Я заверила его, что у меня все в порядке.
— Заходи, пожалуйста, — и он махнул огромной, веснушчатой рукой на два стула, стоящие напротив его стола. — Присаживайся.
— Благодарю, — и я присела, устроив на ручке кружку.
— Как Гватемала? Как отчет по Чупан-Йа?
— Сложно. По многим причинам.
— Да. Полиция Гватемалы очень хотела тебя заполучить.
— Не все разделяют это желание.
— Да?
— Что вы хотите узнать?
Он снял очки, положил их на стол и откинулся в кресле, приготовившись слушать.
И я рассказала ему про расследование в отеле «Параисо» и про Диаза, препятствующего моим исследованиям.
— Он еще не помешал вам участвовать в деле Клаудии де Альда?
— Не видела его.
— Есть подозреваемые по этому делу?
Я отрицательно помотала головой.
— Дочь посла и ее подруга здесь. Таким образом, только одна девушка считается пропавшей без вести?
— Патрисия Эдуардо.
— И жертва из канализационного резервуара.
— Да, и это может быть Патрисия.
Видимо по моему лицу можно было заметить что я испытываю душевный дискомфорт, вспоминая об этом.
— У тебя просто не было никаких шансов остановить этого Диаза, — посочувствовал мне ЛаМанш.
— Но я могла сделать более тщательный осмотр когда у меня был шанс.
Мы помолчали.
— Однако у меня есть парочка идей.
Я рассказала ему о кошачьей шерсти.
— И чего ты этим добьешься?
— Готовый профиль может быть полезен когда найдется подозреваемый.
— Ну, да, — несколько уклончиво согласился он.
— Собачья шерсть помогла засадить Уэйна Уильямса за убийства детей.
— Ну, не возмущайся, я ведь с тобой согласился.
Я отхлебнула кофе.
— Наверное это тупик.
— Однако, если монсеньор Ганье желает создать профиль по образцу, то почему бы и нет?
Я также рассказала ему о своих планах на сканирование.
— А вот на это уже больше надежды.
Я тоже надеюсь.
— Ты видела два запроса что я оставил у тебя на столе?
ЛаМанш говорил об официальном запросе на антропологическую экспертизу. Это специальная форма с которой начинается каждое дело. В этом запросе патолог указывает какие следует провести исследования, кто будет их проводить, а так же дает краткие пояснения по делу.
— Череп возможно не человеческий. В любом случае, смерть давняя. А по телу совсем другая история, так что начни, пожалуйста, с него.
— Какие-нибудь догадки?
— Роберт Клемент, мелкий торговец наркотиками в западном Квебеке, который недавно решил работать самостоятельно.
— Без откупных «Ангелам».
— Не смог собрать столько, — кивнул ЛаМанш.
— Плохо для бизнеса.
— Клемент прибыл в Монреаль в начале мая и вскоре пропал. Десять дней назад сообщили о его пропаже.
Я в удивлении приподняла брови — байкеры никогда не ждали помощи от закона.
— Анонимный звонок поступил от женщины.
— Я приступлю прямо сейчас.
Вернувшись в офис я позвонила Сюзанн Джин. Ее не оказалось на месте, так что я просто оставила сообщение.
Потом я отнесла образец из отеля «Параисо» в отдел ДНК. Ганье выслушал мою просьбу, бессмысленно щелкая шариковой ручкой.
— Интересное дело.
— Да.
— Никогда не делал котов.
— Может быть теперь есть для вашего имени место в истории.
— Ага, Король кошачьей двойной спирали!
— Свободная ниша.
— Назову этот проект «Феликс-Хеликс».
Имя мультяшного кота странно звучит по-французски.
Ганье взял контейнер с образцами.
— Надо возвращать изначальные образцы?
— Работайте по полной. В Гватемале еще есть.
— Не возражаете если я с ними поиграю малость, попробую разные методы?
— Все в ваших руках.
Мы подписали бланк передачи материала и я поспешила обратно к себе.
Прежде чем смотреть на торс и череп я несколько минут рылась среди бумаг на столе. Нашла, наконец, запросы ЛаМанша. Посмотрела записки телефонных сообщений. Думала что есть что-нибудь от Райана, вроде «С возвращением. Рад». Но ничего подобного не было.
Звонили детективы, студенты, журналисты, а один обвинитель звонил аж четыре раза. Райан — ни разу.
Прекрасно. У него есть свои источники, наверняка Шерлоку уже известно что я вернулась.
Правый глаз пронзила боль.
Бросив уборку стола, я схватила запрос, надела лабораторный халат и вышла. На полпути мой телефон зазвонил.
Это была Доминик Спектер.
— Il fait chaud.
— Да, жарко, — согласилась я, просматривая на ходу один из бланков ЛаМанша.
— Сказали что мы можем записаться сегодня.
— Да, — рассеянно ответила я.
Так, череп был найден в багажнике. ЛаМанш отметил сильно раздробленные зубы и шнурок которым был зашнурован язык.
— В городе всегда кажется погода жарче. Надеюсь, у вас есть кондиционер.
— Да, — ответила я ей, а сама думала о гораздо более мрачных вещах нежели жаркая погода.
— Вы заняты?
— Меня не было на работе почти три недели.
— Конечно же. Простите что беспокою вас в рабочее время. — Она помолчала, показывая соответствующее понимание ситуации, и продолжила: — Мы можем встретиться с Шанталь в час дня.
— Где она?
— В полицейском участке на Гай, что возле бульвара Рене Левека.
Южная часть города, всего в нескольких кварталах от моей квартиры.
— За вами заехать?
— Встретимся там.
Только я закончила говорить с ней, как телефон зазвонил снова. Это была Сюзанн Джин. Она пробудет в мастерской «Вольво» все утро, в обед у нее встреча, а вот после мы могли бы встретиться. Мы договорились на три.
В лаборатории я приготовила для каждого дела папку и быстро просмотрела запрос на осмотр торса. Мужчина. Отсутствуют руки, ноги и голова. Последняя стадия разложения. Обнаружен в водосточной трубе на озере Дё-Монтань. Коронер: Лео Генри. Патолог: Пьер ЛаМанш. Следователь: лейтенант-детектив Эндрю Райан, полиция Квебека.
Так, так, так.
Останки находились внизу, так что я воспользовалась служебным лифтом и нажала на самую нижнюю из кнопок. Коронер и морг.
В подвале я попала в закрытую зону. Здесь слева находились комнаты аутопсии: три с одним столом для вскрытия, и большая на два стола.
Сквозь окошко в двери я заметила внутри женщину в хирургическом костюме. У нее были длинные курчавые волосы, собранные сзади заколкой. Симпатичная, тридцати лет с хвостиком, улыбчивая и с отличной грудью Лиза была любимицей детективов из убойного отдела.
Она и моей любимицей была, потому что предпочитала говорить на английском.
Услышав открывающуюся дверь, она обернулась и заговорила.
— Доброе утро. Думала вы в Гватемале.
— Вернулась посмотреть на торс ЛаМанша.
Она скорчила рожицу.
— Ему шестьдесят три, доктор Брэннан.
— Вам бы только пошутить.
— Номер?
Я прочла ей номер из бланка запроса.
— Комната четыре?
— Пожалуйста.
Она исчезла за двойными дверями. Там находился один из пяти холодильников морга, каждый из которых состоял из четырнадцати секций со стальными дверцами. На них прикреплялись маленькие белые карточки, где было описано то, что внутри. Красная карточка предупреждала если останки ВИЧ-позитивны. Номер поможет Лизе найти тот отсек, где лежит нужный торс.
Я пошла к комнате четыре. Это специальная комната с особенной системой кондиционирования. Потому что это помещение для утопленников и разложившихся. Комната для хрустяшек, в которой я обычно работала.
Едва я надела перчатки и маску как Лиза вкатила каталку. Я расстегнула молнию и комната наполнилась характерной вонью.
— Готов, без сомнений.
— Еще как.
Мы вместе переложили торс на стол. У этого раздутого и изуродованного тела все еще присутствовали гениталии.
— Мальчик, — со знанием дела объявила акушерка Лиза Лавин.
— Бесспорно, — согласилась я.
Пока Лиза извлекала рентгеновские снимки, я делала заметки. На снимках был заметен позвоночный артрит и три-четыре дюйма кости от оторванных конечностей.
Скальпелем я разрезала кожу на груди и открыла грудину. Лиза включила пилу, чтобы распилить третьи, четвертые и пятые ребра. Так же мы поступили и с тазом, открывая область где две его части встречаются.
Кости ребер и лобкового сочленения были пористыми и неокрепшими. Кажется этот парень еще рос.
Пол виден по гениталиям. Ребра и лобковые кости позволяют мне указать возраст. А вот происхождение будет задачей потруднее.
Цвет кожи рассматривать не имеет смысла, так как в зависимости от посмертных условий тело может потемнеть, посветлеть или разукрасится в несколько цветов. У этого джентльмена раскраска была камуфляжной: мутный коричневый с зеленым. Я могу сделать несколько посмертных измерений, однако без головы и конечностей определение расы почти невозможно.
Потом я отделила пятый шейный позвонок, расположенный в самом верху шеи. Убрала разваливающуюся плоть с того что осталось от рук и ног, и Лиза взяла образец бедренной и плечевой кости.
Быстрый осмотр показал характерное раскрошение кости и глубокие L-образные борозды в местах отреза. Кажется, мы имеем дело с бензопилой.
Поблагодарив Лизу, я взяла образцы с собой на двенадцатый этаж и отдала их лаборанту. Дэнис их замочит и очистит от остатков плоти и хрящей. Так что через пару дней у меня будет чистый образец.
В моем кабинете на подоконнике стояли часы из МакГилла, подарок в честь прочитанной мной когда-то лекции в ассоциации выпускников. Рядом на фото в рамке мы с Кэти. Снимок сделан летом на Аутер Бэнкс. Войдя в кабинет мой взгляд упал на фотографию, и как обычно меня окатила волна боли и любви.
В миллионный раз я себя спрашивала почему этот снимок так на меня действует. Одиночество без дочери? Вина за вечное отсутствие? Печаль по другу, с трупом которым это фото лежало?
Я вспомнила как нашла этот снимок в могиле своего друга, помнила этот ужас, обжигающий гнев. Вспомнила убийцу, интересно, а он думает обо мне долгими тюремными днями и ночами?