на вытянутые руки вашего мужа, который пытался зацепиться за ограду. Парсонс решил, что это защитный жест, рефлекс.
Присцилла успокоилась, она чувствовала себя гораздо уверенней. Ничего, она выкрутится!
— Совершенно ясно теперь, что у вашего мужа закружилась голова и он упал с террасы, — закончил детектив.
Раздался стук в дверь. Детектив открыл, и Присцилла увидела констебля Эдмондса, его белоснежный «бобби». Констебль наклонил голову и что-то шептал на ухо детективу.
Уорен кивнул, отпустил констебля, повернулся к Присцилле, глядя на нее внимательно своими проницательными синими глазами.
— Извините, я на минуту вас покину, — сказал он посуровевшим тоном. — Выяснилось, что есть и другие свидетели.
Вся ее уверенность куда-то пропала. Присцилла сидела, плотно сжав губы, не зная что и думать.
Она недолго гадала.
Уорен снова вошел в комнату, вид его не предвещал ничего хорошего.
— Миссис Фэрнхем, у вас с вашим мужем были серьезные разногласия в последнее время? — спросил он.
— Да, — прошептала она. — Мы поссорились.
— Пожилые супруги, проживающие в соседнем номере, мистер и миссис Рейнхарт, утверждают, что слышали, как ваш муж громко кричал что-то о смерти.
— Этот глупый спор…
Детектив посмотрел на нее вопросительно.
— Не в смысле глупый, — поправила она. — Неважный… теперь уже. Мой муж решил, что отдохнул и пора возвращаться домой. Я с детьми хотела остаться еще на неделю. Мы раскричались. Затем он сказал, что, когда умрет, я могу делать то, что захочу, а пока он главный в семье, и все должны его слушаться. — Она жалобно улыбнулась: — Так он шутил.
Она посмотрела на детектива. Тягостное молчание повисло в комнате. Затем выражение лица детектива несколько смягчилось. Он сказал:
— Ваше объяснение сходится со словами, которые слышали мистер и миссис Рейнхарт. — Он еще раз сверился с записями в своем блокноте. — Остается еще один вопрос, миссис Фэрнхем. Вы утверждаете, что лежали на софе, когда произошла эта трагедия с вашим мужем.
Присцилла кивнула.
Уорен снова улыбнулся своей обезоруживающей улыбкой.
— Вы не возражаете, если мы приведем детей и спросим их, где вы были, когда они вошли? Конечно, я не могу спрашивать их официально и без вашего разрешения, но это сразу прояснит все дело, и мы больше не будем вас беспокоить.
— Хорошо, — согласилась она. — Но только, пожалуйста…
Уорен кивнул понимающе. Он сделал знак мистеру Тибблу. Тиббл вышел и вскоре вернулся с Марком и Эми.
Присцилла взглянула на детей и ласково им улыбнулась.
Уорен расположился так, чтобы видеть всех сразу.
— Вы знаете, что случилось сегодня? — спросил он у детей.
Марк и Эми кивнули с очень серьезным видом.
— Я хочу задать вам несколько вопросов. Вы ответите мне?
С таким же серьезным видом они посмотрели на Присциллу.
— Скажите этому джентльмену все, что он хочет знать, — обратилась она к ним и заметила, что Уорен смотрит не на детей, а на нее.
После этого он повернулся к детям.
— Вы слышали, как ваш отец… кричал? Вы помните это? Вы тоже закричали, да? И побежали к маме и начали ее будить?
Они дружно кивнули.
— Где она была в это время?
— Там, где и сейчас, — ответил Марк. — На софе.
— Точно?
— Да, — сказала Эми. — Мы играли в сюрприз.
— Сюрприз?
Присцила хотела объяснить.
— Это такая игра…
Но детектив остановил ее, подняв предупреждающе руку. Этого момента Присцилла боялась больше всего. Почему-то она была уверена, что все выяснится, как только речь зайдет об игре.
— Что за игра? — спросил Уорен. — Интересная?
— Это наша с мамой игра, — ответил Марк. — Мы придумываем друг для друга разные сюрпризы. А затем надо спросить: «Угадай, что?»
— Угадай, что? — повторил Уорен.
— Да, — сказала Эми. — Мама говорит: «Угадайте, что я для вас сделала?» И мы отгадываем, какой у нее сюрприз. Или мы говорим: «Угадай, что мы сделали для тебя?» А она отгадывает.
— И сегодня так было? — спросил Уорен.
— Мама с папой поссорились, — сказал Марк. — После этого мама захотела поиграть с нами в сюрприз. — Он посмотрел на сестру и добавил: — Мы с Эми пошли в спальню придумывать сюрприз для мамы, а мама осталась здесь придумывать сюрприз для нас.
— А когда ваш отец упал с террасы, вы прибежали к маме? И она лежала на софе? — уточнил детектив.
— Да, да! — радостно воскликнула Эми. — Мы хотели показать ей наш сюрприз. Сказать какой?
— Нет, — засмеялся Уорен. — Секрет есть секрет. Мне было важно узнать другое. — Он повернулся к Присцилле: — Я думаю, все ясно, миссис Фэрнхем. Еще несколько вопросов будет после вскрытия, но это формальность.
— Детей снова будут расспрашивать? — заволновалась она.
— В этом нет необходимости. Сегодняшнего испытания с них вполне достаточно.
Уорен поблагодарил Марка и Эми.
— Извините, миссис Фэрнхем, — сказал он. — Надеюсь, не очень утомил вас. Смерть мужа, такая трагедия… Но поймите, это моя обязанность.
— Я все понимаю, детектив, — ответила она. — Благодарю вас, вы были очень тактичны в разговоре с детьми.
— Я ведь и сам отец! — улыбнулся Уорен.
Он кивнул менеджеру, и они вдвоем вышли из комнаты, закрыв за собой дверь.
Присцилла сидела тихо, не веря, что все закончилось. Она улыбнулась детям, которые тоже успокоились и стояли, глядя на нее.
Эми, с ангельским личиком, первая нарушила молчание:
— Мама, ты не показала нам твой сюрприз!
Марк добавил обиженным тоном:
— Ты так и не сказала нам, что ты сделала для нас, ты забыла.
— Нет, я не забыла, — ответила Присцилла.
Она обязательно расскажет им, что сделала для них. Но не сейчас, а когда придет время. Она расскажет, чем для них обернулась эта игра.
Нет, она не забыла. И никогда ей не забыть этот момент, когда Марк и Эми вбежали к ней в комнату, весело крича: «Угадай, что?» В полудреме она спросила: «Что?» Счастливые, дети потащили ее на террасу. Они спешили показать ей свой сюрприз. Показывая вниз, дети подпрыгивали и радостно припевали: «Угадай, что мы сделали для тебя?»
Маргарет Норрис
УТРЕННЯЯ ВСТРЕЧА
Вначале я едва обратил на нее внимание, как обычно бывает, если стоишь с кем-то вместе в кафе самообслуживания или укрываешься от дождя в подъезде.
Был вторник, пять утра. Мы стояли на тротуаре под часами, на углу Мэйн и Джеймс-стрит. Поеживаясь от холода, я поглядывал то в одну, то в другую сторону пустынной улицы, ожидая моего друга Реда. Я от нетерпения пнул сумку с клюшками для гольфа и выругался сквозь зубы.
— Нервы, нервы, молодой человек! — покровительственно и насмешливо прозвучал рядом ее голос.
Тоже мне нашлась воспитательница в пять утра! Резко повернувшись, я внимательно посмотрел на нее.
Она выглядела странно — полная фигура, обернутая в просторное, нелепого покроя твидовое пальто, на ногах разношенные туфли без каблуков, и все это венчали тщательно уложенные волнистые волосы под шифоновым шарфиком и аккуратно подкрашенное улыбающееся лицо женщины среднего возраста. Она выглядела так, как будто начала было одеваться, собираясь пойти на званый обед, но посередине приготовлений что-то неожиданно ей помешало, и, накинув сверху что попало под руку, она выскочила на улицу. Впрочем, судя по спокойствию, с которым она ждала автобус, сейчас она уже никуда не спешила.
У меня не было настроения болтать. Проклятый Ред! Что его заставляет так опаздывать?
— Тот, кто умеет терпеливо ждать, всегда бывает вознагражден, — и опять в ее голосе просквозила снисходительная насмешка.
Ну ладно! Может быть, я действительно выгляжу глупо, стоя здесь в пять утра на холоде с сумкой для гольфа, но кто она такая, чтобы надо мной смеяться? Самодовольное ничтожество. Всезнайка. Ненавижу этот тип.
Но я не мог уйти от нее на другой угол, потому что боялся, что Ред не увидит меня, и поэтому, прислонив свой мешок с клюшками к телефонной будке, просто отошел к входу в банк, где можно было прочитать заголовки утренних новостей.
Она подошла и встала рядом со мной.
— Я слышала об этом в ночном выпуске по телевизору, — сообщила она, — кто-то сбежал из Карновена. Убийца, сказали они. Если хотите знать мое мнение, такой тип не должен отдыхать в лечебнице. За решеткой, вот где им место. — Сейчас она не смеялась. Она вершила праведный суд.
— В Карновене есть решетки, — возразил я и, когда она взглянула на меня, добавил поспешно: — Их можно видеть, проезжая мимо. На каждом окне.
— Значит, их там недостаточно! Иначе такое не произошло бы. И мне кажется, называть маньяка «душевнобольным» просто глупо. Он настоящий псих, вот и все.
Мы стояли бок о бок, глядя на заголовок и на размытое фото сбежавшего пациента. Настолько нечеткое, что это мог быть кто угодно. А масса волос на лбу вообще наводила на мысль, что это женщина. Хорошо бы иметь пять центов, чтобы купить газету и прочитать всю статью.
— Как можно помещать таких туда, откуда они могут убежать и потом наводить на нас ужас?!
Она вовсе не выглядела напуганной, и я не стал с ней спорить. Я встречал в жизни таких, как она, — говорят без умолку сами и не слушают других. Я просто приходил в ярость, сталкиваясь с такими. И это никогда не доводило до добра.
От греха подальше я пошел назад к телефонной будке. Мимо проехал автомобиль, потом еще один. Прошел работяга со свертком ланча подмышкой, сонный, с полузакрытыми глазами. Но Ред так и не показывался.
Я взглянул на часы, потом посмотрел на женщину. Она все стояла у стойки с новостями, всматриваясь в заголовки. Может быть, у нее тоже не было пяти центов, чтобы купить газету и прочитать всю историю.
Утро было хмурым и не обещало ничего приятного. Я подошел опять к новостям и прочитал сводку погоды на сегодня: «Пасмурно, временами дождь». Ничего другого я и не ожидал. Но где же Ред?