Интересный мужчина, можно сказать красавчик, Оуэн обратил свой шарм на жен бизнесменов, особенно молодых и привлекательных, он чувствовал, что здесь у него лучше получается.
Но такой подход к делу не очень нравился Элейн, она стала раздражительной и ревнивой, часто закатывала не в меру расшалившемуся супругу бурные сцены, хотя у нее было достаточно здравого смысла и она вовремя умела обуздывать свой взрывной темперамент. По крайней мере на людях Элейн не позволяла себе никаких опасных выходок. Оуэн защищался достойно, почти не кривя душой он убеждал ее, что все его ухаживания — это часть плана, а быстрее и лучше всего можно подобраться к мужчине через его жену. Он только не говорил ей, что в этих играх его привлекало как раз последнее.
План, вполне возможно, сработал бы, если бы Оуэн не переиграл. С женами у него все было даже слишком хорошо, но вот их мужья никак не могли найти подходящую должность, отвечающую его высоким запросам. Поскольку уже поздно было себя опускать в их глазах, Оуэн лишь снисходительно улыбался, пожимал плечами и говорил, что может позволить себе не торопиться с выбором.
В душе он был даже рад — безделье его так разморило, что ему уже не хотелось и пальцем пошевельнуть. Но такой праздный образ жизни требует много денег, а они таяли очень быстро. Всего полгода прошло, а почти ничего не осталось от десяти тысяч, да еще куча счетов, которые надо оплатить.
— Что, черт побери, мы теперь будем делать? — раздраженно спрашивала Элейн.
Утро было холодное, и день впереди не предвещал ничего хорошего.
— Если ты ничего не придумаешь в самое ближайшее время, — продолжала она, — то нам придется перебраться из этого райского местечка опять в какую-нибудь грязную нору. Ты хоть сможешь снова устроиться на работу в магазин.
— Чтобы я стоял за прилавком? — Оуэн презрительно надул губы. — Только идиоты работают всю жизнь! Я был когда-то таким нищим дураком, хватит с меня, больше я туда не пойду.
— Ах да, ты же у нас такой крутой, я и забыла! — с ехидной улыбкой пропела Элейн. — Это из-за тебя мы влипли в это дерьмо. Ну давай, умник, вытащи нас из него, пошевели мозгами. Ведь понятно было, чем это все закончится! Неужели не мог раньше сообразить?
— Тихо ты! — беззлобно сказал Оуэн. — Конечно, я все предвидел.
Неожиданно он встал, открыл шкаф и достал оттуда свой лучший костюм.
— Я был уверен, что вы вернетесь, — сказал Уильям Маградер. Он не злился и даже не был раздражен. Маградер достал из кармана серебряную зажигалку, закурил и откинулся на спинку кресла. — Да, все они рано или поздно так делают.
— Кто все? — невинно спросил Оуэн.
— Такие люди, как вы. Маградер ему улыбнулся и добавил: — Шантажисты.
— Мне очень жаль… — начал Оуэн.
— Чего вам действительно жаль, — перебил его Маградер, — так это того, что нельзя бесконечно тратить и ничего не делать. — Он затянулся и не спеша, поверх своего орлиного носа, выпустил облако дыма. — Знаете, Хендрик, я убежден, что люди, которые в принципе не умеют делать деньги, обычно и не в состоянии их долго удержать, если богатство так вдруг ниоткуда свалится им на голову. Возможно, в своем идиотском оптимизме они верят, что судьба, смилостивившись над ними один раз, будет вечно к ним благосклонна.
— Вы свои просветительские лекции оставьте для кого-нибудь другого, — сказал Оуэн. — Не учите меня жить. Давайте ближе к делу. Все, что мне нужно от вас, это еще десять тысяч долларов.
— Будучи уверенным, что вы придете снова, когда источник иссякнет, — как бы продолжал прерванную мысль Маградер, — я решил хорошенько подготовиться. Во-первых, я сделал пару звонков знающим людям, профессионалам своего дела, и спросил, как обычно поступают в таких ситуациях. Оказывается, есть только один выход, не очень красивый. Вы понимаете, о чем я говорю. Навсегда избавиться от опасного врага можно только уничтожив его. Мне это не понравилось. Тогда профессионалы посоветовали еще раз дать ему денег. В последний раз. Запомните это!
Он выдвинул ящик стола и, поискав несколько секунд, достал оттуда конверт и передал его Оуэну. В конверте был чек на пять тысяч долларов.
Хендрик опешил.
— Вы хотите сказать, что все это время чек лежал у вас в столе?
— Да, — ответил Маградер. — Я положил его туда, как только вы ушли. Видите ли, я сразу решил, какую именно сумму готов заплатить за ваше молчание. И ни цента больше. Не потому, что у меня нет денег или я такой скряга. Но я не хочу, чтобы меня шантажировали до конца жизни. Если вы придете снова, вам несдобровать.
— Это угроза?
— Разумеется, это угроза! Я бы сказал больше — это не просто угроза. Это факт. Мы с вами видимся в последний раз. Я могу сейчас поднять трубку и нанять парочку киллеров, весьма профессиональных. Вы мне верите?
— Да, — кивнул Оуэн. И он действительно верил.
— Я даю вам еще три дня, чтобы вы и ваша жена убрались из города. Найдете себе местечко где-нибудь подальше, лучше за тысячу миль отсюда, и не возвращайтесь никогда. Вы поняли меня?
— Отлично понял, — Оуэн положил чек в карман.
— Может, он блефует? — засомневалась Элейн, разглядывая чек. — Неужели он способен на такое? Думаешь, он может нас убить?
— Он не блефует. Да, он вполне может нас убить.
— В таком случае, — сказала Элейн, — наверное, это он убил ту женщину. А то разве он дал бы тебе просто так пятнадцать тысяч долларов! Зачем ему нас убивать, если он невиновен?
— Не знаю, — ответил Оуэн, — и стараюсь не думать об этом слишком много.
Она внимательно на него посмотрела.
— Почему?
— Потому что если не он убил Беверли ДиКарло, то, значит, в тюрьме сейчас сидит не невиновный.
— Понимаю тебя, — вздохнула Элейн. — Ну что ж, давай собирать вещи?
Они перебрались в Сан-Диего. На всякий случай поближе к мексиканской границе. Узнав, как быстро самые большие деньги превращаются в пшик, если нет постоянного источника дохода, Оуэн положил в банк пять тысяч, а сам устроился на работу в магазин. Элейн до замужества работала в турфирме, и здесь она нашла себе похожее занятие. Ее территория охватывала весь штат. Иногда ее не было дома по три дня, а то и больше.
Оуэн был только рад. Элейн давно ему надоела, и в ее отсутствие он мог развлечься, ничем особенно не рискуя.
Развод — штука опасная. Элейн слишком много знала, могла и отомстить. Могла засадить его за решетку.
Однажды, когда Элейн уехала в Сакраменто, Оуэн повел свою очередную пассию в ночной клуб на берегу океана. Красотка была стройная и черноволосая. Они танцевали под звуки мексиканского оркестра. Все было очень романтично, и шум волн под ногами.
Затем они пошли прогуляться. Он закурил, щелкнув элегантной золотой зажигалкой. В темноте блеснули два маленьких рубина, как яркие звездочки.
— Красивая зажигалка! — сказала девушка. — Никогда не видела ничего подобного. — Она наклонилась: — И даже с твоими инициалами. Полный улет. Где ты взял такую прелесть?
Она была явно заинтригована.
— Это подарок, — ответил Оуэн. — Сегодня она напоминает мне о некоторых интимных моментах давно забытого прошлого. И вдруг сейчас все снова будто вспыхнуло перед глазами.
— Симпатичная? — подмигнула она.
— Я был без ума от нее. Но она оказалась чудовищем. Я любил ее, и вдруг я узнал, что у нее кроме меня еще двое.
— Вот это да!
— Каждому из нас она подарила по зажигалке, совершенно одинаковой, за исключением инициалов, естественно.
— Невероятно… И чем это кончилось?
— В том доме, где я жил, рядом с моей квартирой была пустая незанятая квартира. Как уж она об этом пронюхала, я не знаю, но вскоре она поселилась там специально, чтобы меня позлить. Я каждый вечер видел ее обоих дружков. Она была так близко от меня, а стены были такие тонкие! Я слышал буквально каждый звук.
Он смотрел в темноту, словно вглядывался в прошлое.
— Это был ее способ, — сказал он. — Ее особенный способ помучить меня.
— Бедненький! — воскликнула девушка. — Ты, наверное, был готов ее убить!
— С огромным удовольствием!
Его лицо посуровело, но под ее взглядом он улыбнулся, и они вместе весело рассмеялись.
Позже, когда они шли по берегу, он достал из кармана зажигалку и устроил маленькое представление: бросил этот символ прошлой любви в океан.
Стив О'Коннелл
ГОРЬКИЙ ПРИВКУС
Нора Меррик отмерила из бутылки три чайные ложки коричневой жидкости в стакан с водой и размешала. Оценив холодными зелеными глазами результат, добавила столовую ложку концентрата лимонного сока.
И понесла стакан в спальню, помешивая на ходу ложечкой.
Ее муж полулежал в кровати, подложив под спину две большие подушки и листая журнал.
— Что это?
— Твое лекарство, Гарольд.
Он отложил в сторону журнал.
— Доктор не прописывал мне никаких лекарств. Он сказал, отдых и спокойствие пару дней — все, что мне сейчас нужно.
Она поставила стакан на столик около кровати с той стороны, где лежал Гарольд.
— Это тебе не повредит.
Он с сомнением посмотрел на стакан.
— Может, и не повредит, но откуда ты знаешь, что принесет пользу?
— Я в этом абсолютно уверена.
Все мужчины как маленькие дети — они мнительны и боятся лекарств. Джером был такой же. И Билл.
Гарольд поднял стакан.
— Что это?
— Немного лимонного сока.
— Помимо сока.
— Лекарство.
Он нахмурился.
— Одно из твоих домашних средств?
Нора стряхнула пепел с салфетки на ночном столике.
— Милый, ты забываешь пользоваться пепельницей. Она для этого предназначена.
Он изучал ее лицо.
— У тебя лицо красное. Могу поспорить, ты тоже подхватила грипп.
Она приложила тыльную сторону ладони к своему лбу. Да, действительно, лоб горячий.
Он слегка улыбнулся:
— Вот и выпей сама мое лекарство. Тебе оно нужнее, чем мне.
— Нет, — холодно ответила она, — себе я сделаю другое, немного погодя.