Мужчина улыбнулся – такие улыбки обыкновенно видишь на рекламах зубной пасты – и протянул руку обратно в салон. Из машины высунулась пара умопомрачительных ног в розовых туфлях на шпильках, следом за которыми показалась стройная, аппетитного вида девушка, усыпанная цветочными лепестками. Собственно, на ней была короткая облегающая юбочка из этого сомнительного материала… ну и еще некоторое количество лепестков прикрывало ей грудь наподобие ласковых рук. Помимо этого, да еще вплетенного в буйную массу черных волос цветка, на ней не было никакой другой одежды. Зато эта смотрелась на ней классно. С учетом шпилек роста в ней было чуть меньше шести футов, и лицо ее наводило на мысль, что она нежна и мила разом. Щеки ее чуть порозовели, губы приоткрылись, а глаза сияли чем-то этаким…
– Гарри, – одернул меня Майкл. – Не распускайте слюни.
– Я не распускаю слюни, – возразил я.
– Этой девушке нет еще девятнадцати.
– Я не распускаю слюни! – повторил я, покрепче стиснул свою трость и зашагал к дверям. И вытер рот рукавом. На всякий случай.
Мужчина повернулся ко мне, и обе брови его поползли вверх. Он оглядел мой наряд с ног до головы и разразился сочным, заливистым смехом.
– Ну и ну, – сказал он. – Вы, должно быть, Гарри Дрезден.
Это вернуло меня на землю. Меня всегда напрягает, когда кто-то знает меня, а я его – нет.
– Ну да, – буркнул я. – А вы кто такой, черт подери?
Если моя враждебность его и задела, это никак не отразилось на его улыбке. Девушка скользнула под его левую руку, прижалась к нему всем телом и смотрела на меня не совсем трезвым взглядом.
– Ах, ну да, конечно, – спохватился он. – Я и забыл, что вы мало посвящены в тонкости нашей Коллегии. Меня зовут Томас из рода Рейтов, из Белой Коллегии.
– Белой Коллегии, – повторил я.
– У вампиров три Коллегии, – напомнил мне Майкл. – Черная, Красная и Белая.
– Знаю, знаю.
Майкл чуть пожал плечами:
– Извините.
Томас снова улыбнулся:
– Ну, вообще-то, в настоящее время мы можем говорить о двух. Черная Коллегия в последние годы переживает не лучшие времена. Не повезло бедолагам. – Впрочем, особого сожаления в его голосе я не услышал, скорее завуалированное злорадство. – Мистер Дрезден, позвольте представить вам Жюстину.
Жюстина, угнездившаяся у него под рукой, одарила меня лучезарной улыбкой. Я почти ожидал, что она протянет мне руку для поцелуя, но она этого не сделала. Она только удобнее прижалась к Томасу.
– Я очарован, – произнес я. – А моего спутника зовут Майкл.
– Майкл, – задумчиво повторил Томас, осматривая его с головы до пят. – И одет как рыцарь-храмовник.
– Что-то вроде этого, – согласился Майкл.
– Как забавно, – вздохнул Томас. Взгляд его вернулся ко мне, и улыбка сделалась шире. – А вы, мистер Дрезден. Ваш костюм… он наверняка произведет изрядный фурор.
– Да ну? Что ж, спасибо.
– Так мы идем в дом?
– О да.
Мы вчетвером поднялись на крыльцо, при этом всю дорогу у меня перед носом до неудобного откровенно маячили ноги Жюстины – длинные, стройные, восхитительные и рожденные для вещей, не имеющих никакого отношения к перемещению. Двое швейцаров во фраках – по виду, людей – распахнули перед нами парадные двери.
Интерьер входного вестибюля Бьянки со времени моего последнего визита заметно изменился. От старомодного убранства не осталось и следа. Паркетные полы сменились полированным мрамором. Дверные проемы из чопорных, прямоугольных стали арочными. Каждые десять футов или около того в стене открывалась небольшая ниша, в которой красовалась статуэтка или какое-то другое произведение искусства. Помещение освещалось только небольшими светильниками в нишах, отчего бо́льшая часть его оставалась в полумраке.
– Ничего не скажешь, завлекающе, – заметил Томас, и крылья у него за спиной затрепетали. – Вам приходилось прежде бывать на собраниях Коллегии, мистер Дрезден? Знакомы ли вы с нашим этикетом?
– Не совсем, – признался я. – Но лучше ему не включать в себя поглощение чужих телесных жидкостей. Особенно моих.
Томас расхохотался:
– Нет, нет. Ну, – добавил он, – в обязательном порядке не будет. Хотя, если вы сами того пожелаете, мешать тоже никто не будет. – Пальцы его снова погладили девичью талию, и его спутница снова окинула меня бесстыдно-изучающим взглядом.
– Сильно в этом сомневаюсь. Так что мне стоит знать?
– Ну, все мы чужаки, не состоящие членами Красной Коллегии, а это собрание именно Красных. Сначала нас представят собравшимся, а потом у них будет возможность познакомиться с нами.
– Пообщаться, да?
– Совершенно верно. После этого нас представят лично Бьянке, а она, в свою очередь, преподнесет нам подарки.
– Подарки? – удивился я.
– Но она же хозяйка приема. Разумеется, она поднесет подарки. – Он улыбнулся мне. – В конце концов, этого требуют законы этикета.
Я внимательно посмотрел на него. Как-то я не слишком привык к разговорчивым вампирам.
– С чего это вы так рветесь помочь? – поинтересовался я.
Он театрально прижал руку к груди и заломил бровь.
– Но почему же, мистер Дрезден? Почему бы мне вам не помогать?
– Вы – вампир.
– Это, конечно, так, – согласился он. – Но, боюсь, не самый лучший. – Он одарил меня солнечной улыбкой. – Разумеется, – добавил он, – я могу и лгать вам.
Я фыркнул.
– Так вот, мистер Дрезден. Ходили слухи, что вы отвергли приглашение Бьянки.
– Отверг.
– Что заставило вас передумать?
– Дела.
– Дела? – переспросил Томас. – Вы здесь по делу?
Я пожал плечами:
– Вроде того. – Стараясь казаться невозмутимым, я стянул правую перчатку и протянул ему руку. – Еще раз спасибо.
Он склонил голову набок и прищурился. Потом опустил взгляд на мою руку, снова поднял его, словно оценивая меня, и только потом принял рукопожатие.
Его окружала слабая, чуть мерцающая аура. Я ощутил ее на своей коже мягким, прохладным дуновением. Она показалась мне странной, не такой, как у смертных чародеев, – и уж во всяком случае она не походила на того, кто толкал Кошмара.
Томас явно не был тем, кого я искал. Должно быть, то, что я чуть расслабился, отразилось внешне, потому что он улыбнулся.
– Я прошел испытание, а?
– Не понимаю, о чем это вы.
– Что ж, как скажете. Странная вы птица, Гарри Дрезден. Но вы мне нравитесь. – С этим он и его спутница повернулись и двинулись по вестибюлю к занавешенной портьерами двери в противоположном конце помещения.
Я хмуро смотрел ему вслед.
– Ну как? – спросил Майкл.
– Он чист, – ответил я. – Ну, относительно. Значит, это кто-то другой из гостей.
– Похоже, у вас будет возможность пожимать руки, – заметил Майкл.
– Угу. Вы готовы?
– С Божьей помощью, – отозвался Майкл.
Мы вдвоем миновали дверь и оказались в центре событий.
Мы стояли на бетонной лестничной площадке, поднятой футов на десять над просторным внутренним двором. Снизу доносилась музыка. Во дворе толпились водоворотом красок и движений гости. Сверху это напоминало импрессионистское полотно. Там и здесь висели на проводах светящиеся шары, освещавшие происходящее. Напротив входа, через который мы попали во двор, возвышался помост, а на нем стояло подозрительно напоминающее трон кресло.
Взгляд мой только начал различать детали, когда меня ослепил белый свет прожектора, и мне пришлось прикрыть глаза рукой, защищаясь от него. Музыка смолкла, и шум разговоров тоже унялся. Похоже, мы с Майклом оказались в центре всеобщего внимания.
– Прошу прощения, сэр, – негромко обратился ко мне возникший словно из ниоткуда слуга. – Позвольте ваше приглашение?
Я протянул ему бумажку и спустя мгновение услышал его же голос, вещавший через хорошо отрегулированные динамики:
– Леди и джентльмены, члены Коллегии. Имею честь представить вам Гарри Дрездена, члена Белого Совета Чародеев, и его спутника.
Я опустил руки, и во дворе воцарилась абсолютная тишина. С обеих сторон пустого трона в лицо мне ударили два прожектора.
Я передернул плечами, поправляя накидку так, чтобы красные пятна лучше виднелись на черном фоне. Высокий воротник обрамлял мое лицо с обеих сторон. В лучах прожекторов ярко сиял у меня на горле позолоченный пластиковый медальон. Поношенный голубой галстук-бабочка под ним вполне сошел бы на школьном балу где-нибудь в первой половине семидесятых. У лакеев бабочки были и то лучше моей.
Я изобразил широкую улыбку, демонстрируя всем дешевые пластмассовые клыки. Надеюсь, прожектора выбелили мое лицо до должной призрачной белизны – особенно при том дешевом клоунском гриме, что я на себя нанес. И уж красные потеки по углам рта должны были смотреться на его фоне особенно ярко.
Я поднял руку в белой перчатке.
– Привет! – произнес я, чуть шепелявя из-за накладных клыков. – Как дела?
Мои слова были встречены гробовой тишиной.
– До сих пор не могу поверить, – полушепотом заметил Майкл, – что вы явились на бал-маскарад к вампирам в костюме вампира.
– Не простого вампира, – возразил я, – а балаганного. Как вы считаете, они поймут соль? – Сквозь лучи прожекторов я ухитрился разглядеть внизу, у основания лестницы, Томаса и Жюстину. Томас с нескрываемым злорадством окинул взглядом собравшихся, потом сверкнул мне улыбкой и поднял вверх большой палец.
– Мне кажется, – все так же тихо продолжал Майкл, – что вы изрядно оскорбили всех в этом зале.
– Я здесь, чтобы найти монстра, а не любезничать. И потом, сам я вовсе не хотел переться на этот дурацкий бал.
– Так или иначе, мне кажется, вы их здорово разозлили.
– Разозлил? Да ну! Разве это так уж плохо? Разозлил!
Снизу до нас донеслось несколько ясно различимых звуков. Шипение нескольких голосов. Шорох стали, вынимаемой из ножен, – несколько человек достали ножи. Или мечи. И наконец, нервное «клик-клак» передергиваемого затвора.
Майкл поерзал под своим плащом, и я скорее ощутил, чем увидел, как он положил руку на рукоять одного из своих ножей.