Шамадорцы притихли и начали суетливо заходить в здание. Нарина присела рядом с Талликой и всмотрелась в ее посеревшее лицо, искаженное гримасой боли.
– Нужно отнести ее в госпиталь. С ядом Атей справится, а с вирусом разберемся позже…
– Да, конечно, – Вермон подхватил Таллику на руки. – Простите, арона Опирум. Я примчался сразу, как только получил сигнал пожарной тревоги из арестантских. Кто-то отравил ее и поджег помещение. Возможно, последнее сделала сама Таллика, чтобы позвать на помощь…
– Пламя принесет хворь, – Нарина до боли сжала губы в тонкую линию.
– Что?
– Несите ее в госпиталь. Скорее! Огонь погасили?
– Да, думаю, да. Кузины Сил взяли это на себя.
– Хоро… – Нарина осеклась. Таллика вдруг забилась в конвульсиях.
– Кажется, не успеем, – в панике пробормотал Вермон, крепче прижимая Таллику к себе. Из ее рта полилась пена кораллового цвета.
– Хами? – Нарина тревожно взглянула на безмолвную, точно тень, заклятую подругу. Та поняла ее без слов:
– Я приведу Витао.
Хаминия коснулась Амантеса, пропустила через себя сгусток пурпурной энергии и, обратившись в сойку, взметнулась ввысь.
– Положи ее на землю, – распорядилась Нарина.
Она присела рядом с Талликой, сильно надавила пальцами на ее виски и закрыла глаза, призывая дар, которым пользовалась крайне редко, стыдясь его и опасаясь осуждения, как в детстве. Нарина с отчаянием поняла, что ничего не сможет сейчас сделать для спасения студентки без посторонней помощи, но не могла бездействовать. Тяжело вздохнув, она проникла в подсознание Таллики, погружаясь в глубинные нейронные связи.
Нарина увидела на залитой ярким солнечным светом поляне молодую пару, весело играющую с воздушным бумажно-тряпичным драконом. Они шутили и смеялись, время от времени поглядывая на маленькую черноволосую девочку лет пяти, увлеченно рисующую рунированными мелками на пергаментах.
– Таллика, – тихо позвала Нарина.
Девочка обернулась и с любопытством уставилась на нее большими серыми глазами.
– Я присяду? – мягко спросила Нарина.
Таллика улыбнулась и подвинулась, освобождая место на небольшом покрывале.
– Это твои мама и папа? – осторожно уточнила Нарина, пытаясь войти в доверие. Чужое сознание могло взбунтоваться, если бы восприняло ее врагом. Таллика кивнула.
– Что ты рисуешь? Покажешь?
Девочка расплылась в довольной улыбке и протянула пару листов Нарине, которая вздрогнула от увиденного. С поразительной точностью на них были изображены стальная статуя молодой женщины и повесившийся смуглый мужчина. Нарина обеспокоенно взглянула на Таллику: бедная девочка помнила каждую деталь гибели родителей.
– Таллика, ты очень сильная и выносливая. Плохой человек пытался тебе навредить, но ты должна бороться, иначе… – Нарина замялась, не зная, как объясниться с пятилетним ребенком.
Девочка вопросительно посмотрела на нее:
– Я умираю?
Нарина сглотнула ком в горле:
– Мы этого не допустим. Скоро прибудет помощь, а пока ты должна держаться. Дай мне руку. Ты не боишься?
Таллика в очередной раз улыбнулась и с детской непосредственностью ответила:
– Нет, мама и папа возьмут меня с собой играть. Они всегда пускают дракона вдвоем, а меня не зовут, но теперь обещали…
– Еще не время, Таллика! Ты должна бороться! Рано умирать. Ты нужна в мире живых.
Нарина разнервничалась и хорошенько встряхнула девочку. Та взглянула на нее с осуждением.
Раздался устрашающий раскат грома. Зигзагообразные трещины рассекли безмятежный солнечный сюжет, словно старинное полотно порвалось сразу в нескольких местах. Таллика испуганно обхватила Нарину ручонками.
– Не бойся, я с тобой. Я рядом. – Она тоже обняла девочку.
Поляна начала распадаться на лоскуты.
– Это неправда! Все неправда!!! – вдруг закричала Таллика, крепче прижавшись к Нарине. – Мне очень страшно, тетя, я не хочу в темноту! – Она заплакала и пропищала: – Злая старуха сказала, что меня покарает Вер-Шитель. Не оставляйте меня, пожалуйста! Я боюсь!
– Я никуда не денусь, я с тобой. – Голос Нарины дрогнул. Исчезающая в кромешной тьме картинка означала лишь одно – мозг Таллики погибал. – Ты сильная и смелая, ты справишься! – продолжала твердить Нарина, стараясь не смотреть на черные расщелины, в которые все проваливалось. – Осталось подождать совсем немного, помощь близко…
Тьма уже окружила их, оставив в бездонном пространстве лишь покрывало, на котором они сидели. Нарина сосредоточенно зажмурилась в попытке собраться с мыслями. Мелькнула идея расспросить Таллику о планах Гитера, пока не поздно, но общение с подсознанием всегда походило на игру в луизирскую рулетку – зачастую невозможно было добиться ничего вразумительного, а если и выходило, достоверность полученной информации всегда оставалась сомнительной. Поэтому она отложила дознание на потом и открыла глаза. Заплаканная Таллика заглянула ей прямо в душу и еще раз крепко обняла.
– Уходи, тетя, а то темнота съест и тебя.
С трудом забытое благодаря целебным настойкам материнское чувство защемило сердце Нарины, словно она снова теряла родную дочь. Нарина прижала девочку еще ближе.
– Я никуда не уйду, все будет хорошо, – прошептала она на ушко Таллике, заботливо поглаживая по голове. На глазах выступили слезы. – Все будет хорошо, – повторила она, на мгновение прикрыв веки.
– Арона Опирум? – Нарина услышала сдержанный голос Витао Атея.
Помутневшим взором она различила знакомые стены Шамадора, обеспокоенного Вермона, печальную Хаминию и нескольких возглавляемых Витао шамадорских лекарей, которых она сама тщательно отбирала. Они суетились возле замершей в ее руках Таллики, пытаясь что-то вколоть и применить разные жеоды.
Нарина не разбирала, удачны и грамотны ли их действия. Все происходило, как в вязком кошмаре, где невозможно пошевелиться и приходится лишь наблюдать за ужасами происходящего. Зловещий мрак заполнил ее сознание: она словно снова проживала потерю своего ребенка. Сердце будто пропускали через мясорубку, а душу раздирали на части тысячи гончих Дар-Инспекции.
Нарина заметила, как Вермон отчаянно мотает головой, явно не веря в происходящее, и взглянула на Таллику. Коралловые сосуды исчезли с ее лица под действием целительных снадобий, вернувших привычный смуглый оттенок кожи. Теперь казалось, что девушка просто спит.
Нарина с надеждой посмотрела на Витао, но увидела лишь скорбь. Она заключила Таллику в крепкие объятия и разрыдалась.
Глава 10. Воспаленные воспоминания
– Серьезно, так и сказала?
– Фел, она меня прямым текстом послала! Сказала, что я атмосферу ей порчу, – возмутилась Айсин, резко опустив кружку на стол. Утешиин едва не перелился через край.
– Ладно-ладно, я просто уточнил, – он примирительно улыбнулся и, доев остатки пирога, промямлил с набитым ртом: – Может, еще утешиина?
У Айси дернулся глаз. Она и так напрягала каждую мышцу, чтобы выглядеть расслабленной и превратить мучительную гримасу боли в выражение спокойной собранности. С самой ночи ее покрывала склизкая пленка лжи, от которой она не сумела отмыться, даже проведя в ванной час. Веремей сначала принес ей самое большое счастье, а потом размозжил предательством Лунаса, Нейрана, а следом еще отца и Нарины, которая отказалась помочь в поисках Эль. Весь ее мир перевернулся, а Фела, как обычно, заботила только еда.
– Мне нужно галлон этого утешиина выпить, чтобы помогло! – вспылила Айси и вскочила, пытаясь скрыть свое перекосившееся лицо.
«Не смей реветь», – настойчиво потребовал внутренний полицейский.
Она все равно ничего не могла исправить, а срываться на Феликсе было, как минимум, несправедливо. Силясь избавиться от внутреннего дискомфорта, Айси стала расхаживать по архивному залу библиотеки. В ее голове вперемешку метались воспоминания об их близости с Нейраном, едкие слова Лунаса, их драка, рассказ Лагара. Айси потерла виски – ей казалось, что голова вот-вот расколется от мыслей – и шумно выдохнула. Глубокое чувство незащищенности глодало ее изнутри, вызывая зуд и желание что-то сделать, чтобы исправить то патовое положение, в котором она оказалась. Однако, как назло, кроме Фела рядом никого не было.
– Слушай, я понял: в жопу утешиин, – Феликс подошел, мягко отстранил ее руки от лица и поддел пальцем ее подбородок. – Как насчет поговорить?
Айси отстранилась – теплые ладони Фела опять воскресили воспаленные воспоминания о том, как Нейран касался ее тела.
– О чем? Может, ты знаешь, где найти Эль?
– Ну, последний раз я ее видел, когда мы вчетвером шли в Лесное Королевство. Насколько я понял, Нарина отправила их с Лунасом в какую-то местную лавку за одеждой, а потом – на Поляну Диких Огней. Если хочешь, можем повторить их путь. Так же поступают детективы?
Его ободряющая улыбка сделала ей больно. Она была на грани, а он просто хотел ее утешить, но вместо утешения, в котором она и впрямь нуждалась, он напомнил ей о самом важном – давней мечте защищать невинных людей. Ее отец, несмотря на то, кем был на Неере, никогда не позволял чувствам диктовать условия профессиональным навыкам. Как бы он ни был расстроен, на работе Алфиан становился «детективом Фарфала» – человеком без сожалений, собственных трагедий и слез.
– Да, ты прав, – смотря Фелу в глаза, сказала Айси и уже собиралась закрыть все свои эмоции под замок, когда на лестнице послышались громкие шаги.
Она вскинула взгляд на спускавшегося в архивный зал Лунаса с букетом желтых нарциссов и кожаной сумкой. Желудок ее сделал кульбит, а адреналин растекся по венам опасным огнем.
– Приветствую вас, друзья-теллейцы!
– Ты! – процедила она, бросив на Лунаса уничтожающий взгляд.
– Я! – Он расплылся в шикарной улыбке и протянул ей букет. – Это тебе! Эмеде́сы [24] – алхимические цветы. В зависимости от настроения они…
Айси мигом оказалась у лестницы, отбила его руку – нарциссы, обратившиеся в кактусы, полетели на пол – и врезала кулаком ему по лицу. Лунас отшатнулся, но ухватился за поручень и устоял.