— Пусти! — оттолкнул его Бобби. — Иди развлекайся со своими красотками!
Он выбежал на улицу. Но нигде поблизости не было его любимого красного «триумфа». Бобби отогнал его в другой район, в автомастерскую, там машину покрасили в нейтральный синий цвет, после чего он поехал на ней в свой родной город, это миль триста на восток, продал ее по дешевке, навестил мамочку и вернулся обратно.
Он не мог ничего с собой поделать. Эти женщины заслуживали наказания! Его мамочка не уставала повторять: «Если женщина созрела, древо зла ее созрело, надо выкорчевать его с корнями!» Мамочка всегда была права.
Только она могла его понять. Это она любила наряжать его, как девочку, с самого детства. С платьями и женскими манерами к нему перешла и женская душа. Он превратился в женщину, и в то же время эти загадочные создания с их непостижимой грацией и вечным непостоянством внушали ему страх. Было что-то дьявольское в их красоте, в том, как они могли посмотреть, завлекая одним взглядом.
Бобби бесцельно бродил по ночным улицам. Он хотел поймать такси, но как назло не было ни одной машины. Тогда он повернул к автобусной остановке, недалеко от клуба. Атобус тоже куда-то пропал. Бобби изнервничался, ожидая. Он поглядывал все время на двери клуба и боялся увидеть полицейских в штатском, которые с мрачными лицами наблюдали за его шоу, — Бобби точно был уверен, что ему это не пригрезилось. К тому же клуб «Ищите женщину» всегда был на примете у полицейских именно из-за своей скандальной славы. Здесь собирались подозрительные личности и часто устраивали разборки. Так что шуму хватало.
В женском платье Бобби привык думать и вести себя как женщина. Сейчас он был Шейлой. Это Шейла стояла ночью на улице и ждала автобус.
Рядом затормозил большой побитый «седан».
Очевидно, что маячившая на углу красотка привлекла внимание водителя.
— Ты меня ждешь, любовь моя?
Мужчина с моложавым лицом и глазами умудренного старца.
— Не думаю, — ответила Шейла. — Нам не по пути.
— Напрасно. Прыгай ко мне.
— Извини, — сказала Шейла. — Моя мамочка всегда говорила — не садись к незнакомым мужчинам. А я вас совершенно не знаю.
Машина сорвалась с места и умчалась.
Из клуба вышли двое. В штатском. С мрачными лицами. Одного Бобби узнал — хозяин клуба как-то показывал ему детектива, который работал у них начальником службы безопасности. Это был он. Другой рядом с ним тоже, конечно, полицейский.
Шейла заметалась. Она не знала, зачем эти копы еышли вслед за ней. Может, у них спецзадание? Они делают вид, что не замечают ее, а на самом деле следят за ней. И может, уже давно? Она думала, что сейчас упадет в обморок.
Как раз в этот момент автобус вывернул из-за угла и со скрежетом и вздохом тормозов остановился перед ней; двери открылись.
Сердце у нее колотилось как ненормальное. Надо было на что-то решаться. Или ехать, или бежать. Шейла села в автобус. Двери уже закрывались, но копы легко закинули внутрь свои тренированные тела, прошли в хвост и там сели, молчаливые и сосредоточенные.
Шейла вжалась в кресло — первое к выходу. Чисто по-женски она поправила воротник, прикрыв слишком глубокий вырез на груди, и кокетливо выставила коленочки.
За спиной послышался смех. Шейла оглянулась и увидела, что копы о чем-то шепчутся и толкают друг друга в бок. Это было странно. Почему они следят за ней так открыто? Почему не едут за автобусом в каком-нибудь побитом «седане» без номеров?
«А ты что думаешь, Бобби?» — спросила Шейла.
«Я думаю, копы заметили, что ты под наркотой и решили проверить, чтобы убедиться окончательно и затем сцапать тебя», — ответил Бобби.
Конечно, Бобби меньше всего боялся, что его арестуют за наркотики, но и меньше всего ему хотелось сейчас очутиться в полиции. Вдруг копы узнают некоторые секреты из личной жизни Шейлы Ньюберри. Если уже не узнали...
Бежать! Скрыться. Не попадаться им на глаза, хотя бы какое-то время побыть в тени. А бежать немедленно — другой шанс может и не представиться.
Шейла выпрыгнула из автобуса на следующей остановке, прижалась к дереву на темной аллее парка и замерла. Удивительно, но полицейские либо уснули, либо Шейла была им совершенно не нужна. Они поехали дальше и даже не оглянулись.
Подождав еще минуту, поправив парик, Шейла пошла через парк. Она жила всего в двух кварталах отсюда.
Неожиданно она увидела перед собой моложавое лицо со старыми глазами, и сильные руки сдавили ей горло.
— Вот мы и встретились. От меня так просто не отделаешься, кошечка.
Бобби ДиМарко сопротивлялся яростно. Но противник, почувствовав угрозу, достал из кармана кастет и ударил им изо всех сил Бобби по голове.
В последнюю секунду Бобби издал жуткий крик — крик не женщины, а мужчины.
Голова его раскололась как орех.
Бобби ДиМарко перестал существовать.
ЗВУК УБИЙСТВА
В два часа ночи Оуэн Хендрик лежал в постели рядом со своей женой и не мог уснуть. Из-за стенки все время доносились подозрительные звуки. Он не выдержал, встал, оделся и разбудил Элейн.
— Мне кажется, у нашей соседки что-то случилось, — сказал он. — Сначала я услышал звук, похожий на выстрел, а теперь там плачет мужчина.
Элейн села в постели.
— Что ты выдумываешь? Не ходи никуда, Оуэн, я тебя умоляю. Лучше не связываться, неизвестно еще, во что вляпаешься.
— Я проверю, — упрямо сказал он.
Испуганная, она прошлепала до двери и крикнула ему вслед:
Будь осторожней!
Оуэн тихо спустился по лестнице, вышел на улицу. Большой старый многоквартирный дом из красного кирпича был похож на лабиринт, квартира соседки была в другом подъезде. Хендрик поднялся на третий этаж и остановился у двери с номером 401.
Он прижал ухо к двери и прислушался с минуту. Ничего. Тихо. Постучать? Он засомневался. Затем решил, что не зря же он проделал такой длинный путь. И постучал. Ответа не последовало, и он нажал посильней на дверь. Она оказалась незапертой. Гостиная, в которую он вошел, была точно как у них.
Мужчина смотрел в окно и резко повернулся. Лицо изможденное, глаза пустые.
— Кто вы? — спросил он безразличным тоном.
— Я слышал выстрел, — сказал Оуэн.
— Тут никто не стрелял. — Мужчина сделал шаг навстречу.
— А перед этим, — продолжал Оуэн, — женщина кого-то слезно умоляла.
— Какая женщина? Я здесь один.
Он был весь массивный, мощный, с широкой грудной клеткой. Лицо жесткое, крепкие звериные челюсти, кудрявые темные волосы, слегка седые. Дорогой темно-синий костюм.
— Потом я слышал, как плачет навзрыд мужчина, — проговорил Оуэн. — Что здесь случилось?
— Вы ошиблись.
— Нет, я не ошибся. Наша спальня находится как раз за этой стеной, и должен сказать, что звукоизоляция в этом доме очень плохая.
— Убирайтесь. — В его голосе трудно было уловить хоть какие-нибудь эмоции. — Не суйте свой нос в чужие дела.
— Я хочу знать, где молодая женщина, которая живет в этой квартире, — настаивал Оуэн. — Ее имя мне, к сожалению, неизвестно, однако я часто видел, как она заходила в этот подъезд и выходила отсюда.
— Мисс ДиКарло нет сейчас в городе, — ответил мужчина. — Она уехала. Мы с ней друзья, и она позволяет мне приходить сюда даже и в ее отсутствие. А теперь — выметайтесь.
— Ладно, — сказал Оуэн. — Я вызываю полицию.
Он взялся за ручку двери.
— Стойте. Давайте спокойно все обсудим, — предложил мужчина.
— А есть что обсуждать?
— Да. Я хочу, чтобы вы поняли ситуацию. Потом, если сочтете необходимым, вызовете полицию.
Оуэн пожал плечами. Он уселся в кресло рядом с дверью, заблокировав ее таким образом.
Мужчина сел на диван и опустил голову. Несколько секунд он молчал, затем с трудом вымолвил:
— Поверьте, я не убивал ее, она была уже мертва, когда я вошел.
— Где она? — резко спросил Оуэн.
Он кивнул:
— В спальне.
— Идемте! Покажете мне.
— Нет уж, хватит с меня.
— У вас нет выбора. Я не дам вам сбежать.
— Я бы давно ушел, вы меня не остановите. Можете не волноваться, я не сдвинусь с места.
Оуэн встал и прошел в спальню. Там горел свет. Женщина лежала на постели, полуголая, раскинув руки. Лет тридцать, красивая, длинные черные волосы, модный макияж. Но оскал смерти ей был не к лицу.
Один ее чудесный глаз, небесно-голубой, широко открытый, остекленел. Вместо другого зияла страшная черная дыра. Стреляли с очень близкого расстояния.
Оуэн повернулся и вышел из комнаты. Незнакомец сидел в той же самой позе, опустив голову. Оуэн опустился в кресло, стоявшее рядом с дверью. Никто не решался заговорить первым.
-
— Меня сейчас стошнит, — не выдержал Оуэн. — Ну скажите хоть что-нибудь, побыстрее! Например, как вас зовут?
— Маградер. Уильям Маградер. Президент инвестиционной компании. Владелец банков, строительных фирм, мне принадлежит большая часть недвижимости в этом городе. Беверли, то есть мисс ДиКарло, работала у меня секретаршей. Мы быстро подружились, и я в нее влюбился. — Он тяжело вздохнул. — История старая как мир. Я любил Беверли, но мы встретились слишком поздно... У меня жена и дети, которых я тоже очень люблю. Мой миллионный бизнес только усложняет и запутывает всю эту ситуацию. Я много сделал для Беверли — купил ей новую машину, новую мебель, давал ей деньги. Она не хотела бросать работу и не хотела оставлять эту квартиру. Она боялась, что наши отношения могут прерваться в любой момент и ей надо будет вновь приспосабливаться к жизни. Да, Беверли старалась обезопасить себя от превратностей судьбы. И это подводит нас к тому, что здесь произошло...
Я работал допоздна. Решил переночевать в отеле, где я снимаю постоянно номер как раз для таких случаев. В час ночи я позвонил Беверли. Она говорила со мной как-то странно. Замолкала, будто не слушала, и наотрез отказалась от моего предложения. Я рассердился, заявил, что прямо сейчас еду к ней, и бросил трубку.
Теперь я совершенно убежден, что, когда я разговаривал с ней, у нее в квартире был другой мужчина. Очевидно, Беверли попросила его уйти и объяснила, почему он должен это сделать. Она дала ему понять, что он не первый. Вспыхнула ссора, закончившаяся убийством. Я приехал и нашел Беверли там, где вы ее и видели, мертвую.