балет с дочкой Верой. (…)
25 января. Вечером дают 1-й акт, 3-ю картину «Конька» — г-жа Кшесинская. Роль Хана вместо Кшесинского-отца исполняет Гердт. Затем 1-й акт «Фиаметты» — г-жа Кшесинская, Амур — г-жа Кускова. Моя дочь уехала в Москву на бенефис г-жи Рославлевой. Павлова тоже. Она ставит мою «Баядерку». Наконец последний акт «Пахиты» со всеми моими танцами. Г-жа Кшесинская, которая не дает танцевать г-же Преображенской и другим танцовщицам. Сбор 2839 р. 95 коп. Объявлена война. Первыми начали японцы. Великий князь Владимир и его супруга были в театре. Гимн играли два раза. (…)