— Тогда проваливай и больше мне не попадайся. Да, и чтобы больше я не видел, как ты отнимаешь деньги.
— Всё, всё, замётано.
Шобан с дружками позорно бежали, а меня отпустило. В голове снова прозвучал Данилкин голос: «Саня, мы скоро увидимся. Я родился неделю назад. Папа только что поехал в роддом за мной и за мамой».
Я тихо ушёл в класс, тихо сел за свою парту. Я сидел за партой сам не свой. Подошли Игорь, Вадик, Коля Родин, его сестра Наташка, другие одноклассники. Наташка сказала:
— Саша, я тобой горжусь. Наконец проучил этих хулиганов.
— Это не я, — говорю.
— Ничего себе не ты! — Удивился Игорь. И Вадик тоже… Все, короче, удивились. И вообще, такой галдёж поднялся.
Прозвенел звонок, в класс вошла Валентина Васильевна:
— Ну-ка тихо! Звонок не слышали? Все по местам! Живо!
Не знаю, как я досидел до конца уроков. Вид у меня был, наверное, так себе. Валентина Васильевна даже подошла и спросила, хорошо ли я себя чувствую. Я соврал, что хорошо. Ну да, куда уж лучше. У меня в голове словно продолжал звучать до боли родной голос никогда не существовавшего Данилки.
После уроков мы как всегда шли домой всей компанией: я с Игорем и Вадиком и Колян с Наташкой. Бурно обсуждали происшествие. То есть все обсуждали, а я просто шёл — молча. Я сначала хотел рассказать друзьям про голос, но передумал. И правда, зачем? Чтобы все знали, что у меня проблемы с головой?
Дойдя до нашего дома, мы попрощались с Родиными. Они пошли к себе на Кленовую, а мы к себе домой. Вадик сказал, что отнесёт домой ранец и выйдет. Мы ведь ещё вчера договорились пойти на наш дворовый стадион. Игорь тоже сказал, что выйдет играть в футбол.
На стадионе должны были собраться все ребята с нашей улицы. А что? Завтра суббота, в школу идти не надо. Да и погода стоит тёплая, как в июне, хотя только ещё середина мая. Но я сказал, что не выйду, потому что плохо себя чувствую. Вот это была правда, чувствовал я себя и правда неважно.
Глава 19. Новорождённый
На следующий день тётя Галя Овсянникова позвала всех нас в гости. Овсянниковы решили устроить праздник по случаю рождения долгожданного сына и внука. Да-да, именно долгожданного. Ведь дядя Егор и тётя Наташа поженились больше десяти лет назад. Меня и моих друзей тогда ещё и в помине не было. И вот только теперь — первенец.
Мы уселись за столы. Взрослые — в большой гостиной, мы — в маленькой комнате, которая по сну была Данилкиной. Со мной рядом уселись Игорь и Витька, а напротив нас Вадик и его младшая сестрёнка Галя. Нам принесли картошку с тушёнкой, салат оливье, сок в больших двухлитровых коробках.
Не знаю, почему, но мне есть совсем не хотелось. Я только выпил стакан яблочного сока. За столом болтали о разном. Не знаю, зачем нужно было обсуждать школьные дела в выходной день. Постепенно это «разное» перешло к теме о побитом Гришке и его «довесках». Потом Вадик заговорил на тему о тайнах сновидений. Снова всплыл в памяти тот странный сон. Речь снова зашла о нём, и Витька вдруг задаёт вопрос:
— Саша, ты напишешь, что попрошу?
— А что попросишь?
— А ты сходи и попроси бумагу и ручку, тогда и скажу.
— Лень. Сам сходи.
— Ладно. Только обещай, что напишешь.
— Обещаю.
Витька пошёл в гостиную. Через минуту вернулся с листком бумаги и ручкой. Даёт это мне. Я беру, спрашиваю:
— Ну и что мне писать?
— Для начала функцию Лагранжа для системы материальных точек в поле потенциальных сил.
Я написал. А что, трудно, что ли? А Витька:
— Теперь напиши уравнение Шрёдингера для стационарных состояний квантовой системы.
Ну, это азы. Я написал. Витька взял листок, прочитал. Говорит:
— Я так и знал. Всё правильно.
И тут меня прошибает холодный пот. Я, чуть не заикаясь, спрашиваю:
— Ты… откуда… откуда это всё знаешь?! — а он мне:
— А ты откуда?
Да, действительно. Откуда? А Витька говорит:
— Думаешь, только вам троим всё это приснилось? Мне тоже это снилось. А ещё снилось, что я всё это учил в политехе.
Я, еле слышно:
— В университете. Я учил это в университете…
Из ступора меня вывел голос тёти Гали. Она приоткрыла дверь и позвала нас в гостиную. Мы встали из-за стола, вышли туда. В гостиную из другой комнаты вошла тётя Наташа с малышом на руках:
— Вот он наш заинька. Ну-ка, Данилка, познакомься со всеми.
Надо же! Данилка! Как во сне! То, что происходило дальше, повергло в состояние шока всех присутствующих — и меня в том числе. Малыш улыбнулся беззубой, но до боли знакомой солнечной улыбкой и…
Вы когда-нибудь слышали, чтоб говорили новорождённые? Нет? Я тоже не слышал. До того момента не слышал. А младенец сказал:
— Мам, мы все давно знакомы.
Одной этой фразы оказалось достаточно, чтобы вогнать всех в состояние ступора. Главное, сказано это было совершенно чисто, без «младенческого акцента».
Итак, немая сцена. Никто не может понять, что это было. А младенец говорит:
— Вы что все как воды в рот набрали? Дядя Боря, посмотрите на себя в зеркало.
Да уж, Борису был смысл в этот момент взглянуть на себя со стороны. Хотя не одному ему, наверное. А младенец продолжает. Уже обращается к тёте Наташе — своей маме:
— Мама, очнись. Опусти меня на пол.
Тётя Наташа, всё ещё не веря в происходящее:
— Но на полу лежать жёстко и холодно.
Дядя Ваня — Данилкин дедушка:
— Этого не может быть. Так не бывает. Младенец, которому неделя отроду, не может разговаривать.
Младенец дяде Ване:
— Деда, ты думаешь, что тебе это кажется?
— Я не знаю, что думать… — еле слышно произнёс дядя Ваня.
— Я тоже не знаю, — придя в себя, сказал папа Данилки дядя Егор.
— Саня, Игорь, ну вы-то всё знаете. Почему молчите? Вадик, Витя, дядя Боря, — ну объясните всем, что происходит.
— Что происходит… — пробормотал Борис. — Чёрт знает что происходит. Ничего не понимаю.
— Дядя Боря, я же вам обещал, что мы снова увидимся. Ещё там, под Брянском. Ну когда я отправил вас в портал времени.
— Значит, не сон?!
— Конечно не сон. Мам, ну опусти меня на пол — я не собираюсь на нём лежать.
— Но, Данилка… — ещё не веря в реальность происходящего, еле выговорила тётя Наташа, — как же… ты же… Надо сначала хотя бы стоять научиться.
— Да я умею стоять. И ходить умею, и бегать. Даже летать.
Сказав это, младенец выплыл из маминых рук, на секунду завис в воздухе и, опустившись вниз, остался стоять на ножках.
Да, странно он смотрелся — крошечный, в свободных ползунках и в распашонке. В таком стоячем положении он был похож на механическую куклу.
Оказавшись на полу, Данилка быстро подошёл к нам. Говорит, глядя на нас снизу вверх:
— Друзья, есть разговор, но нас не должны слышать другие.
Потом обращается к тёте Наташе и остальной родне:
— Мама, папа, баба, деда. Не ходите сюда в комнату. Так надо. Я всё потом объясню. Дядя Боря, Вы тоже идите к нам, это и Вас касается. Всё очень серьёзно, и я хочу, чтобы Вы тоже знали.
Я не знаю точной причины. Может, все были в шоковом состоянии, а может, Данилка применил магию, но никто больше не стал перечить.
Мы закрылись в будущей Данилкиной комнате, и новорождённый Данилка сообщил нам новость.
— Дядя Боря, друзья. Я хочу попросить у всех прощения за «Прометей». Я тогда ошибся. И «Сократ» ошибся. У него просто не хватало сведений, чтобы найти правильный выход. Его жалко — он ведь был как живой.
Непривычно, даже странно было разговаривать с младенцем. У меня было такое чувство, что он не поймёт наших слов. Но он прекрасно всё понимал, диалог был реальным.
Боря спросил его, в чём была ошибка, о которой сказал Данилка, но спросил каким-то сюсюкающим голосом, ну, как обычно разговаривают с несмышлёнышами. Данилка просто залился смехом. Отсмеявшись сказал:
— Дядя Боря, говорите, пожалуйста, нормальным языком. Ну не смешите так. А ошибка была в том, что причина, из-за которой мы не должны были родиться, была не в том, что я что-то вспомнил. Помните траву, которую нашла тётя Валя? Хотя… какая она теперь тётя. Ей всего пятнадцать лет.
— Трава? — удивился я. — При чём тут трава?
— Она тоже связана с материальным миром. Уничтожив эту траву, я устранил её влияние на окружающий мир. Это изменило гены наших пращуров.
— Так вот, почему та трава исчезла! — Догадался Вадик.
— Да, поэтому. Но было и другое решение. Если бы вы меня разбудили тогда, в суперпространстве, всё было бы намного проще.
— И какое было бы решение? — спросил Борис.
— Простое. Выйти из суперпространства на десять минут раньше, чем вошли. Я смог бы это сделать. То есть я теперь знаю, что так и вышло бы. Мы встретили бы нас самих и предупредили бы об ошибке. Тогда те мы, которых мы встретили, вернулись бы в космопорт Цветочный, и мы стали бы ими, то есть сами собой.
Игорь, осмелев, спрашивает:
— Что же теперь будет? Неужели, всё снова повторится? Погибнут твои родные, ты исчезнешь на два года и воскресишь родных и других людей. Планета Рай. Ты снова погибнешь в битве с Тартанаром, потом воскреснешь… «Прометей-2», сорок второй год двадцатого века…
Данилка не дал Игорю перечислить все будущие беды. Он сказал, что ничего этого не будет. Он напомнил, что его родные должны были погибнуть больше двух лет назад.
— А почему же не погибли? — спросил Игорь.
— А потому, что я не родился, когда было суждено. Кстати и мой папа тоже жив и здоров, как видите.
— Неужели твоё рождение могло повлиять на эти события? — удивился Игорь. — Но каким образом.
— Дело не в этом. Просто я проконтролировал эти события ещё до своего рождения.
— До рождения?! — Изумился Борис. — Нет, я не смогу этого понять. Как можно что-то проконтролировать, не родившись?
— Дядя Боря, не заморачивайтесь на этом. Не понимаете, ну и не надо стараться понять. Главное, что теперь всё пойдёт по-другому. Я же не просто так остался в том времени. Я многое сумел поправить. Вселенское Зло запомнит это надолго.