Шейла заметалась. Она не знала, зачем эти копы еышли вслед за ней. Может, у них спецзадание? Они делают вид, что не замечают ее, а на самом деле следят за ней. И может, уже давно? Она думала, что сейчас упадет в обморок.
Как раз в этот момент автобус вывернул из-за угла и со скрежетом и вздохом тормозов остановился перед ней; двери открылись.
Сердце у нее колотилось как ненормальное. Надо было на что-то решаться. Или ехать, или бежать. Шейла села в автобус. Двери уже закрывались, но копы легко закинули внутрь свои тренированные тела, прошли в хвост и там сели, молчаливые и сосредоточенные.
Шейла вжалась в кресло — первое к выходу. Чисто по-женски она поправила воротник, прикрыв слишком глубокий вырез на груди, и кокетливо выставила коленочки.
За спиной послышался смех. Шейла оглянулась и увидела, что копы о чем-то шепчутся и толкают друг друга в бок. Это было странно. Почему они следят за ней так открыто? Почему не едут за автобусом в каком-нибудь побитом «седане» без номеров?
«А ты что думаешь, Бобби?» — спросила Шейла.
«Я думаю, копы заметили, что ты под наркотой и решили проверить, чтобы убедиться окончательно и затем сцапать тебя», — ответил Бобби.
Конечно, Бобби меньше всего боялся, что его арестуют за наркотики, но и меньше всего ему хотелось сейчас очутиться в полиции. Вдруг копы узнают некоторые секреты из личной жизни Шейлы Ньюберри. Если уже не узнали…
Бежать! Скрыться. Не попадаться им на глаза, хотя бы какое-то время побыть в тени. А бежать немедленно — другой шанс может и не представиться.
Шейла выпрыгнула из автобуса на следующей остановке, прижалась к дереву на темной аллее парка и замерла. Удивительно, но полицейские либо уснули, либо Шейла была им совершенно не нужна. Они поехали дальше и даже не оглянулись.
Подождав еще минуту, поправив парик, Шейла пошла через парк. Она жила всего в двух кварталах отсюда.
Неожиданно она увидела перед собой моложавое лицо со старыми глазами, и сильные руки сдавили ей горло.
— Вот мы и встретились. От меня так просто не отделаешься, кошечка.
Бобби ДиМарко сопротивлялся яростно. Но противник, почувствовав угрозу, достал из кармана кастет и ударил им изо всех сил Бобби по голове.
В последнюю секунду Бобби издал жуткий крик — крик не женщины, а мужчины.
Голова его раскололась как орех.
Бобби ДиМарко перестал существовать.
ЗВУК УБИЙСТВА
В два часа ночи Оуэн Хендрик лежал в постели рядом со своей женой и не мог уснуть. Из-за стенки все время доносились подозрительные звуки. Он не выдержал, встал, оделся и разбудил Элейн.
— Мне кажется, у нашей соседки что-то случилось, — сказал он. — Сначала я услышал звук, похожий на выстрел, а теперь там плачет мужчина.
Элейн села в постели.
— Что ты выдумываешь? Не ходи никуда, Оуэн, я тебя умоляю. Лучше не связываться, неизвестно еще, во что вляпаешься.
— Я проверю, — упрямо сказал он.
Испуганная, она прошлепала до двери и крикнула ему вслед:
— Будь осторожней!
Оуэн тихо спустился по лестнице, вышел на улицу. Большой старый многоквартирный дом из красного кирпича был похож на лабиринт, квартира соседки была в другом подъезде. Хендрик поднялся на третий этаж и остановился у двери с номером 401.
Он прижал ухо к двери и прислушался с минуту. Ничего. Тихо. Постучать? Он засомневался. Затем решил, что не зря же он проделал такой длинный путь. И постучал. Ответа не последовало, и он нажал посильней на дверь. Она оказалась незапертой. Гостиная, в которую он вошел, была точно как у них.
Мужчина смотрел в окно и резко повернулся. Лицо изможденное, глаза пустые.
— Кто вы? — спросил он безразличным тоном.
— Я слышал выстрел, — сказал Оуэн.
— Тут никто не стрелял. — Мужчина сделал шаг навстречу.
— А перед этим, — продолжал Оуэн, — женщина кого-то слезно умоляла.
— Какая женщина? Я здесь один.
Он был весь массивный, мощный, с широкой грудной клеткой. Лицо жесткое, крепкие звериные челюсти, кудрявые темные волосы, слегка седые. Дорогой темно-синий костюм.
— Потом я слышал, как плачет навзрыд мужчина, — проговорил Оуэн. — Что здесь случилось?
— Вы ошиблись.
— Нет, я не ошибся. Наша спальня находится как раз за этой стеной, и должен сказать, что звукоизоляция в этом доме очень плохая.
— Убирайтесь. — В его голосе трудно было уловить хоть какие-нибудь эмоции. — Не суйте свой нос в чужие дела.
— Я хочу знать, где молодая женщина, которая живет в этой квартире, — настаивал Оуэн. — Ее имя мне, к сожалению, неизвестно, однако я часто видел, как она заходила в этот подъезд и выходила отсюда.
— Мисс ДиКарло нет сейчас в городе, — ответил мужчина. — Она уехала. Мы с ней друзья, и она позволяет мне приходить сюда даже и в ее отсутствие. А теперь — выметайтесь.
— Ладно, — сказал Оуэн. — Я вызываю полицию.
Он взялся за ручку двери.
— Стойте. Давайте спокойно все обсудим, — предложил мужчина.
— А есть что обсуждать?
— Да. Я хочу, чтобы вы поняли ситуацию. Потом, если сочтете необходимым, вызовете полицию.
Оуэн пожал плечами. Он уселся в кресло рядом с дверью, заблокировав ее таким образом.
Мужчина сел на диван и опустил голову. Несколько секунд он молчал, затем с трудом вымолвил:
— Поверьте, я не убивал ее, она была уже мертва, когда я вошел.
— Где она? — резко спросил Оуэн.
Он кивнул:
— В спальне.
— Идемте! Покажете мне.
— Нет уж, хватит с меня.
— У вас нет выбора. Я не дам вам сбежать.
— Я бы давно ушел, вы меня не остановите. Можете не волноваться, я не сдвинусь с места.
Оуэн встал и прошел в спальню. Там горел свет. Женщина лежала на постели, полуголая, раскинув руки. Лет тридцать, красивая, длинные черные волосы, модный макияж. Но оскал смерти ей был не к лицу.
Один ее чудесный глаз, небесно-голубой, широко открытый, остекленел. Вместо другого зияла страшная черная дыра. Стреляли с очень близкого расстояния.
Оуэн повернулся и вышел из комнаты. Незнакомец сидел в той же самой позе, опустив голову. Оуэн опустился в кресло, стоявшее рядом с дверью. Никто не решался заговорить первым.
— Меня сейчас стошнит, — не выдержал Оуэн. — Ну скажите хоть что-нибудь, побыстрее! Например, как вас зовут?
— Маградер. Уильям Маградер. Президент инвестиционной компании. Владелец банков, строительных фирм, мне принадлежит большая часть недвижимости в этом городе. Беверли, то есть мисс ДиКарло, работала у меня секретаршей. Мы быстро подружились, и я в нее влюбился. — Он тяжело вздохнул. — История старая как мир. Я любил Беверли, но мы встретились слишком поздно… У меня жена и дети, которых я тоже очень люблю. Мой миллионный бизнес только усложняет и запутывает всю эту ситуацию. Я много сделал для Беверли — купил ей новую машину, новую мебель, давал ей деньги. Она не хотела бросать работу и не хотела оставлять эту квартиру. Она боялась, что наши отношения могут прерваться в любой момент и ей надо будет вновь приспосабливаться к жизни. Да, Беверли старалась обезопасить себя от превратностей судьбы. И это подводит нас к тому, что здесь произошло…
Я работал допоздна. Решил переночевать в отеле, где я снимаю постоянно номер как раз для таких случаев. В час ночи я позвонил Беверли. Она говорила со мной как-то странно. Замолкала, будто не слушала, и наотрез отказалась от моего предложения. Я рассердился, заявил, что прямо сейчас еду к ней, и бросил трубку.
Теперь я совершенно убежден, что, когда я разговаривал с ней, у нее в квартире был другой мужчина. Очевидно, Беверли попросила его уйти и объяснила, почему он должен это сделать. Она дала ему понять, что он не первый. Вспыхнула ссора, закончившаяся убийством. Я приехал и нашел Беверли там, где вы ее и видели, мертвую.
Он помолчал и затем спросил:
— Вы верите мне?
— Не знаю. Почему я должен вам верить?
— А потому что если бы я убил ее, то и вас бы давно прикончил. От свидетелей надо избавляться. Логично? Трупом больше, трупом меньше… Я бы не сомневался.
Оуэн кивнул и криво усмехнулся:
— Я тоже не сомневаюсь.
— В самом деле? Это уже неплохо. Значит, мы понимаем друг друга. Вы должны мне поверить! — сказал он громче. — Послушайте, мистер…
— Хендрик. Оуэн Хендрик.
— Так вот, мистер Хендрик, у меня есть пистолет, он в кармане, но я достану, чтобы вы видели. — Он вытащил из кармана револьвер, тупорылый «бульдог» 38-го калибра, весьма внушительный. — На меня как-то напали поздно ночью, и с тех пор я ношу его с собой. — Дуло смотрело Оуэну прямо в грудь. — Признайтесь, что если бы я убил любимую женщину, то вполне естественно для меня было бы пришить вас тут как свидетеля. Вы согласны?
— И да и нет, — сказал Оуэн. — Но ваш 38-й не произвел на меня никакого впечатления, спрячьте его, пожалуйста.
Маградер встал и вплотную подошел к нему, целясь из револьвера. Дуло застыло в дюйме от лица Оуэна.
— Интересно знать, о чем вы сейчас думаете, мистер Хендрик. Наверное, думаете о том, что именно из этого револьвера была убита несчастная Беверли. Я прав, Хендрик?
— Откуда мне знать? — пожал плечами Оуэн.
— Откуда ему знать! — вскричал Маградер. — А нос вам на что? Если бы из этого револьвера недавно стреляли, то от него бы пахло порохом. Вы что-нибудь чуете?
Оуэн принюхался.
— Нет, — сказал он честно. — Определенно нет.
— Конечно нет! — повторил Маградер. — Потому что в нее стреляли из другого оружия. У Беверли был небольшой автоматический пистолет для самообороны. Она держала его в ночном столике. Теперь там пусто, пистолет исчез. Убийца знал, где лежит пистолет, и воспользовался им в своих черных целях. — Он положил револьвер в карман и снова сел. — Я не хотел вас пугать. Как-то надо было заставить вас поверить.
— Меня ждет жена, — сказал Оуэн. — Она знает, что я здесь, я сказал ей про выстрел в квартире соседки. Если я сейчас не вернусь, она может вызвать полицию.