«Когда-нибудь боль должна перестать сжигать каленым железом?» – спросила она себя, но поняла, что никогда не ответит на этот вопрос.
«Наши решения настолько правильные, насколько дают нам сил справиться с последствиями», – сказал ей внутренний голос, но это только усилило жжение душевной раны, и она поспешила вновь вздохнуть, старательно гася в себе вспышку истерики. Размышлять об утрате – все равно что продлевать агонию погибшей и истерзанной мечты.
Непрошеные слезы навернулись на глаза. Айси стремительно поднялась с кровати, будто могла сбежать от собственных чувств. За рутинными делами ей удавалось хоть ненадолго выдернуть свое сознание из зыбучих песков жалости к себе, поэтому она медленно направилась умываться. Провела в ванной больше времени, чем обычно – долго разглядывала свое отражение, в котором все казалось таким неприятно обыденным и неизменным. И не скажешь по ее лицу, что с ней приключилось. Не догадаешься, какую брешь в ее стойкости пробил тот злополучный день в Нихиле. Не узнаешь, что она проиграла в самой важной битве. В битве за собственное счастье. В любом случае, это уже прошлое. И ей нужно как-то суметь себя собрать заново, хотя бы ради… Айси неловко приложила ладонь к животу, опустила на свой зажатый жест печальный взгляд и нахмурилась. Она обязана жить, как бы ей ни хотелось вернуться в Нихиль и шагнуть за Нейраном в ту черную бездну. «Не сейчас». Сейчас она хотела использовать весь пепел их отношений, как удобрение для роста новой жизни.
Айси кивнула и в который раз посмотрела на свое отражение в зеркале. Раны заживали, но медленно. Она отказалась от магического излечения, показавшегося ей каким-то кощунством. Единственное, что она позволила сделать медикам Ордена – исцелить глаз, который бы ослеп к концу дня. И все равно, белок раненого глаза выглядел еще болезненно-розовым, а красные прожилки выделялись, точно кровавые паразиты. Из-за разбитых губ, кровоподтеков и ран от ледяных осколков ее кожа напоминала изъеденную молью занавеску.
«Потрепало же тебя, Варнессар», – с досадой констатировала она, как вдруг обескураженно задумалась, не сказалась ли драка с Анелией на здоровье того, кого она носила под сердцем. Своему телу Айси могла позволить страдать, но подвергать риску кого-то еще она не смела.
Она вернулась в комнату, по-деловому быстро оделась в удобную одежду, на мгновение вспомнив, что все ее тряпки – подарок предательницы.
Айси мотнула головой, отгоняя неприятные воспоминания. Путь до госпиталя она преодолевала второпях, стараясь миновать студентов и не встречаться с ними взглядом. Меньше всего ей хотелось с кем бы то ни было болтать и налаживать общение. Может, потенциальный новый друг тоже окажется с Земли? Неприятных открытий с нее было достаточно.
Айси дошла до широкой металлической двери в лазарет. Подперев створку плечом, она навалилась на нее и с удивлением подметила, что та легко поддалась. Внутри царствовал по-медицински сдержанный порядок и острый запах какого-то лекарства. Впрочем, он явно отличался от тех, к которым Айси привыкла на Земле, – приятный и чарующий аромат, чистый и мотивирующий на выздоровление.
Она сделала несколько осторожных шагов внутрь залитого солнечным светом белого помещения. Холл был практически пуст, если не считать нескольких огромных ваз с синими композициями, расположенных вдоль белых ширм, и луж разноцветных зайчиков, отражающихся от оконного витража. На нем кусочками разномастных стекол изображалась прелестная женщина с длинными синими волосами, прикрывающими наготу, и преспокойная мантикора, расположившаяся подле ее ног. За разглядыванием витража Айси и застали.
– Доброе утро, – прозвучал рядом корявый голос, искажающий веритацианский язык. – Аронита, я могу вам помочь?
Вздрогнув, Айси поняла, что не услышала вышедшую к ней из-за белой ширмы женщину. Болезненно худощавая, с сине-зелеными волосами, точно водорослями, ниспадающими до лопаток, бледно-голубой кожей и неестественно большими для ее лица желтыми глазами, похожими на рыбьи. Айси вспомнила, что такие создания были на Веремее. Правда, у этой русалки вместо хвоста из-под голубого халата виднелись вполне человеческие ноги, обутые в мягкие башмаки.
– Доброе утро. Могу я узнать, как вас зовут?
– Ох, извините, – русалка смутилась, приложила руку ко лбу, точно извиняясь. Айси успела заметить у нее между пальцев полупрозрачные зеленые перепонки. – Я – медсестра Ре́йлин. Так я могу чем-то помочь?
– Рейлин, – Айси запнулась, а затем выдала на одном дыхании: – У вас есть что-то, чтобы узнать… не в положении ли я и… все ли в порядке с ребенком?
Глаза русалки округлились еще больше, практически вывалившись из орбит. Она стушевалась, не зная, куда деть нервные руки, и сощурилась так, что стала похожа на гневную касатку.
«Ну вот, сейчас тебе зачитают нотации о вреде ранней беременности», – хмуро подумала Айсин.
– Хорошо, что ты встретила меня, – заговорщицки сказала Ре́йлин и поманила Айси за собой в глубь госпиталя по пустыми коридорчикам между ширмами. – У меня есть рыба-нянька, ее нужно съесть. Если стошнит, значит, ты в положении.
«Меня в любом случае вывернет, если я съем сырую рыбу».
– Ээ, это у вас здесь так все определяют? – скривившись, уточнила Айси, усаживаясь на стул напротив медсестры. Та покопалась в своих бумагах и переставила пустые колбы, освобождая место на столе.
– О, нет, нет, – Рейлин качнула головой и добавила: – Это наш, русалочий, способ. Очень действенный.
– А есть что-нибудь другое? – с неприкрытой надеждой спросила Айси, вспомнив, что на Земле намного лучше озаботились подобным вопросом.
Рейлин снова замерла, усиливая в воображении Айсин свою схожесть с сине-желтой мультяшной рыбкой, боящейся каждого движения и все забывающей.
– Нуу, официальный метод требует уведомления ароны Опирум. Конечно, можем воспользоваться и им… но, я так полагаю, вы бы не хотели огласки… пока что?
– Было бы прекрасно, если бы это осталось между нами, – согласилась Айси, чувствуя себя контрабандистом или пиратом, продающим незаконно конфискованный товар.
– Прелестно! – Русалка просияла и, нырнув под стол, сразу же оттуда выскочила, вытащив белый хиленький цветок в горшке. – Тогда можно использовать а́криум.
Айси, разглядывая пятиконечный белый цветок с наточенными, как бритва, лепестками, потянулась к нему, чтобы проверить, насколько остры его грани, но Рейлин поспешно отвела ее руку.
– Его ни в коем случае нельзя трогать, – настоятельно проронила она. – А́криум – живой хищный цветок, поэтому это и неофициальный метод. Если арона Опирум узнает, будет ругаться. Но как медсестра не могу же я бросить девушек, которые не хотят огласки, без помощи, правильно? Я его сама вырастила.
Русалка, поймав взгляд Айсин, многозначительно посмотрела на нее. И только дождавшись неуверенного кивка, продолжила:
– Беременным до него дотрагиваться нельзя, так как он впрыскивает яд, который убивает плод. Но если капнуть на него кровь… и он станет агрессивным, а лепестки окрасятся в алый, тогда…
– Я поняла, – перебила ее Айси и, взяв в руку протянутую Рейлин иголку, проткнула себе палец. На подушечке тут же набралась алая горошина, которую она стряхнула прямо в центр акриума.
Томительное ожидание затягивалось, а цветок даже не порозовел. Да и никакой агрессивности в его поведении не появилось: все так же аккуратно покачивался из стороны в сторону, слабо шевеля лепестками.
– Ну что ж, ответ ясен. Ты не в положении, – заключила Рейлин.
– И что это, черт возьми, должно значить? – пробормотала Айси себе под нос, продолжая таращиться на белые лепестки.
– Прости, я не расслышала… – начала медсестра, но Айси вскочила и ринулась к выходу, бросив через плечо:
– Ничего! Спасибо за помощь!
– Обращайся, если что, – ответ догнал ее уже у распахнутой двери.
Ее путь лежал прямиком в арестантские.
Ворвавшись туда, точно безумный смерч, она затормозила, только увидев перед входом двух охранников, облаченных в темно-бордовые доспехи.
– А ну-ка стой! – рявкнул один из них, выставив перед собой копье.
Несущий караул по другую сторону от входа активировал металлический дар. Айсин заметила, что он призвал его по газообразному агрегатному состоянию, точно хотел ударить на поражение.
– Ты что здесь забыла? Арестантские не место для пряток, кыш отсюда! – грозно сказал маг.
– Иначе мы вынуждены будем применить силу, – подтвердил первый, и Айси только сейчас увидела руны на наконечнике копья.
– Я пришла к Гитеру Домитору.
Охранники переглянулись. Алхимик вернул копье в вертикальное положение и глянул на нее сверху-вниз.
– Твое имя?
– Айсин Варнессар, – ответила она сдержанно, хотя желудок несколько раз перевернулся. Понятное дело, что опасного преступника будут охранять, но, будто поддавшись феликсовской наивности, она предположила, что они не станут ее останавливать.
Маг тем временем достал маленький прибор, который Айси с неприкрытым изумлением сравнила с планшетом. Во всяком случае, он был такой же прямоугольной формы, и маг возил по экрану пальцами. Эта такая, казалось бы, мелочь, вдруг согрела ее и подняла градус решительности, будто знак, который появляется в нужный момент.
– Нет, – отрезал, наконец, маг, хмуро уставившись на нее. Дар вновь угрожающе прилил к его венам.
– Проверьте Одетт, – тут же попросила она. – Одетт Варнессар.
Алхимик уже собирался ткнуть в ее сторону копьем, заставляя отступить, но маг махнул рукой, привлекая его внимание. Они переглянулись, маг коротко кивнул, заставив алхимика отлучиться на несколько минут. Он вскоре вернулся, притащив с собой два наруча-блокиратора, которые тут же нацепил на руки Айси, и какой-то алхимический девайс, похожий на жирную, длинную гусеницу. Ее прохладное металлическое тельце сковало лодыжку Айси и загорелось красным светом.
«Намек ясен. Рыпнусь или попытаюсь вызволить Гитера, меня взорвут на мелкие куски. Предусмотрительно, конечно», – с некоторой долей гордости подумала она.