я стройную ножку, ответила подружке в ватсапе, что вечером всё в силе и она идет гулять, перевернула страницу «Войны и мира» и подумала: – Не лень ему было столько писать…
Мама закрыла входную дверь и скоро вошла на кухню, окруженная божественным ароматом свежих ягод, с ведерком малины и клубники.
– Смотри, что тетя Нина привезла. Ммм…, немного на варенье, остальное заморозим, – сказала мама и включила воду перемыть ягоды.
План был идеальным. В их семье никто особо не ест варенье, даже малиновое. Может так работает заезженная с детства установка: малиновое варенье надо есть, когда болеешь. В этом правда есть какое-то волшебство, потому что многажды раз замечено во время всяких простуд так и тянет на малиновое варенье. Приготовление одной баночки в такую жару пережить можно.
– Как твой Толстой? – спросила мама и поставила перед Сашей свежий коктейль с клубникой, малиной, молоком и мороженым.
– Он не мой, – ответила Саша, – я вынуждена читать его тексты с эффектом полного погружения в нравы девятнадцатого-двадцатого века.
– Ишь какие умные пошли, – сказала мама и ласково посмотрела на Сашу, – это же классика.
– Это слово обладает каким-то магическим действием на старшее поколение. Что будет его просто убрать. Литературы как таковой вообще не существует, есть интересные люди, мысли…, – задумчиво потянула Саша, зажмурилась от удовольствия и отпила восхитительный молочный фрэш.
– А как же человеческие отношения, – уцепилась мама за весьма скользкий аргумент.
– Человеческие отношения были и до классики, – парировала Саша и подумала, что фраза звучит странно, двояко как-то звучит.
– Тогда перебирай ягоды, – с улыбкой в голосе сказала мама и поставила на стол трехлитровую красную миску с клубникой, – заодно голова отдохнет. Саша с легкостью отодвинула огроменную книгу, положила на ноги полотенце и начала отрываться от ягод плодоножки. Ягоды крупные, сочные, аромат идет соблазнительный. Не удержавшись, девушка съела несколько ягод. Мама как раз выключила воду, засыпала малину сахаром и принялась строгать обычный летний салат из помидор и огурчиков и кучи всякой зелени непременно с горчичной заправкой. Потому что такая заправка самая полезная, а любое полезное, не обязательно вкусное, найдет себе место на маминой кухне. По привычке закипел чайник. Мама заварила растворимый кофе, посмотрела на него с сомнением и всё же решила пить. Если нет свежих новостей или просто маму одолевают требующие внимания мысли и говорить не хочется, кто-нибудь из двух хозяек включает колонку с музыкой. Сегодня это была мама с прекрасным выбором – летний джаз. Им хорошо так. Идеальный маленький мирок двух красивых девчонок: одна постарше, другая помладше.
Перед подъездом резко затормозила семерка соседа Мишки. Удивительно, где он такую нашел. Нашел, перебрал в свой двадцать один год и зарабатывает на извозе. Приглашал Сашу покататься по-дружески, все-таки с рождения по-соседски живут и когда-то учились в одном классе. Давно уже приглашал. Не хочется быть пессимисткой, но метро выглядит надежней.
– Купил, – донесся бас Мишкиного отца, – доставай здесь посмотрим.
Хлопнули машинные двери, бумажный нож разрезал картон, зашуршала бумага.
– Люблю драконов, – не оборачиваясь, каким-то чужим, нервным голосом сказала мама, – надо снова слетать в кулькит.
– Что, – шепотом протянула Саша и только теперь всё вспомнила. У мамы неестественно резко ходило правое плечо вверх-вниз, вверх-вниз, словно она не огурец резала, а засохший хлеб.
– Откуда ты знаешь, – шепнула Саша и почувствовала, как от ужаса свело горло, так что она даже кричать не может. Вместо ягод в ее руках были человеческие пальцы, вместо плодоножек, в отдельной миске лежали ногти. Белый сарафан в крови. И на плите варится «варенье» из перетертой плоти. И она проснулась. Упала на пол с невысокого дивана, огляделась и закричала, но горло все еще оставалось будто парализованным. Саша в ужасе растерла горло, выпила полстакана воды и когда в дверь постучались, то смогла хриплым голосом прохрипеть «да, открой дверь».
На пороге в очаровании спокойствия и уверенности появился улыбающийся Грис, за которым плыла серебристая доска с тарелкой свежего супа, сладковатых сочных зеленых палочек и мелко рубленных жареных червяков. За окном поздние сумерки, а значит, спала она совсем недолго. Просто села на этот диванчик и неожиданно быстро уснула. Словно выключилась.
– Боги мои. Что с случилось? – спросил Грис, сел рядом с Сашей и, посмотрев в ее напуганные глаза, обнял, окунулся в ее волосы и повторил на ушко: – Говори, говори же…
Это был не просто сон. О, Саша любительница посмотреть сны, то есть сны ей снятся регулярно часто. И кошмары тоже бывают, но вот таких, захватывающих, странных, после которых наступает частичный сонный паралич, никогда не было. Это странный сон! Странный! Странный! Саша пыталась подобрать более точное определение, найти зацепку, к странному послевкусию ото сна, но не могла. Что конкретно было странно во сне?
– Мне приснился кошмар, – прошептала Саша и освободилась из объятий, – я очень испугалась. Кровь, отрубленные пальцы. фуппп, бррр, – вздрогнула Саша и улыбнулась, – а вестникам снятся кошмары?
Грис понимающе кивнул, ободряюще погладил ее по плечу и сказал: – Горыянцы такое место, тут и богам кошмары снятся. Перекусим?
– Давай, – кивнула Саша и подумала: – мама была странной. Вместо мамы был кто-то другой, другая сущность, залезшая в Сашины сны. Умная, осознанная сущность свершила это вполне намеренно. Могла свершить и свершила. Саша не решилась говорить об этом, да и как о таком скажешь? Что бы она сама сказала, услышав про умную, залезшую во сны сущность? Сказала бы, что это просто кошмар. Не бери в голову. Ложись спать и хорошо выспись, и все сущности испарятся. Ха-ха, еще у виска покрутят.
Грис ел с аппетитом и пытался поднять Саше настроение и кормить с ложечки. Оглушающий сон. Есть не хочется, говорить особо тоже. Грис протянул бутылек с риспийским чаем, который тут же был выпит. Вкус чая незнакомый, с легкой сладостью меда и эффект более слабый и медленный.
– Ты выглядишь уставшей. Если хочешь, сегодня пропустим, – предложил Грис, откусив сладковатую палочку.
– Нет. Давай поговорим. О чем ты хочешь послушать?
– О странах. О языках. Расскажи больше.
Саша начала рассказывать. О странах и языках можно говорить бесконечно долго, нескончаемая тема и слова подбирались легко. Только сейчас было не как в прошлый раз. Появилось напряжение, исчезла легкость общения. Может из-за усталости, может из-за сна, может из-за чего-то другого, из-за недосказанности, которая должна быть сказана, из-за неясности, которая должна быть разъяснена и Грис тоже чувствовал изменения, ловил Сашин взгляд и как бы спрашивал: что это?
– Ммм. Человеческие языки строятся либо на звуковой основе, либо на знаковой. В первом случае из звуков строятся слова, которые записываются буквами, во втором случае знак, символ сам по себе имеет определенный смысл. А произношение меняется. Произношение может меняться, да. В Библии говорится, что раньше всё человечество говорило на одном языке, но потом люди решили превзойти богов и построить башню до небес. Тогда бог решил помешать этой стройке, смешал языки и люди начали говорить на разных языках, не смогли договориться и не достроили Вавилонскую башню. Так на Земле появилось множество языков. На деле многие группы людей жили изолированно, вполне естественно, что в разных точках мирах формировались собственные языки. Есть мертвые языки. На них уже не говорят. Медики всего мира используют один такой язык. Называется латынь. История хранит много крылатых выражений на латыни. Quod licet Jovi, non licet bovi. Что позволено Юпитеру, не позволено быку. Quod tibi fiĕri non vis, altĕri non fecĕris. Не делай другому то, чего не хочешь самому себе. Sapienti sat. Для понимающего достаточно. Silent leges inter arma. Среди оружия законы молчат. Ну и наконец: Scientia est potentia. Знание – сила. Другие мертвые языки канули в лету, то есть совершенно забыты, – Саша сделала паузу и промочила горло. Грис слушал внимательно, не перебивал и словно и ждал этой паузы, чтобы спросить: – А почему Богу не нравился энтузиазм людей при постройке башни?
– Так я и думала, – подумала Саша. С объяснением Библии будут проблемы и ответила: – Точно не могу утверждать, я Библию только раз читала на истории мировых религий. В людях воспылала гордыня, они решили поравняться силами с Богом, – подбирая каждое слово, тихо говорила Саша и могла поклясться, что читает мысли Гриса. До того это было очевидно.
– Ты, на Земле, общалась с этим Богом? Может он как-то еще комментировал своё решение…А?
– Как объяснить то …видишь ли Грис, если это и была историческая личность, то она давно перестала вмешиваться в дела людей и часть человечества вообще перестала в него верить. Они не верят, что Бог вообще был. Считают это выдумками.
– Аааа, – то ли понимая, то ли не понимая протянул Грис и спросил: – А зачем верить? Что значит верить?
– Раньше, в древности люди приносили Богу жертвы: мясо, хлеб, фрукты и прочее. Другие люди посвящали жизнь служению Богу ради обещанного спасения после смерти.
Грис многозначительно улыбнулся, выдохнул и сказал: – Так сразу и не разобраться. Но Аорону бы точно не понравилась идея с башней. Надо спросить: случаем не он там развлекался. Не смотри так, это шутка. Шутка. Ты можешь написать Библию по памяти?
– Я не смогу. Книга далеко не маленькая.
Саша резко замолчала и опустила глаза, и молчание подкормило натянутость.
– Тебя что-то расстроило… и ты стала бояться нас, – тихо сказал Грис.
Саша закрыла глаза и потерла лоб: – Ты понимаешь мои чувства. Это хорошо. Людям нормально бояться вас.
– Но тебе не нравится это состояние, – верно заметил Грис.
– Мне бы хотелось, чтобы страха не было. Возможно, атомная бомба как-то уравняет наше положение.
– Если тебе будет спокойней, можешь сделать. Я даю согласие, – кивнул Грис и Саша рассмеялась.