— Тогда что это было? — спросила, боясь ошибиться в своих догадках, слишком невероятными они казались. — Реллингтон ведь сам подтвердил, что после того, как выпил зелье, я ему стала сниться и мысли все обо мне не отпускали…
— А разве красивая девушка не может просто так присниться молодому мужчине? — усмехаясь, заметила Генриетта. — Сколько вы уже к тому времени были знакомы?
— Недели две, наверное… — попыталась вспомнить я. — Но ведь дальше…
— А дальше сработало убеждение, что дело все в приворотном зелье, — закончила за меня ведунья. — Мужчинам вообще проще поверить в приворот, чем признать, что чувства реальны. А Темным и подавно. Любовь для них сродни слабости.
— И что мне теперь делать? — Я была сбита с толку. Одна часть меня замирала от счастья, другая готова была плакать навзрыд от безысходности.
— Тут уж я тебе не советчица. — Улыбка Генриетты погасала. — Решать тебе. И ему. Трудно предположить, к чему приведет союз Темного и Светлой. И есть ли у него будущее. Тут у Светлых со Светлыми не всегда выходит. — Она вздохнула каким-то своим мыслям. — А ваш случай… Сложно. Все, что могу сказать: если не знаешь, что делать, доверься судьбе. Вдруг она лучше знает?
Довериться судьбе… Самое простое решение. И одновременно самое сложное.
— Но если еще получается бежать от этих чувств, — вдруг заговорила ведунья снова, — то лучше беги…
Она повернулась к камину, ощупала мой плащ.
— Вроде высох… — И подала его мне.
Похоже, это намек, что мне пора уходить.
— Спасибо, Генриетта. За все, — сказала я, надевая плащ.
Но она ничего не ответила, подошла к окну и произнесла, нахмурившись:
— Какой-то дождь нехороший. Все усиливается и усиливается. Еще пару таких дней — и река выйдет из берегов. Филиппу он тоже не нравится.
— Вы были у него? — поинтересовалась я.
Генриетта кивнула.
— Вчера. Передавал тебе наилучшие пожелания. В лунодень встречаемся все у Розы. Филипп надеется, что к тому времени свитки будут у него. Тебя тоже ждем, не забудь.
— Конечно, не забуду. — Я улыбнулась и, попрощавшись, вышла прочь.
Домой уже шла медленно, несмотря на проливной дождь. Все мои мысли снова были об одном. Я до сих пор сжимала в руке крылья мотылька и все еще никак не могла поверить, что мое любовное зелье оказалось пустышкой. Ах, если бы я обнаружила это сразу, хотя бы в тот же день, когда отдала зелье Реллингтону! Скольких бы проблем можно было избежать, скольких опрометчивых поступков не совершить! И главное, не возникло бы никаких чувств, никаких терзаний, никаких воспоминаний. И Реллингтон, возможно, скоро забыл бы и о своих снах, и о своих мыслях… И это было бы для всех лучше. Для всех.
Ну а теперь не остается ничего другого, как последовать совету Генриетты и пустить все на самотек. К чему-нибудь да и приплывем…
«Но если получается бежать от этих чувств, то лучше беги…» — еще один совет ведуньи. Хотелось бы сбежать, да не знаю куда. Не на болото же опять? Да и там не спрячешься от самой себя.
Дождь продолжал идти, набирая обороты, усилился ветер. Он раскачивал деревья, срывал с них листву, гнул к земле. Всю ночь я не спала, слушала, как в окно под завывание непогоды бьются ветки, готовые вот-вот сломаться.
Утром ветер немного стих, чего не скажешь о дожде. Тот перерос в настоящий ливень, от которого не в состоянии был спасти даже самый плотный зонт. Весь день в лавке я только и занималась, что пила чай. Мало того что утром, пока шла на работу, вся промокла и промерзла, так еще и покупателей почти не было, видимо, в такую погоду никому не хотелось высовывать нос из дому, даже Пауле и Рею. В общем, зелья в витрине одиноко «взирали» сквозь мокрое стекло на пустынную серую улицу, и я вместе с ними.
От ненастья за окном на душе становилось еще тоскливее. По дороге домой я решила зайти в продуктовый, чтобы побаловать себя хоть чем-то вкусным на ужин. Запекла мясо, приготовила салат, даже мохито сделала, но, расставив все это на столе, вдруг поняла, что ничего не хочу. Совсем, даже кусочка не могу в рот положить. Убрала все в холодильник и снова заварила чай, с которым устроилась у кухонного окна.
Дорожки дождя бежали по стеклу, размывая обзор, поэтому я не сразу увидела у калитки мужской силуэт. Сердце узнало его первым, сжавшись в тревожной радости. В висках застучало, закружилась голова, бросило в жар. Что он здесь делает? Зачем пришел?
А Реллингтон между тем открыл калитку, совсем как тогда, вошел и направился к дому, на этот раз без заметного сопротивления. Я сбросила охватившее меня оцепенение и кинулась к нему навстречу. Выскочила на крыльцо, а он был уже совсем близко, без шляпы, без зонта, промокший насквозь. Я сбежала по ступенькам, тоже наплевав на ливень, и остановилась рядом.
— Что-то случилось, милорд? — Я посмотрела ему прямо в глаза.
А Реллингтон взял мое лицо в ладони и произнес со смесью отчаяния и ярости:
— Вспомни меня!
Его губы тут же накрыли мои, не давая возможности ответить. Он целовал меня жадно, неистово, точно на надрыве, кусал мои губы и тут же ласкал их языком. Мою попытку обнять его он сгоряча воспринял как желание вырваться, поэтому тут же, не переставая целовать, перехватил мои руки и сгреб меня в охапку, крепко прижав к себе.
— Вспомни меня, — повторил уже шепотом между поцелуями, — вспомни…
— Я помню, — отозвалась я, целуя его уже сама. — Я все помню… Я не пила то зелье.
Неожиданно из моих глаз полились слезы, но, к счастью, они тут же смешивались с дождем, оставаясь незамеченными.
Реллингтон оторвался от моих губ и с недоверием заглянул в глаза.
— Не пила?
Я качнула головой.
— Нет, я его вылила.
— Ты опять меня обманула? — спросил Реллингтон, и губы его дрогнули в едва уловимой улыбке.
— Опять. — Я улыбнулась смелей и провела рукой по его мокрым волосам.
— Ты невыносимая. — Он тоже запустил пальцы в мои волосы, убрал прилипшие пряди со щеки и снова поцеловал, на этот раз коротко, но все так же страстно. — Идем в дом, — сказал потом.
— А ты сможешь войти? — Я с опаской оглянулась на крыльцо.
— Смогу, — ответил Реллингтон спокойно.
— Но в прошлый раз тебе было плохо…
— Это было в прошлый раз. — И он взял меня за руку. — Сегодня мне намного лучше. Но если тебе нравится мокнуть под дождем, можем подождать здесь.
— Чего подождать? — не поняла я.
— Кого. Джо, он скоро приедет за нами. Мы возвращаемся ко мне.
ГЛАВА 34
Мы все-таки зашли в дом.
— Надо бы переодеться, — сказала я, глядя, как с нас обоих ручьями стекает вода.
— Переодевайся, я подожду. — Заметно было, что Реллингтон все же чувствует себя здесь неуютно, хотя и пытается казаться безразличным.
— Я могу поискать что-нибудь и для тебя у мастера. Думаю, он не будет против, — предложила я.
— Не надо, скоро приедет Джо, так что поторопись.
— Ты уверен, что это правильно? — задала я мучивший меня вопрос. — Чтобы я поехала с тобой? После всего, что ты узнал обо мне… Или ты забыл, о чем я тебе рассказывала?
— Я тоже не пил зелья забвения, — он посмотрел на меня с упреком, — и все прекрасно помню. Остальное обсудим позже.
Что ж, позже так позже…
Переодевалась я так быстро, насколько это было возможно: мокрым было все, вплоть до белья. Потом задержалась у зеркала, поправляя волосы. Щеки горят, глаза блестят, словно у меня лихорадка, еще и губы, вспухшие от поцелуев, — и это все я? Как девчонка, ей-богу. В голове тоже сумбур, и сердце колотится то ли от счастья, то ли от страха, а может, и от всего одновременно. Пока мой разум отказывался понимать, что все происходит в реальности, и даже боязно было предположить, что ждет дальше.
Спустившись, я застала Реллингтона в кухне около блюда с яблоками.
— Только не ешь! — воскликнула я. — Они тоже… С частицами. Тебе нельзя.
— Яблоки вообще фрукт Светлых. — Он все же взял одно и подбросил на ладони. — И я их никогда не ел… — И с этими словами вонзил в него зубы.
— Но там же… Свет, — растерянно произнесла я.
— Да какая уже разница? — Реллингтон продолжал задумчиво есть яблоко.
— Я принесла тебе полотенце, вытрись хотя бы им. — И накинула ему на голову. — Простынешь же…
Он на миг опешил от моего поступка и, кажется, даже смутился, потому что торопливо проговорил:
— Темные не простужаются. — Стянул полотенце и отдал его мне. — Кстати, Светлые тоже.
Да уж, лорд Реллингтон, не привыкли вы, чтобы о вас заботились. Все на жалость пеняете.
— Вкусное хоть яблоко? — спросила его с усмешкой.
Он пожал плечами.
— Съедобное. Но от второго воздержусь.
— У меня есть мясо, готовила себе на ужин, но так и не съела, хочешь? Да, еще мохито. — Мне нравилось наблюдать за смущением, которое Реллингтон пытался скрыть за своей излюбленной холодностью.
— Я не голоден. Но давай, — ответил он, будто сделал одолжение, но в глазах при этом вспыхнул интерес. — Мохито…
— Его можно не бояться пить. — Я поставила на стол кувшин и два стакана, разлила коктейль. — Ром и содовая из бара, остальное, понятное дело, тоже из магазина. Моей воды тут нет.
Реллингтон взял стакан и сделал несколько жадных глотков.
— Ты точно чувствуешь себя хорошо? — спросила я с беспокойством. — Все-таки уже прошло почти полчаса, как ты здесь.
— Действительно, — он посмотрел на часы и недовольно сдвинул брови, — уже прошло столько времени, а Джо все нет! Где он запропастился?
Так, значит, игнорируем мой вопрос. И это наводит на подозрения. Как бы не оказалось, что приступы вернулись.
— Милорд, — произнесла я уже более строго, — наверное, вам стоит покинуть этот дом. Я дам вам зонт.
Реллингтон заметно вздрогнул и посмотрел на меня в замешательстве, потом сузил глаза.
— Ты выгоняешь меня?
Ответить я не успела, за окном моргнула фарами подъезжающая машина.
— А вот и Джо, — сказала я и двинулась к дверям.