— Ничего подобного! Не заключал я никакой сделки.
За его спиной появился Уилкокс и что-то сказал. Медведь ткнул пальцем в сторону Мелани:
— Это все она…
Брут повернулся к Мелани. Она ответила холодным взглядом, поднялась и медленно пошла по мокрым плиткам, почти задыхаясь от запаха бензина. Остановилась над Донной Харстрон и показала на нее Бруту. Не сводя глаз с Медведя, приподняла юбку учительницы на фут или два, чтобы стали видны ее окровавленные бедра. Затем кивком показала на Медведя.
— Ах ты, потаскуха! — Медведь сделал к ней шаг, но Брут перехватил его руку, вытащил у него из-за пояса пистолет и бросил Горностаю.
— Дурак ты, дурак!
— Ну трахнул я ее. И что такого?
Брут изогнул бровь и достал из кармана пистолет. Отвел назад и резко отпустил затворную коробку. Нажал на кнопку и извлек обойму с остальными патронами. А затем вложил пистолет в руку Мелани. Металл был холодным как камень. Оружие одновременно испугало ее и наполнило силой, словно в нее ворвался электрический ток.
Медведь что-то бормотал. Краем глаза Мелани видела, как шевелились его губы. Но она не могла отвести взгляда от пистолета. Брут зашел ей за спину и направил ствол Медведю в грудь. Обхватил ее кисть пальцами. Мелани ощутила его запах, кислый запах немытого тела.
— Прекрати! — Медведь нахмурился. — Хватит валять дурака…
Брут говорил с ней, Мелани чувствовала вибрации плотью лица, но не понимала смысла слов. Ей передалось его возбуждение, почти сексуальное, — это походило на лихорадку. Медведь вскинул руки, продолжая что-то бормотать. Мотал головой.
Пистолет, будто раскаленный, жег Мелани руку. Медведь отпрянул, и Брут поправил прицел, чтобы ствол смотрел толстяку в грудь. Девушка представила, как он лежит на миссис Харстрон, как смотрит на худенькие ноги сестер-близнецов, их плоские грудки. «Дави на курок! — думала она. — Дави!» Рука задрожала.
Мелани снова ощутила вибрацию слов Брута и услышала в голове его голос. До странности ровный — не голос, а призрак.
— Давай, — говорил он.
«Почему пистолет не стреляет? Я же отдаю приказ пальцу нажимать».
Ничего не происходило.
Медведь плакал. Слезы бежали по его толстым щекам, катились на бороду. Рука Мелани дрожала все заметнее. Брут крепко держал ее, обхватив пальцами.
Пистолет беззвучно дернулся в ее ладони. Мелани задохнулась, когда ее лица коснулся порыв горячего ветра от дула. На груди Медведя появилась крохотная точка. Толстяк зажал рану обеими руками, задрал голову и упал навзничь.
«Пистолет выстрелил сам собой! Я ничего не делала! Это не я! Клянусь!»
Мелани не переставая кричала себе эти слова. И все же… и все же сомневалась. До того как от сознания случившегося ее обуял ужас, Мелани разозлилась на себя за то, что не она, а кто-то другой убил этого преступника. Что Брут, а не она, приложил последнее усилие, чтобы спустить курок.
Хэнди отошел, вставил в пистолет обойму, нажал на фиксатор задержки, и затворная коробка отскочила вперед.
Губы Медведя шевелились, глаза потемнели. Мелани смотрела на него. Ему явно казалось, будто все злые силы объединились, чтобы лишить жизни хорошего человека. Девушка даже не пыталась разобрать, что он хотел сказать.
Подумала: «Раз в кои веки глухота не наказание, а благо».
Хэнди снова стал за спиной Мелани. Посмотрел на распростертого на полу Медведя, что-то пробормотал и выстрелил лежащему в ногу. Нога подпрыгнула, и лицо толстяка исказилось от боли. Новый выстрел — в другую ногу. Хэнди прицелился в необъятный живот. Пистолет грохнул, Медведь содрогнулся, вытянулся и замер.
Мелани опустилась на пол и обняла Эмили и Беверли. Брут наклонился и притянул ее к себе. Теперь его лицо находилось в нескольких футах от ее лица.
— Я сделал это не потому, что он трахнул вашу бабу, а потому, что не послушался меня. Выпустил девчонок и скрысятничал. А теперь сядь здесь и сиди.
«Почему я понимаю его слова, если не понимаю его самого?»
«Каким образом? — удивлялась Мелани. — Слышу его так же хорошо, как отца».
«Как ни крути, тебе надо возвращаться домой».
«Не понимаю».
Хэнди смерил ее взглядом. У него был такой вид, словно он знал ответ на ее вопрос, а тянул с объяснением лишь потому, что хотел, чтобы она сама до всего дошла. Затем посмотрел на часы, нагнулся, схватил Эмили за руку и потащил в главный зал. Его ничуть не трогало, что девочка сложила ладони в тщетной мольбе.
Хэнди пел.
Ему позвонил Поттер и спросил:
— Лу, как у вас дела? Нам показалось, что мы слышали несколько выстрелов.
На мотив «Улиц Ларедо»[45] Хэнди довольно сносно пропел в трубку:
— По моему «Таймексу» у вас осталось пятнадцать минут…
— Похоже, ты в хорошем настроении, Лу. У вас с едой все в порядке? — В голосе переговорщика не слышалось заинтересованности. Были ли это выстрелы?
— Не сомневайся, бодр и весел. Только не стоит обсуждать мое настроение. Это чертовски скучно. Расскажи лучше о золотом вертолете, который в данный момент летит к нам. Ты приготовил для меня вертушку с бриллиантовыми винтами, Арт? А за штурвалом малышка с огромными титьками.
Что это были за выстрелы?
На мониторе камеры с телеобъективом в проеме окна появилась десятилетняя Эмили Стоддард. Лицо сердечком, широко открытые глаза, развевающиеся на ветру светлые волосы. На щеке серебристый отблеск от ножа Хэнди.
— Он собирается ее порезать, — прошептала Анжи, и в первый раз за весь день ее голос взволнованно дрогнул. Потому что психолог, как и Поттер, знала, что Хэнди не откажется от своего намерения.
— Лу, мы достали тебе вертолет. Он в пути.
«Почему этого Хэнди никак не удается сломать? — думал Поттер. — Для большинства преступников, захвативших заложников, срок был бы достаточным, чтобы они лезли на стену. И пошли бы на что угодно, лишь бы заключить сделку».
— Подожди, Лу; кажется, меня вызывает пилот. Я на минуту отойду и вскоре вернусь.
— Не трудись. Просто предоставь мне вертушку через четырнадцать минут.
— Жди у телефона.
Переговорщик нажал на кнопку выключения микрофона и спросил:
— Что скажешь, Анжи?
Психолог поглядела в окно и вдруг объявила:
— Он не шутит. Сделает что пообещал. Устал от торговли и все еще злится из-за того, что затевался штурм.
— Тоби?
— Связь есть, но он не отвечает.
— Черт, неужели сунул телефон в карман? Лу, ты на связи?
— Время поджимает, Арт.
Задавая следующий вопрос, Поттер старался, чтобы его голос звучал смущенно.
— Все-таки, Лу, что это были за выстрелы?
Хэнди негромко усмехнулся.
— Понимаю, тебе это не дает покоя.
— Так у вас в самом деле стреляли?
— Без понятия. Может, это грохнуло у тебя в голове. Может, ты чувствуешь вину из-за того, что случайно убили вашего парня, после того как вы случайно затеяли штурм. И у тебя от этого возникают галлюцинации.
— Нам выстрелы казались настоящими.
— Или Сонни чистил оружие и случайно пальнул в себя.
— Это верно?
— Какой позор: кто-то рассчитывал, что он выступит свидетелем и все такое, а он стал протирать свой «глок», не проверив, нет ли в патроннике патрона.
— У нас с ним нет сговора, Лу.
— Теперь уж точно нет. Херушки вам. Я это гарантирую.
Лебоу и Анжи посмотрели на Поттера.
— Так Боннер мертв? — спросил переговорщик у Хэнди.
«Ты совершал когда-нибудь что-то плохое, Арт?»
— У тебя осталось двенадцать минут, — раздался веселый голос Хэнди.
Щелк.
— Ответьте. Бадд на проводе.
Поттер схватил трубку.
— Чарли, вы где?
— В аэропорту. Здесь есть вертолет. Но я не могу найти того, кто бы мог поднять его.
— Должен быть кто-нибудь.
— Рядом находится школа — авиационная, — и какой-то парень живет в ее здании, но он не открывает дверь.
— Мне нужен вертолет через десять минут. Чтобы он поднял шум над рекой и сел на большое поле к западу отсюда. То, что в полумиле от бойни. Чарли, это все, что от тебя требуется.
— Все? О Господи!
— Удачи, Чарли!
Бадд пробежал под вертолетом. Это был «Сикорский» — большой аппарат старой модели из тех, что во времена, когда в космос летали «Джемини» и «Аполло», вылавливали из океана мокрых астронавтов. Вертолет был покрашен в белый, оранжевый и красный цвета. Расцветка береговой охраны, хотя опознавательные знаки давно замазали.
Аэропорт оказался маленьким. Вышки управления не было — только рядом с полем матерчатый флюгер указывал направление ветра. С полдюжины стоящих без дела одномоторных «пайперов» и «сессн» были надежно закреплены от ураганов страны Оз.
Бадд треснул кулаком в дверь домика за первым ангаром. Табличка рядом сообщала, что в доме жил господин Д. Д. Пемброук, дававший уроки управления вертолетом и возивший пассажиров с почасовой и поденной оплатой.
Но несмотря на табличку, место казалось скорее жилым, чем служебным. На пороге скопилась куча корреспонденции, и через окно в двери Бадд заметил внутри желтый свет, гору одежды в пластиковой корзине и свисающую с койки мужскую ногу. Из дырки в носке торчал палец. Капитан ударил сильнее.
— Давайте открывайте! Полиция!
Палец дернулся, сделал круг и замер.
Новые удары.
— Откройте!
Палец больше не шевелился.
Окно легко поддалось под напором плеча Бадда. Просунув руку, Чарли открыл замок и вошел внутрь.
— Эй, мистер!
На койке лежал мужчина лет шестидесяти, в комбинезоне и майке. Соломенные волосы разметались. Он храпел так же громко, как двигатель «Сикорского».
Бадд схватил его за руку и сильно тряхнул.
Д. Д. Пемброук, если это был он, тут же открыл слезящиеся красные глаза, посмотрел мимо капитана и перевернулся на другой бок. Но хотя бы храпеть перестал.
— Мистер! Я из полиции штата. Срочное дело! Вставайте! Нам немедленно нужен ваш вертолет.
— Отвали, — пробормотал Пемброук.