Затем я взял интервью у Тимоти, отведя его в уголок застекленной террасы. Я заставил Тимоти расщедриться на детали, но не назвал бы его болтуном.
— Вы и ваша жена готовите обед вдвоем?
-Да.
— Вы были все время на кухне?
— Да. Иногда выходили.
— Иногда?
— Собрать овощей в огороде. Жена выходила несколько раз.
— Значит, вы не были все время вместе?
— Верно. Не были.
— Вам нравилась Энн Грегори?
— Сэр?
— Вам нравилось работать у нее?
— Да, это хорошая работа.
— Случались недоразумения?
Он пожал плечами, и легкая тень улыбки мелькнула на его смуглом лице.
— Между прислугой и хозяином всегда бывают недоразумения, — сказал он. — Но ничего серьезного.
— Понятно, — кивнул я. — А мисс Ширли? Вашей жене она нравится?
-Да.
— И доктор Халвер ей тоже нравится?
Мне показалось, что в его черных глазах мелькнула искорка, но тут же они стали тусклыми и невыразительными.
— Доктор Халвер, — ответил он, — хороший человек.
Это было все равно, что колоть гранит пилкой для ногтей. И я сдался. Тимоти ушел, а через минуту я увидел его, направляющегося с удочкой к озеру Барнаби. Что-нибудь вкусненькое будет на ужин?
Я поблагодарил Ширли и доктора Халвера за гостеприимство и обрадовался, когда узнал, что Дороти Тэвиш отвезет меня на семейном джипе. После такого обеда еще и десерт!
Она гнала как сумасшедшая, заливаясь смехом и прибавляя скорость на поворотах. Шины пищали в дюйме от пропасти.
У «Пиратского гнезда» она развернулась и затормозила так, что у меня перехватило дыхание.
— Большое спасибо, — сказал я. — Буду счастлив прокатиться с вами снова... лет эдак через двести.
Снова дикий хохот. Господи, ну что за женщина! И я позволил себе пригласить ее на «чашечку кофе».
— Конечно! — закричала Дороти. — Почему бы и нет!
Найдя на улице сто долларов, вы же не будете стоять
над ними и повторять: «Почему я такой счастливчик?» Через пять минут мы были в моих «апартаментах», и вентилятор лениво вращался над нами.
Она хихикала, смеялась и покатывалась со смеху. Ее изобретательности не было границе Снизу, сверху, сидя, стоя — только что не повиснув на вентиляторе.
— Ты мне нравишься, — сказала она.
— А как насчет мужа? — спросил я.
— При чем здесь муж? — удивилась Дороти.
Я взмолился и взял тайм-аут.
— Ширли Грегори, — пыхчу, — и доктор Халвер... как они... вообще?..
— А, да, — ответила она. — Они друзья.
— Тесно дружат?
— Купаются вместе, ездят на машине.
Девяносто процентов всех этих страховочных убийств
надо раскручивать с конца. И теперь мы имеем в качестве подозреваемых Ширли Грегори и доктора Халвера? Интересно!
Попрощавшись с Дороти, я, однако, решил начать с начала.
Во-первых, я не мог поверить, что такая здоровая, сильная женщина, как Энн, могла сама утонуть. Кто-то ей помог. Мне известны случаи, когда людей убивали за двадцать баксов. Так что 300 ООО долларов — это неплохой мотив.
Саймон был обручен с Энн Грегори. И вдруг сестричка Энн появляется на сцене. Вот они и притворились, что поехали за креветками, а сами свернули к озеру... Нет, что-то здесь не так. Конечно, Ширли весьма привлекательна, но холодна. Да и культурист— тоже! Вообще, женщин редко возбуждает мускулатура, как мне кажется. Я не чувствовал здесь дикой страсти.
Тогда я позвонил местному юристу, который вел финансовые дела немногочисленных клиентов на острове. Выяснилась одна деталь. Дороти и Тимоти были упомянуты в завещании покойной. Им причиталось по три тысячи долларов. Пустяк по сравнению со всей суммой. И однако три тысячи большие деньги на Сант-Криспин...
Луна снова кралась над Карибским морем. Я выбрался из кресла-качалки и позвонил на виллу. Очень удачно, что трубку взяла Дороти Тэвиш, она сразу начала хихикать, но потом согласилась встретиться со мной на маленьком пляжике.
Дороти была возбуждена и полна ожидания. Я был полон ожидания, но не возбужден.
— Послушай, — сказал я, — мне кажется, что мисс Ширли сильно нервничает и ей нужна хорошая разрядка, а?
— О да! — хихикнула Дороти. — Разрядка. Релакс.
— Правильно ты поняла. Как ты думаешь, можем мы с ней развлечься втроем?
Она залилась веселым смехом:
— Да-да! Конечно. Почему нет? Очень здорово будет. Развлечься!
— А с ее сестрой вы тоже — «релакс»?
Я даже слышал, как что-то тинькнуло в ее маленьком мозгу.
— Конечно да, — сказала она. — Мы это делали.
Тут же я ее и оставил. То есть я пошел, а она осталась
лежать на теплом песке, наблюдая за ночным небом. Луна растекалась по облаку, словно масло по воде.
До виллы было недалеко. Я вошел через парадные двери. Ширли Грегори и доктор Халвер сидели в гостиной в креслах, читали книжки и посмотрели на меня как на идиота, которого ни разу в жизни не видели.
Я ворвался на кухню. Тимоти Тэвиш сидел за столом и чистил какой-то фрукт.
— Силен, — сказал я. — Наверное, отличный пловец. И отличный ныряльщик.
— Сэр? — произнес он свое обычное.
— Значит, ты узнал о том, что Энн Грегори развлекалась с твоей женой. Дороти об этом и не задумывалась, но ты не мог стерпеть. Или ты узнал о небольшом подарке? По три тысячи долларов тебе и Дороти. На Сант-Криспин это целое состояние.
— Сэр? — повторил он снова.
— Твоя жена была на кухне, когда ты вышел, будто бы за овощами, и побежал к озеру... — Я рисковал, но надо было разозлить его посильнее, чтобы он начал действовать. — Ты притаился под водой в этой чертовой впадине...
— А-а! — закричал он и бросился на меня.
Я и глазом не успел моргнуть, как очутился на полу, а стальные пальцы сжимали мое горло. Все-таки я сбросил его с себя. Когда Тимоти вновь атаковал, я успел выставить стул ножками вперед, хотя это слабая преграда для такого хищника. Тут мое сознание отметило, что в кухне появился доктор Халвер. Тимоти его не видел, он сердито шипел и демонстрировал забавный дриблинг.
Спасибо, что есть на свете культуристы. Халвер сжал вместе свои кулачищи, поднял их наподобие дубины и обрушил на шею Тимоти. Раздался приятный хруст.
— Ну что у вас тут новенького? — выдохнул я наконец.
Еще три дня понадобилось, чтобы завершить это дело ко всеобщему удовольствию и восстановить справедливость на острове Сант-Криспин. Ширли Грегори и доктор Халвер теперь не скрываясь ходили в обнимку. Я объяснил Дороти, что случилось с ее мужем, и она захихикала. Тимоти уже не выпустят из тюрьмы, но для его жены все это лишь одно большое развлечение — хорошая жирная шутка.
Когда океан медленно заглотил светило, я покинул благословенный остров. Отличный получился отпуск, но затянись он чуть дольше, меня бы отправили отсюда на носилках. И вовсе не из-за Тимоти. Из-за его жены.
Фрэнк Сиск ВОЗВРАЩЕНИЕ ДИКОГО БИЛЛА
Утром я пил кофе и читал газету, лениво пробегая глазами разную информацию, — кто-то покончил жизнь самоубийством, кто-то принял слишком большую дозу ЛСД, кто-то прожил сто лет, потому что пил только красное виноградное вино...
И вдруг мое внимание привлекла заметка о смертельной драме в Швейцарских Альпах. Женщина погибла, переходя ледник. Страховка не выдержала, и несчастная упала в бездонный ледяной колодец. Как на машине времени я перенесся на тридцать лет назад, и снова перед моими глазами были горы моего детства. Пейзаж отпечатался в мозгу как древняя гравюра. Можно крутить ее во все стороны, но где бы я ни находился, я хорошо помню — и через тридцать лет — Индиан Фоллс и Хай-Ридж расположены слева, Фурнье — на юге, единственный магазин и почта — на западе, а мое непредсказуемое будущее уходит куда-то на север. В этом крошечном мире возвышается гигантская фигура, превосходящая по росту даже моих родителей, и эта ужасная фигура — Дикий Билл.
Для нас он был очень старый, ему было, наверное, лет сорок, не меньше. Совсем старик, седой, бородатый, с выпученными зелеными глазами. Один глаз у него был стеклянный. Он носил соломенную шляпу с широкими полями. Но потом он остался без шляпы, и оказалось, что седые космы растут у него только на висках, а так он лысый. Ворот его рубахи всегда распахнут, шея загорелая и морщинистая. Рукава закатаны высоко, и на правой руке видна татуировка в виде змеи, кольцами свернувшейся вокруг якоря. В карманах у него полно окурков от сигар, которые он собирает где попало, чтобы затем измельчить их и набить табаком свою любимую трубку. У него коричневые кожаные ботинки на толстой подошве. Когда одни изнашиваются, он крадет где-нибудь другие, а старые бросает в лесу.
Там, в лесу, он живет, конечно, в пещере, которую не так просто обнаружить. Пещера Дикого Билла — так мы ее зовем.
Самая высокая точка Хай-Ридж вряд ли достигает и 300 футов, пустяки по сравнению с небоскребом, но для нас тогда это были самые высокие и опасные горы в мире.
Мы — это я и мой младший брат Чарли, а еще Роджер Оливер и его маленький братик Остин, и Фред Лайенс, и Ред Дейси. Было еще несколько ребят, имена которых я не помню, но те, кого я назвал, стоят передо мной и сейчас, как будто я видел их только вчера.
Мой брат Чарли — это одни веснушки и уши. Он давно уже не такой, веснушки расползлись по круглой физиономии, на которой и большие уши уже не так заметны. Фред Лайенс для своего возраста малость коротковат, с ямочкой на подбородке. Роджер Оливер красивый блондин с голубыми глазами и смелой роскошной улыбкой, которой я немного завидовал. Его брат Остин, тоже белобрысый, но тихоня страшный и молчун, слова лишнего из него не вытянешь. Ну и, наконец, Ред Дейси, весь словно позолоченный, песочного цвета волосы и брови, и у него была привычка кусать ногти, когда что-нибудь шло не так, как он хотел. Ред первым узнал о существовании Безумного Билла. Откуда? Это была загадка. Он же его первым из нас и увидел.
Мы шли по горной тропе, оставив позади и чуть сбоку Индиан Фоллс. У Реда был новый кинжал в кожаных ножнах, который подарил ему отец на день рождения. Мы завидовали и недоумевали, потому что наши родители были категорически против того, чтобы дарить детям холодное оружие. Итак, мы поднялись на вершину. Этот клиф доминировал над Хай-Ридж, далеко внизу виднелись крыши поселка. Обычно глухой рокот водопада здесь превращался в рев, и нам надо было кричать, чтобы услышать друг друга.