– Да уж, – смиренно выдохнула она и добавила, пожав плечами: – Кажется, Темпурус сломался… Море волнуется раз, море волнуется два… – напела она, покачиваясь.
– Кто бы мог подумать, случайно опоил теллейку, – Лунас широко улыбнулся. – Уже представляю, как все удивятся, когда узнают, как ведет себя глава «Инь-Ян»…
– Глава «Зол…», – запротестовала Эльвия и запнулась.
Лунас рассмеялся, будто специально все подстроил.
– Только попробуй об этом кому-нибудь рассказать! – пригрозила Эль, вдруг осознав, как стыдно ей будет перед друзьями и Аливаром.
– Не переживай, сейчас же направлю новость в сеть Аре́ты. Только апесу достану…
Лунас полез в карман штанов.
– Эй! – Эль стукнула его. – Только посмей!
Она осыпала его еще серией ударов, но Лунас даже не убрал руку из кармана, лишь с озадаченной усмешкой посмотрел на нее, как на обезумевшую.
– Тебе что, не больно? Ни чуточки?
Эль соединила указательный и большой пальцы и поднесла к своему лицу щепотку невидимой соли. Лунас с молчаливой ухмылкой отзеркалил ее жест, давая понять, что «лишь чуть-чуть».
– Хватит меня избивать, давай лучше выпьем… – Он протянул ей вновь наполненный бокал. – За нашу успешную операцию с асарабом!
Лунас сделал несколько глотков миласы, даже не заметив, как Эль резко погрустнела и уставилась на океан. Сердце ее вновь ранили всплывшие в памяти слова Сирнеуса о том, что дедушки больше нет в живых, и на глаза навернулись слезы. Она едва сдержалась, чтобы не сорваться на рыдания. Повисла невыносимо долгая пауза. Эльвия предположила, что Лунас уснул, – так тихо стало. Ее и саму ужасно клонило в сон. Она даже подумала осторожно приникнуть к его плечу и немного подремать, поддавшись чувству приятного уюта и безопасности. Как вдруг тепло его пальцев обожгло ее кожу в районе виска: Лунас аккуратно поправил ее волосы. Эль вскинула голову и встретилась с ним взглядом. Он склонился к ней и оказался так близко, что она почувствовала жар его дыхания. Его ладонь скользнула по ее щеке, он слегка приподнял ее подбородок. Ужас пронзил Эль электрическим разрядом.
– Ты в своем уме?! – она резко встала, пошатнувшись. Внутри нее уже разбушевался настоящий смерч возмущения. – Это, по-твоему, дружеский ужин?!
Эль раздраженно отряхнула платье от лепестков, словно они были грязью.
– Брось, ты нравишься мне, я – тебе, так зачем терять время? – пожал плечами Лунас и тоже поднялся.
– С чего ты взял, что нравишься мне?! Меня ты совершенно не интересуешь! И все это…
Ей было неловко даже думать о том, что могло произойти. Она не искала отношений, а Лунас со своей внезапной симпатией свалился, как наглая сосулька на голову. Эль не смогла подобрать подходящих слов негодования, поэтому просто твердо заявила:
– Я ухожу.
Нахальное поведение Лунаса отрезвило ее, заставив мозг соображать и панически искать путь бегства.
– Ты просто трусиха, вот и все. – Он вальяжно поднялся. – Пока не попробуешь, не узнаешь, интересует тебя это или нет.
Лунас неторопливо пошел к ней и, опустошив бокал, отпустил его в свободный полет на землю.
– Спасибо, но я как-нибудь сама разберусь, что мне пробовать, а что нет, – едко ответила Эль.
– Не глупи, любая другая отдала бы все ради такой ночи со мной. – Он посмотрел на нее свысока, словно она совершила дичайшую ошибку в жизни, и протянул руку к бретели ее платья, сползшей с плеча.
– А я не любая другая! – Эльвия отбила его прикосновение раскаленной ладонью. Лунас потер обожженную руку.
– Ну, ступай, – фыркнул он. – Без меня ты все равно не найдешь нужную тропу обратно.
Эль почувствовала угрозу – таким Лунаса она видела впервые, и он ее пугал. Нечто нечеловеческое отражалось в его аквамариновых глазах, мерцающих золотыми бликами под действием напитка. Она попятилась, оценивая, что страшнее: остаться или заблудиться в лесу.
– Эльвия? – за спиной послышался знакомый голос, вырвавший ее из пелены ужаса. Она не сразу поверила, что не спит. Эль обернулась и тут же кинулась к появившемуся на склоне дедушке. Он сделал несколько шагов ровной уверенной поступью ей навстречу.
– Ты здесь! Ты жив! Я знала! Я это знала! – Она крепко обняла его. Катастрофическая ситуация совершенно внезапно наладилась самым волшебным образом. Именно о таком чуде она и молила. Эльвия мельком взглянула через плечо на Лунаса, утратившего облик злодея. Сейчас на его месте стоял ошарашенный и растерянный парень, весьма недовольный вмешательством. Однако ей уже было не до него.
– Дедушка, как ты меня нашел? Как пробрался на Нееру? Почему не выходил на связь?
– Я здесь, и это главное, – тепло проговорил Виктор. – Прости, моя хорошая, на все вопросы отвечу в пути. Нам нужно спешить. Я с трудом тебя отыскал. И времени до рассвета осталось совсем немного. Враги повсюду, они украли мои записи, расправились с теми, кто мне помогал… Медлить нельзя.
– Да-да, конечно, – Эльвия со слезами радости на глазах еще раз обняла старика, от которого привычно пахло крепким кофе. – Я очень скучала, дедушка… И я не верила, что тебя больше нет!
Виктор тоже обнял ее и глубоко втянул воздух. Его вздох был тяжелым и, как Эль показалось, наполненным многолетней печалью.
– Я тоже скучал, моя хорошая.
Эльвия была на седьмом небе от счастья, как вдруг в этот эмоционально значимый для нее момент бестактно вмешался Лунас: он стремительно подошел и протянул Виктору руку с набухшими светящимися венами. Эль поняла, что Лунас решил поздороваться по традиции магов, и оскорбилась его недоверием.
– А вы кто, молодой человек? – нахмурился Виктор, видимо, не собираясь пожимать руку кому попало.
– Семпер, прекрати! Это мой дедушка, не смей к нам приближаться!
Теперь, когда рядом оказался ее дед, она отвечала храбро, расправив плечи, как бравый боец. Заметив ее реакцию, Виктор одобрительно кивнул.
– Идем, мой Вий. Поспешим.
Услышав прозвище, которое знали только они с дедушкой, Эльвия довольно улыбнулась, словно приобрела магическую броню от любой опасности. Рядом с ней очутился тот, кто всегда безоговорочно верил в ее силы. Веремей принес чудо, и теперь все должно было встать на свои места. Скосив на Лунаса прощальный осуждающий взгляд, она последовала за Виктором в гущу чернеющего леса, оставляя страхи позади.
Глава 8. Под звездами падшие
Поляна Диких Огней полностью оправдывала свое название. Старые скрюченные дубы, кокетливые сосны и цветущий терновник скрывали ее от любопытных глаз. В ворсистом ковре из мягкой травы, скрадывавшей звуки, горели тысячи голубых цветов, напоминая флуоресцентные сапфиры, потерянные гигантом. В воздухе реяли мерцающие светлячки, как звезды, сорвавшиеся со своих насиженных мест в полет по космосу. Все эти яркие пятна смешивались в отражении озера, и казалось, будто мир перевернулся на полотне экспрессивного художника. Темнота же жадно пыталась заполнять пространство между огнями.
По берегу водоема рос тростник и цвел бархатный рогоз, напоминавший сигары алхимиков, а отражение секвойи, под корой которой пульсировали зеленые жилы, размывалось в такт водной ряби. Вокруг рассыпались шатры с колышущимися шелковыми занавесками.
Среди этого пестрого великолепия неторопливо прогуливались представители разных рас. Возле ритуального костра, высокий огонь которого поедал звезды, десяток полуголых крепких парней с ожерельями из драгоценных камней плясали военный танец. Пламя будто вторило их движениям, а давно высохшие бревна вновь ожили в костре с веселым треском.
Рядом на огороженном ринге с громкими криками разминались бойцы, а их организатор – мужчина лет сорока пяти, сидящий в деревянном кресле с колесами, – вылаивал указания, нетерпеливо размахивая руками. Гомон устраивали и спорящие лесные торговцы: они продавали амулеты, резные поделки, настойки и еду. Прилавки ломились от хлеба и лепешек, гор салатов, репы, кукурузы, горошка и диковинных видов круп, но нигде не было даже намека на мясо – в Веремей строго запрещалось поедание живых существ.
Этим правилом смели пренебрегать только русалки, то и дело выныривающие из глубин озера. Они лениво облокачивались на берег, расслабленно помахивали чешуйчатыми хвостами, откусывали от пойманных рыбешек сырую мякоть и шаловливо зазывали проходящих мимо гостей праздника. Иногда плескались брызгами воды, из-за чего с ними ссорились дриады, которые тут же изящно покидали свои деревья: их жесты напоминали плавные движения листьев, а речь – шумный треск веток. Неподалеку над настольными играми хохотали сатиры, заключали пари и после поражения неистово ругались, чтобы уже через пару минут задушевно обниматься и распивать алкоголь.
Уррама́н – дух главного Древа в лесу, похожий на заросшего мухоморами старика с мохнатой бородой из гребенчатого ежовика, – вальяжно восседал под секвойей, опираясь на кривой посох, и поглядывал на разгорячившихся празднующих. Его окружали дикие горогоны, внимательно разглядывающие поле зеленоглазыми фонарями, будто выискивая преступников против самой природы. Наяды, прозрачные журчащие создания, держались стайками подальше от старика, перешептывались и заливисто хихикали.
Празднующие чтили традиции лесного народа – все надели маски с мордами зверей Дикой Магии.
Нейран поправил свою маску и проверил, не сдул ли ветер капюшон его травяного плаща. Усталость еще давала о себе знать, но его радовало, что хотя бы магическое истощение отпустило, и правой руке вернулась подвижность. Он медленно прошелся вдоль поляны, ища взглядом знакомый силуэт. Затем пробился к прилавкам и, пряча лицо, протянул продавцу-дриаду несколько белых леонов. В Лесном Королевстве деньги были важны только торговцам, массово приезжающим на Веремей.
– Я – Дэ́дэль, брат, чем могу помочь? – тут же поспешил представиться продавец, завидев монеты.
– Настойку из вдовьей мандрагоры, чистую.
Дэдэль сощурил голубые глаза с вертикальным зрачком, почесал торчащие из головы коренья, заворачивающиеся кольцами, точно бараньи рога, но деньги принял. Неторопливо пересчитал, большим пальцем растянув их дорожкой по ладони. После чего вскинул на Нейрана озадаченный взгляд и неуверенно спросил: