Драггах с наслаждением хлебнул бульона и в следующее мгновение оказался за моим левым плечом, склоняясь в шутливом поклоне с подносом, на котором стояла бутылка черного стекла и два бокала, будто вырезанных изо льда.
– Багровое Закатное, моя госпожа? Вам не следует пить что-то иное!
– Его пьют только короли! – возразила я, слабо отталкивая поднос.
– Я участвую в идентификации, анализе и мониторинге рисков всех уровней своего мира, – усмехнулся Дар, – а значит, могу решить – пить тебе или не пить! Пей!
Бокал оказался в моих руках.
Мне не нравился алкоголь. Большинство амимаров предпочитало молочные или кисломолочные напитки пиву, элю или вину. Такие извращенцы, как братец Транш и Дрик Мяк Фракен, в счет не шли. Но запах этого вина покорил меня с первой ноты.
Я не смогла бы озвучить его, как нельзя озвучить радугу, вознесшуюся над бескрайними полями любимого мира.
Я не смогла бы рассказать о нем, как нельзя рассказать о полных счастья снах, которые забываешь сразу по пробуждении.
Я не подобрала бы к нему музыкальную ассоциацию, как нельзя этого сделать, если ты глух и нем.
В общем, я вдохнула его, коснулась губами и… пропала.
Ужин удался! Мы с Гашеком ели и пили, рассказывали друг другу пошлые анекдоты и хихикали над ними, играли в футбол муляжом чьей-то головы (надеюсь, это был все-таки муляж!), и в керлинг – супницами на гладком полу залы; устраивали забеги гончих крысюков по кругу, прямой и диагонали. В перерывах между этими невинными забавами выходили на террасу, «глотнуть свежего воздуха» по выражению Драггаха, хотя окна были нараспашку, и в них то и дело заглядывали какие-то твари, которых мое зрение с трудом вычленяло из темноты.
В один из таких выходов мы стояли у парапета, изображающего заросли терна, украшенные каплями крови. Рука Повелителя тьмы лежала на моей талии, дыхание касалось лица, но он не делал попыток пойти дальше.
– Прекрасный цветок можно раздавить, Шабесс, – глядя в бесконечную даль Вартейла пояснил Драггах, – сломить, сломать, подчинить… Но зачем?
Повернувшись, он посмотрел на меня. И я вспомнила слова Гулены Цап Шарен: «Иногда с ним невозможно находиться рядом. Невозможно, и опасно для собственного здоровья! А иногда общаться с ним так же легко, как и поймать бабочку. И так же приятно!»
В черных глазах бился, точно жилка, огонек безумия. Тоненькая пленочка, отделяющая разум от бездны, была слишком ненадежной и могла в любой момент прорваться, выпуская наружу нечто, не поддающееся определению. Несмотря на тщательно выверенный образ, наличие логики, нормальную речь и приятное лицо, Драггах Дар был абсолютно и бесповоротно безумен!
– А вот заставить его склониться перед собой, – шептал он, трогая губами мои волосы, – совсем другое дело! Выйдешь за меня?
Воздуха вдруг стало слишком мало, не хватило бы и на один вздох…
– Это на то время, что ты сыт? – продышавшись, подозрительно поинтересовалась я.
– Почему? – удивился Дар. – Ты же амимара, хищница – проголодаюсь, будем охотиться вместе! Мне понравилось за тобой бегать!
Я не знала, плакать мне или смеяться. Оговорку Властелин только что совершил по доктору Фрейду из Срединного мира: не «с тобой бегать», а «за тобой…»! И это называется – «охотиться вместе»!!!
Слегка сдвинув внезапно ослабевшую и спустившуюся ниже талии руку собеседника, я похлопала его по гладкой щеке и улыбнулась:
– Прости, но я не готова к семейной жизни. Меня ждет контракт в… Рассветном Лиссе. Ты же знаешь, что мы, амимары, не отказываемся от контрактов?
– Знаю, – он теснее прижал меня к себе. – Это указывает на отсутствие у вас свободы воли!
– Это указывает на присутствие у нас чувства долга! – резче, чем хотела бы, ответила я.
– Споришь со мной? – удивился Драггах. – Прелесть какая! Давай отложим эту утеху до медового месяца! Каталась когда-нибудь на баргестах?
Схватив за руку, он потащил меня прочь с такой скоростью, что я еле успевала переставлять ноги.
– Ба… баргесты? – переспросила, заикаясь, и вспомнила раздвоение личности самого́ Властелина, подозрительно похожее на этих самых… в черной шерсти, с огромными клыками и когтями, и горящими красными глазами.
Псы! Терпеть не могла псов, а уж тварей, принимающих их облик, и подавно, будь то адские гончие, черные псы или братья Фенрира!
Мы миновали покои Дара, бесконечные лестницы, галереи, которые мне показались парящими в воздухе, сотни дверей разной толщины и степени зачарованности. Драггах проходил сквозь них, не задумываясь и не открывая, а я, зашипев от ужаса при прохождении первой, потом просто закрыла глаза, представляя себя осенним листком, подхваченным неукротимым ветром.
– Открывай глаза, Шабесс, – ласково сказал Гашек. – Мы в Пантеоне моих предков! Эй, песики, кис, кис… тьфу, куть, куть, куть!
От раздавшегося в ответ из темноты низкого рычания у меня похолодели лапы и уши, в смысле руки и ноги. В общем, похолодело все, что до этого момента было теплым. Я невольно потянула из ножен Коготь, но горячая ладонь Темного властелина тут же накрыла рукоять.
– Никакой бойни, амимара! – предупредил он. – Зверьки охраняют драгоценные останки моих почтенных родственников. Не стоит злить здешних покойников! Это чревато!
Когда я осознала, чем может быть чревато дурное настроение местных обитателей, во мне замерзло последнее, что еще шевелилось, несмотря на выпитое – здравый смысл.
– Упряжь на стене, – продолжал Дар, – седлай любого и погнали!
– Погнали, ага, – помертвевшими губами пробормотала я.
Сняла со стены сплетенную из толстенных ремней и скрепленную стальными пряжками упряжь. И подняла глаза на «зверьков».
Их было ровно тринадцать. Трое спереди и пятеро позади, в два ряда. На месте их тел куски тьмы казались выхваченными из общего полотна еще более ужасающей чернотой. А красные уголья глаз горели с такой адской злобой, какая не снилась и одноименным гончим!
– Чур, вожак – мой! – воскликнул Дар и бросился на зверя, позабыв про упряжь.
Тот на миг присел на задние лапы, а затем оттолкнулся от ощутимо дрогнувшей земли и взвился в воздух. Драггах повалил его слету ударом кулака и, вцепившись голыми руками в челюсти, стал разводить их в стороны. Его мышцы вздулись, будто некто поддувал в его костюм воздух, и кожаный камзол с треском разошелся. На хребте Дара прорезались остистые отростки позвонков, туго обтянутых кожей, мускулатура становилась все более чудовищной… На миг я увидела совсем другое существо, напугавшее меня до смерти. Фшш на него! Фшш на него еще раз!
Оставшиеся баргесты из «первой лиги» смотрели безо всякого выражения. Я прекрасно понимала – они просто пройдут по мне и не заметят!
Драггах, между тем, уже собирался седлать своего пса – упряжь сама собой легла в его протянутую руку, вожак послушно сидел у ног, лишь иногда деликатно отплевываясь.
Маленькая кошка может удрать от большой собаки, но нужно-то как раз наоборот! Залезть на дерево? Так коридор абсолютно круглый в сечении, стены гладкие до такой степени, что зеркалом отражают глаза баргестов. Зашипеть и ударить лапой? И раздуться! Обязательно раздуться, чтобы выглядеть больше размером! Но как раздуться в человеческой ипостаси? Нет, после всего сегодня съеденного и выпитого я, конечно, округлилась, но не до такой же степени!
Полная Луна, побереги мой хвост!
Глубоко вдохнув, метнулась к огромной суке. Громко зашипев, схватила ее за холодный нос.
Сука, ошеломленная странным звуком, исходящим из человечьих уст, не успела среагировать. А когда дернулась и рыкнула – было слишком поздно. Нос – для всех нас очень чувствительная часть тела! Чувствительнее разве только душа. Если она есть, конечно.
Через несколько минут я уже сидела в седле, крепко сжимая поводья. И растерянно смотрела, как исчезает в темноте хвост вожака: Драггах не просто не дал мне форы, он даже не удосужился меня подождать!
От расстройства я вновь зашипела. Наученная горьким опытом псина напряглась и вдруг рванула с места с такой скоростью, что я чуть не вылетела из седла.
Я понятия не имела, куда мы несемся. Мимо мелькали стены лабиринта с вырубленными в них нишами, в которых лежали, вытянувшись, мумии предков Драггаха. Многие из них при нашем приближении приподнимались, подпирали головы худющими руками, с алчным любопытством наблюдая за гуртом яростно лающих баргестов, окруживших меня и мое ездовое животное.
За одним из поворотов взору открылась огромная пещера, в центре которой стояло потрясающее своими размерами изваяние какой-то твари, держащей на руках демоницу. Тварь была обнажена, и ее физиологические особенности не оставляли сомнения ни в гендерной принадлежности, ни в намерениях по отношению к «даме», расслабленная, бесстыжая поза которой говорила сама за себя. Но, так как мы скакали слишком быстро, я не успела разглядеть других подробностей.
Интересно, однако, в Краггатонском пантеоне! Живенько так!
– Рождение суть – смерть! Смерть суть – рождение! – крикнули мне на ухо.
Драггах придержал баргеста, чтобы поравняться со мной. Тот двигался огромными прыжками, с брыл падали на пол клоки пены. Пожалуй, к этому экземпляру я не рискнула бы даже подойти!
Повелитель тьмы вдруг показал мне язык и послал своего «скакуна» в галоп.
– Если ты проиграешь, Шабесс, останешься на завтрак! – донеслось до меня, затихая.
Когтехват!
Я тоже пришпорила баргеста. Но то ли суки бегали медленнее кобелей, то ли я не умела управлять, к финишу – уже знакомой мне двери – я пришла последней. В прямом смысле «пришла» – противная псина сбросила меня со спины аккурат перед финальным поворотом и, радостно взрыкивая и пританцовывая задом, скрылась из виду.
Драггах Дар ждал, сидя на полу, привалившись спиной к стене. Камзол его был цел, спина – гибка и безо всяких отростков, волосы блестели и благоухали, а улыбка на губах цвела экзотическим цветком. Будто и не было существа, привидевшегося мне в темноте!