– Зачем жечь, – поразился Перекоос тупой жестокости, – можно же себе оставить…если выиграешь. А если проиграешь, при чем тут деревья. Умник, почему мы стоим? Всё!
– Приказа не было, – сказал Отика, – потому что пока бесполезно.
Мятежный риспиец поправил трубу на плече, прицелился, и золотистый шар полетел встречать мориспен. Но пролетел он немного, где-то километра два, уткнулся в невидимую стену и беспомощно растекся по прозрачной преграде. На севере и северо-западе запылал горизонт. С немым вопросом озадаченный Перекоос обернулся на Отику, с тем же немым вопросом посмотрел Изирда и за компанию Саша, а сам Отика проводил взглядом отлетевшие от соседних досок маленькие доски, в которых находилось по одному вестнику и изрек безрадостный вердикт: – Мориспен пришли под защитой силы. Драгэти приказали увести людей из укрепления. Через Падову Бездну тоже идут мори, многие погибли, но их без числа надвигается.
– Откуда ты это знаешь? – удивилась Саша.
– Отика слышит разговоры драгэти. Странненьким родился, – по-доброму усмехнулся Перекоос и разочарованно протянул: – аааа, так не вовремя. Мы с Эльной хотели пару дней провести одни.
– Готовьтесь братцы. Сейчас они пройдут через защиту и станут уязвимы. Приказ: по мере сил сдерживать противника и отступать к укреплению. Три, два…
Никто не услышал «один». Гул превратился в грохот, доску качнуло. В скачущих по деревьям мори полетели шары почти со всех досок. Опускаясь к лесу, шары расплющивались и увеличивались по площади, накрывая долину множеством круглых «блинов». Когда эти «блинчики» накрывали головы мориспен сверху, то мориспен падали вниз и больше не могли встать. На время оружие парализовывало всех попавших под «блин» живых существ. Это хороший способ вести бой с превосходящим по численности противником, чтобы при этом не уничтожить заботливо выращенный лес и его обитателей. Хороший способ если вообще так можно говорить об оружии и о войне, провались она пропадом. Золотые шары щедро сыпались на людоедские головы, а вместе с тем от центра выстроившихся в линию досок по лесу пошла еле видимая глазу, с золотистым отливом волна, дарящая мориспен быстрое и безболезненное успокоение на веки вечные, то есть навсегда. Мягкая, смертоносная волна докатилась до возведенной чужим драгэти стены и произошло поистине ужасное для всего человечества Горыянцы событие. Стена начала двигаться в сторону укрепления, медленно и вместе с тем ровно и постоянно сдвигая посланную вестниками волну в том же направлении, сжимая защитников человечества в тиски безысходности. Вестничество проигрывало. Вдруг что-то горячее сжало Сашину ногу. Она тихонько вскрикнула и подвернула штанину. На коже не было никаких видимых следов ожога. Что бы это ни было, оказалось не столь важным, как вцепившиеся в край доски когти мориспен.
– АААааа…там…,– промямлила Саша. Занятые трубами с шариками и запланированным отступлением вестники этих слов не расслышали. Девушка посмотрела вниз. Не понятно каким «чудом» уцелевшие, пробравшиеся через золотистую вестническую волну мори построились в лестницу: вставали друг другу на плечи, так что следующие карабкались и карабкались выше. Доска зависла достаточно низко над лесом и так как двигалась довольно медленно, мори успели выстроить живую лестницу и зацепиться за край доски. Из отсека с оружием Саша схватила гнутый меч и отрубила мори кисть руки. Оставшийся без конечности мориспен принял этот поворот судьбы покорно и молча свалился вниз. Отрубленная конечность немного повисела на краю доски, словно не понимая, что произошло, но скоро все-таки полетела вниз за хозяином. Можно было ожидать победы. Если не знать проворность этой расы, то, конечно, можно было ожидать победы. Саша сделала ставку на то, что доска двигалась и ошиблась. Мори успели перестроиться, сдвинуться в нужном направлении, в основе живой башни находилось уже, по меньшей мере, десяток мори, что способствовало ее устойчивости. И когда девушка глянула вниз, то увидела не только устойчивую, живую башню, но и летевших на нее мори. В следующее мгновение кто-то подхватил ее за талию и посадил в центр доски к золотистым шарам. Шары оказались упругими, будто наполненными водой. Точно такие же шары полетели в нападающих мори. Как кошки способны прыгнуть на расстояние больше собственного роста, так и мориспен отталкивались от спин сородичей и летели прямиком на доску и чтобы остановить атаку, была обстреляна и сама живая башня.
– Охххх! – бодро вскрикнул Перекоос, – Да! Видел?! Видел? Я чуть не обделался.
Отика громко проглотил слюну, потер пересохшее горло, отхлебнул из фляги и сказал, помогая Саше выбраться из хранилища боеприпасов: – Вынужден согласиться. Атака была очень неожиданной. Мори совершенствуют способы нападения используя физические возможности. Это надо учесть. Саша веди наблюдение за лесом. Все по местам. Пройдемся по лесу вблизи укрепления: часть мори пробралась сюда заранее.
– Ты сказал об этом драгэти? – спросил Перекоос.
Отика кивнул, на всякий случай глянул вниз и взгромоздил трубу на плечо. С красного горизонта фейерверком полетели каменные глыбы. Определить их размер сложно, да и породы вероятней всего разные, потому что камни разного цвета: серые, белые и черные. Оторванные скалы, грубо выдранные горные выступы, припрятанные каменные шары: все вместе разнесут укрепление. Парад смерти, триумф чужого могущества и не найдется укромного местечка для простого, покалеченного человечества во всем огромном Горыянцы. Поплачь о нас если успеешь. Кометами разбивались эти глыбы при встрече с поставленной и удерживаемой драгэти прозрачной, защитной стеной, но эта стена продолжала сдвигаться к укреплению и давала слабину. Несколько камней протаранили защиту, прошли сквозь нее и пусть сильно уменьшились в размере, кувырком пропрыгали по лесу, снесли анначуя и влетели на прекрасную площадь, разнеся часть первого уровня. Сколько усилий и красоты было уничтожено за какие-то мгновения.
– Надеюсь драгэти знают, что делают, – леденея от ужаса подумала Саша, – надеюсь, их ловушки сработают и последняя из них, созданная на случай гибели вестников не понадобится. А ведь не сотвори боги авантюру с «перескакиванием» Саши из одного мира в другой, так и жило бы укрепление потихоньку, жило бы и крепло. Человечество продолжало бы набираться сил. У сегодняшнего нападения одна цель – выкрасть человека с Земли, чтобы иметь хоть какую-то надежду попасть туда…бррр…
Когда долина еще не отошла от прошедших защиту камней и вибрировала и звенела, заостренные скалы-стрелы с двойной силой обрушились на защитную стену. С трудом оторвав взгляд на лес под доской, Саша обнаружила там очередную живую башню из мориспен и бросила кинжал и почувствовала в руке тепло и к приятному удивлению башня сложилась как карточный домик. Неутомимые мориспен отряхнулись и пустились сооружать новую башню, и снова башня рухнула на начальном, третьем уровне и так повторялось еще трижды, как переступив через очередную погибшую «основу» они озадаченно подняли головы вверх, пошушукались и поползли на анначуя.
– Будут прыгать, – крикнул Изирда и поднял доску выше.
Защитная стена снова была пробита скалами-стрелами, вонзившимися в лес и оставившими на нем ужасные раны. Там, где горел горизонт, поднялась черная стена пыли. Она взвилась с самых болот, доросла в считанные мгновения до неба и тараном пошла на вестническую защиту. Стенка на стенку. Драгэти противника гнали невероятную, собранную в «кулак» мощь и все замерли в ожидании удара: и вестники, и люди, и мориспен. Разгоняясь, стена разбилась на тысячи уходящих в небесную бездну вихрей, в небе сверкнула и неестественно застыла синяя сеть молний. Необычным, если конечно, можно найти здесь что-то обычное было то, что одни вихри двигались по часовой стрелке, а другие против часовой стрелки. Они летели через бархатный лес, раскачивали деревья, срывали листву и поднимали с собой всё, что могли сорвать и поднять. Они объединились в один вихрь, который врезался в защитную стену и отпружинил от нее, чтобы снова разбиться на множество вихрей и напасть на защитную стену снова и снова, настойчиво и требовательно стучась в закрытые «двери». Грохот поднимался неимоверный. Вдруг Саша обнаружила, что их доска совершенно незаметно переместилась и теперь все вестнические доски зависли на одном месте, выстроившись клином, недалеко друг от друга.
– Мори хотят говорить с драгэти, – крикнул Отика.
– Переговоры, – удивилась Саша.
Договоренность о переговорах была достигнута, и вихри преодолели то место, где должна была находиться защитная стена. Вихри стали крутиться медленней, плавно покачиваясь, приближались к вестническим доскам, клубились, извивались, принимали самые необычайные очертания, объединились разом почти все и разлились морем, скрыв во тьме серых туманов бархатный лес и укрепление.
– С ними сила! Зачем вы согласились?! – крикнул Отика, отчего-то перестав надеяться на свои способности. Один единственный вихрь подлетел к первой доске, где были видны спины вестнических драгэти. Он кружился, кружился, напряжение достигло апогея и на нем, как на струнах можно было сыграть. Вихрь резко упал, сброшенным с плеч платком напротив доски драгэти оказалась другая доска и Саша подумала, что перестала понимать, что происходит. На доске противников стояло трое. Двое мориспен – один высокий, по всей видимости, Катарац Фиц, не столь давно потерявший кулькит-город, второй впрочем, не такой низкий, как обычные мориспен, но меньше и тоньше. На обоих одеты золотые жилеты из пластин и килты-юбки из золотой чешуи, головы украшают золотые обручи с крупными камнями посередине лба и более мелкими камнями по краям. У обоих правые руки обвиты множеством браслетов, так что можно усомниться смогут ли они согнуть руку. На доске стояли трое, и третьим был незнакомый вестник. Одет он почти так же, как вестники укрепления со всеми полагающимися знаками отличия в виде серебристого пояса и пуговиц и прекрасного меча на поясе. Разница лишь в самой ткани, из которой сшита форма. Заметно, что ткани разные. Наметанный глаз швеи и дизайнера сразу подметил эту важную деталь. У вестников унифицированная форма, вся пошита из одной ткани, а этот вестник с другой территории или другого мира Альмахатери. Если здешние вестники прибыли с Тарса, то этот может быть с Риспы или Флуоции. Но в остальном только один вопрос: – Что он делает с мориспен?