— В случае с Лайлом не все так просто.
— Ах вот оно что!
— Я была его медсестрой, и я знаю историю его болезни. У него были проблемы еще до того, как он очутился в армии. Скажу больше — он провел год в психиатрической клинике в Висконсине.
Это уже было слишком! Я уставился на нее.
— И с каким же диагнозом?
— Легкая форма шизофрении.
— Шизофрения! — воскликнул я. — Как же он тогда попал в армию?
— Он скрыл этот факт, все обнаружилось позже. Он должен был уйти из армии так или иначе. Его могли лишить положенных ему льгот. Ты ведь их имеешь до сих пор. Но он получил Пурпурное Сердце и Бронзовую Звезду. Так что ему простили эту небольшую ложь.
— Но шизофрения! Ведь он опасен!
— Нет, — сказала она и нахмурилась. — Только крайние формы шизофрении опасны. Но я же говорю тебе, у него легкая форма. Он не буйный. Наверняка у тебя много знакомых, которые с виду нормальные люди, а на самом деле они шизофреники. В этом нет ничего необычного.
— А если у него начнутся припадки?
— Вряд ли. Ему и лучше, к сожалению, не станет. Надо научиться жить с ним, привыкнуть к его характеру. У Лайла есть, конечно, странности. Эти неожиданные приступы меланхолии...
я выпил вина, подумал и сказал:
Не пойми меня неправильно, Марта. Мне нравится
Лайл. Но я не понимаю, как ты, зная, что он ненормальный, могла выйти за него замуж.
Она посмотрела на меня удивленно:
— Я люблю его.
— Это не ответ. Ты и за Джека-потрошителя вышла бы замуж, если бы его любила?
— Нашел с чем сравнивать! — возмутилась она.
— Не обижайся. Я не имею ничего против Лайла. Я просто пытаюсь понять. Зачем этот риск? Ты умная девушка. Почему ты связала свою судьбу с шизофреником?
— Он не шизофреник! Черт тебя побери! Сколько раз тебе повторять, что у Лайла только склонность к шизофрении.
— О’кей. Но ты знала об этой склонности и все равно вышла за него замуж. Вот что я называю рискованным.
Она сидела молча минуту, пила вино. Затем, успокоившись, посмотрела на меня, и на ее лице появилась глуповатая улыбка.
— Я знаю, ты хочешь защитить меня, — сказала Марта, — поэтому я не должна злиться на тебя. Тем более что ты абсолютно прав. Это риск. Но мы любим друг друга, ты же сам видишь.
— Любовь — это, по-твоему, риск?
— Лайл единственный мужчина, который обратил на меня внимание. — Я нахмурился, а она быстро добавила: — Только не думай, что это любовный голод старой девы, которая хватается за любой шанс, нет, и даже будь я принцессой, я бы все равно выбрала Лайла, потому что он самый красивый мужчина на свете.
Я ничего не сказал и пил вино.
— Ты никогда не был влюблен, Тод, — мягким голосом произнесла она. — Я так сильно люблю Лайла, что буду любить его, даже если он превратится в маньяка. Я что угодно сделаю ради него.
Алкоголь подействовал и на меня, очевидно, иначе я бы никогда не позволил себе произнести следующее:
— И покорно дашь ему себя убить.
Она поморгала, до нее дошел смысл сказанного, и она, вместо того чтобы рассердиться, как-то вся поникла, съежилась.
— Это нечестно с твоей стороны, — сказала она. — Он не станет зверем. — И, помолчав немного, добавила: — Хотя, даже если и станет, я согласна — пусть убьет меня.
От этих слов повеяло смертельным холодом. Перед моим мысленным взором уже была страшная картина — я видел, как Лайл со зверским лицом всаживает пулю за пулей в мою несчастную сестру, а она стоит и даже не пошевелится, чтобы хоть как-то защитить себя, и в глазах ее светится великая всепрощающая любовь.
Вздрогнув, я прогнал прочь эти ужасные видения.
— Может, хватит на сегодня этих разговоров, сестричка? Ты его любишь, и это самое главное. Зачем нам расстраивать друг друга? Еще бокал вина, чтобы лучше спалось?
— Пожалуй. — Она посмотрела на часы и удивилась, обнаружив, что уже поздно. — Хотя, наверное, лучше лечь спать. Уже одиннадцать, а ты собирался завтра пораньше встать, если не ошибаюсь?
— Никогда не сплю больше шести часов, — сказал я. — А вино нам не повредит.
С пустыми бокалами я пошел на кухню, поставил их на стол и хотел открыть холодильник, чтобы достать лед, когда мое внимание привлекло зрелище в окне второго этажа дома напротив. Стройная блондинка, очень красивая, медленно раздевалась, и ее совсем не тревожило, что в ярко освещенном окне она видна как на телеэкране.
Я нормальный мужчина, поэтому я не отвернулся скромно, а продолжал смотреть.
Процесс был долгим, но не скажу, что утомительным. Она относилась к вещам очень аккуратно. Платье она повесила на плечики и убрала в шкаф. Сняла чулки, осмотрела их и унесла куда-то, наверное, в ванну, чтобы постирать. Она снова появилась и продолжила свой очаровательный стриптиз. Она была совершенно голая, когда Марта вошла на кухню, чтобы проверить, что меня тут так задержало.
Увидев голую женщину в ярко освещенном окне, Марта все поняла.
— И ты тоже? — Марта даже не удивилась. — Она устраивает нам это шоу каждый день. Лайл тоже любит посмотреть, я часто ловлю его тут, когда она красуется так перед окном.
— Может, в этом доме нет штор?
Блондинка надела что-то легкое и прозрачное. Я не мог оторвать от нее глаз.
— Шторы есть, но закрываются только по выходным, когда ее муж дома. Очевидно, он их и закрывает. Мы с Лайлом решили, что она не специально обнажается именно перед нами. Мы разговорились с ними по-соседски, и было видно сразу, что она очень любит своего мужа и вряд ли можно заподозрить ее в желании поразвлечься каким-нибудь новым способом или с кем-нибудь еще.
Свет в спальне женщины неожиданно погас. Я задумчиво мешал коктейли.
— И тебя не волнует, что Лайл смотрит на нее?
— Волнует? Мне даже хорошо. Ведь он не с ней занимается любовью, а со мной. Пусть смотрит, его это заводит, после этих шоу он сильно возбуждается и бывает очень изобретателен в постели.
На следующее утро, по пути в редакцию, мне пришла в голову одна тревожная мысль. Я дал вчера секретарше мой новый адрес на случай, если будет срочная работа. Это означало, что меня могли поднять среди ночи и мне придется оставить Марту и Тода одних в доме. Не часто, но такое бывает. Я решил, что засов надо все-таки поставить.
Днем я заехал в магазин и купил два засова.
Вернувшись после работы домой, я сразу приступил к делу.
— Где у Лайла инструменты?
— В подвале, — ответила Марта.
Она сидела на крыльце и смотрела, как Тод гоняет по двору на трехколесном велосипеде со страшной скоростью примерно две мили в час.
Я спустился в подвал, который Лайл превратил в свою мастерскую. Вдоль стены была сделана длинная полка, над которой висели всевозможные инструменты. На самой полке стоял телевизор без крышки и еще парочка на полу.
Подходящую отвертку я нашел очень быстро, но я подумал, что у Лайла для такой работы наверняка имеется электродрель, и стал шарить по ящикам.
В нижнем ящике я наткнулся на какой-то кофр. Рядом был еще маленький железный сейф, закрытый. Я открыл кофр, и то, что я в нем нашел, меня сильно удивило.
Это очень смахивало на набор взломщика. Тоненькие плоскогубцы, стеклорез, специальная резиновая присоска, черные кожаные перчатки и... Я долго размышлял, что бы это такое могло быть... Обыкновенная отмычка!
Тут же стало понятно и назначение присоски. Прижав ее к стеклу, можно провести вокруг нее стеклорезом и вырезать аккуратное отверстие. Присоска должна держать вырезанное стекло, чтобы оно не упало и не разбилось, разбудив хозяев.
Я люблю разгадывать разные загадки. Вообще-то я сообразительный. Но тут я не мог никак понять, зачем Лайлу все эти вещи. Наверное, это нормальная реакция нормального человека — нельзя сразу видеть во всем только ужасное.
Была ли это интуиция или мои подозрения проснулись, но я попробовал открыть сейф найденной отмычкой. Поковырявшись несколько минут, я смог это сделать.
В сейфе лежали женские капроновые чулки. Восемь штук.
Трудно назвать это легким намеком. Страшные мысли закопошились в моей голове. И все равно, потому что я действительно искренне любил Лайла, я еще пытался придумать этому тайнику какое-то иное, не связанное с кошмарами последних дней объяснение.
Нет, я не хотел верить, что Лайл маньяк и убийца. Он любил смотреть на голую блондинку в доме напротив. Тогда почему он ее не убил? Она красивая, она замужем, и ее муж работает по ночам. Если Лайл тот самый Чулок-убийца, то чего же он медлит? Прямо перед ним шикарная жертва, в его вкусе.
Ответ был неутешительный, он напрашивался сам собой. Сумасшедший — это не значит совсем без мозгов. Маньяк может быть очень хитрым и осторожным. Блондинка живет рядом. Зачем так рисковать?
И чулки! Зачем прятать в подвале женские чулки?
Тем более что при ближайшем рассмотрении все чулки оказались разные. Четыре чулка точно разные, а остальные четыре могли быть и просто разными чулками, но могли быть и двумя парами чулок.
Все же их было восемь, а не шесть. Но я вспомнил про схожие убийства в Чикаго и в Канзас-Сити. И вспомнил про частые командировки Лайла.
Надо было действовать очень осторожно. Я должен быть совершенно уверен, прежде чем пойду в полицию.
Я не хотел, чтобы моя сестра жила с маньяком-убий-цей, но я также не хотел лишиться ее, после того как она узнает, кто донес на ее мужа. Даже если Лайл виновен в этих страшных преступлениях, Марта никогда не простит меня за то, что я его выдал.
У меня было время, чтобы все как следует проверить. Сегодня только вторник, а Лайл возвращается из Чикаго в понедельник — почти через неделю.
Я положил чулки обратно в кофр и кое-как закрыл сейф отмычкой. Затем нашел электродрель, поднялся наверх и установил засовы на дверях.
4 Могильщик 9*7
За ужином я спросил как бы невзначай:
— А что, Лайл часто бывает в Чикаго?
— Два раза в год, — ответила Марта. — Последний раз он был там на День благодарения.