Я лишь губы поджала. А Даг продолжил:
— У вас тоже дома нет — и будет ли, если просто исчезните? Поможет ли война, смерть мужа, мор какой-нибудь, который так и ждут все, что вы нашлете? Поможет месть? Вам поможет стать счастливой?
— Я…
Умолкла. А потом ответила.
— Нет. А вот что поможет… не учил меня никто. Ни мать, бросившая на пороге, ни отец, с готовностью воспользовавшийся, ни муж, который и вовсе с непонятными целями взял с собой, ни боги…
— Боги так и вовсе ничем не помогут, они не умеют быть счастливыми, — Даг оперся о глубокую щель, верно для лучника предназначенную. А может просто выпал камень, — А вы заслуживаете счастья. И этот замок заслуживает счастливой королевы.
— Им я не нужна, — насупилась.
— Они просто никогда такой не встречали, — ответил убежденно, — И Ворон не встречал.
— Ох, про него молчи лучше… Мне кажется, что всё ему ради чего-то странного понадобилось… Не мерь его потребностями.
— А вашими? Ваши в чем?
— Знать бы…
— А вспомните, о чем в детстве мечтали.
О чем я мечтала в детстве?
Чтобы любили меня. Не только Нья, а окружающие тоже — любили и принимали, в семью взяли. Доверяли. Чтобы дом был полон смеха и изобильных даров. Чтобы семья…
Глупые мечты маленькой девочки — ну разве могут они осуществиться?
— А вы попробуйте, — сказал охранитель совсем тихо, и я осознала, что последнюю фразу вслух произнесла.
Дрогнула. А может и задрожала на ветру, и потому медленно двинулась в сторону толстенной двери, размышляя. Попробовать? Но ведь мой муж… это зло, разлитое по окропленным кровью долинам…
Я сжала пальцами виски, прогоняя видение горящих домов.
Что я на самом деле знаю? Вижу?
Сильного, жестокого, смелого воина. И кто не хотел бы получить такое признание?
Беспощадного к врагам и безудержного в жажде наживы… но следовало ли винить его за это? Будь мой отец удачливей или наглее, он поступал бы точно также — как и любой наш сосед.
Посланника Тьмы, чьи крылья за спиной всегда виделись мне вороньими?
Но и про колдуний слагали немало песен.
Короля, чей победный ход был остановлен его же решением? Но если прежде в том решении виделась издевка и желание поймать последнюю выгоду там, где любой следующий шаг мог обернуться больше потерями, чем наживой, то теперь…
Это же виделось. И это, прости меня Фрейя, было мудро.
Кто я во всей этой истории?
Убийца и колдунья, которой нельзя доверять, но которую решено было использовать. Возможно, только лишь потому, что я — дочь долин и удобно под руку попалась. Скорее еще и потому, что я — дочь Асвальдсона, и Ворону было правильно, что именно я стала рядом с ним.
Почему в качестве жены? Как жена я уже не пыталась ни убить его, ни убиться самой… А может что еще, но пока для меня слишком мало сведений.
Угрюмого предводителя видела, что уверенно провел своих воинов сначала на Юг, а затем и вернул на Север — не потеряв почти никого… Можно только восхититься.
Обидчика, что мне не верил и даже покушение на меня воспринял как что-то надуманное.
Его вина… но, в обратном случае, стала бы я доверять тому, кто сначала лгал и изворачивался ради собственной цели?
Как на хозяина смотрела на него, что не сделал меня хозяйкой?
Мы две седьмицы здесь — и каждый час эхо его воздействий и приказов разносится по дальним уголкам замка. Он готовит Сердце Ворона к холодам — хотя куда уж холоднее? — поторапливает с припасами и переходом тех, кто шел за нами с юга, проверяет каждый угол и пещеру и выгоняет всех свободных на охоты и дальние выпасы. Обустраивает новым кровом особенно верных воинов… и да, находит время, чтобы провожать иногда по замку свою новую королеву.
Хозяйкой меня не может сделать лишь его слово… Но он его и не дает.
— Ничего ведь не предпринимает… — пожаловалась.
— Выжидает. Как и вы.
— Мог бы и погнать её, — мне не было необходимости упоминать имя хрустальной.
— Так сами можете, — удивился Даг. — Не просто так, конечно, а если готовы занять это место.
— В том то и дело… Нет мне места. В замке нет, в его сердце, в постели…И Ворон слишком жесток и равнодушен, чтобы это исправлять.
— Потому никто силой его и не возьмет. Но чем-то другим… Уж этому я вас не научу, кюна.
Я лишь губы прикусила и, зайдя внутрь узкого коридора, где не столь уж было и теплее, потерла замороженные щеки.
— Постараться стать всем для того, кому это не надо?
— А когда это вас останавливало, если надо что-то вам?
Посмотрела на него пораженно… и рассмеялась. Хотя не столь уж мне смешно было… Почему вся моя жизнь — борьба? Почему никто в кубке не приносит живительную влагу просто потому, что мне? Почему все достается с таким трудом — даже каждый мой день?
«… потому что ты особенная».
Я снова задрожала.
Чей это шепот-воспоминания? Или это мои мысли?
Глупости какие, ну в чем таком моя особенность заключается? Уж лучше бы могла что-то особое совершить…
Я вернулась в свои покои и долго сидела, глядя в зеркало. Хотя не видела ничего, кроме темноты… А потом потребовала служанок и чтобы те помогли переодеться и расчесать мне волосы, чтобы заблестели как огонь.
Я решительно вышла за дверь.
— Где мой муж? — спросила Дага.
— Полагаю, в общей зале.
— Идем.
Он лишь кивнул и, как всегда, пристроился чуть позади.
А я… мне было боязно, да. Но вдруг подумалось, что не для того я выжила неоднократно, чтобы сейчас испытывать хоть какие неудобства. Я хочу воспользоваться шансом стать хозяйкой Севера.
И верно, что мне до мыслей прочих, если мне этого хочется?
В зале было многолюдно — время вечерних посиделок. Я большей частью к себе требовала еду, а так, чтобы со всеми, не на пиру — первый раз…
Ненадолго сделалось неуютно совсем — меня верно никто здесь и не ждал. Ярлы сидели особняком, переговаривались о чем-то и играли в необычно выглядящие бочонки. Воины помладше сгрудились вокруг сказителя. Жены ярлов и дочери за вышивкой собрались — меня в свой круг не звали никогда и в моем замке, так что и здесь отсутсвие приглашения не задевало.
А вот король…
Он полулежал за главным столом в обществе своих самых преданных ярлов и нескольких женщин, среди которых я увидела и Фрид. Ничего непотребного… но дыхание схватило от того, как сидела она в его ногах, хмель подливала горячий и смотрела преданно…
Словно собака, коих в долинах было немало, а здесь я не видела ни одной.
Видимо, их подменяли наложницы…
На меня все посмотрели настороженно.
Кроме Фрид… та даже не повернулась, только по застывшей спине понятно стало, что осознает мое присутствие.
Война?
Я вдруг почувствовала азарт.
Война!
Похоже, именно того мне и не хватало в моем опустошении. Желания любыми средствами растопить ледяную корону, которую, как мне было обещано, я увижу в тот день, что мою собственную корону изготовят и водрузят на мою голову…
Через седьмицу.
Желания победить не хватало.
И, судя по вспыхнувшему взгляду Ворона, он что-то понял.
Может теперь Ворон меня чувствовал, а не наоборот?
— Приветствую тебя, моя королева, — раздался его спокойный и уверенный голос.
— И тебе доброй темени, мой король, — я также не старалась быть тихой. — Хотела провести с тобой столь редкий момент передышки между делами… но, как вижу, ты снова занят?
Глаза Эгиля-Ворона чуть сузились, будто он пытался понять, какую игру я затеяла.
Не пытайся.
Я сама пока не понимаю.
Но это не мешает мне вскинуть подбородок с вызовом, впитывая образовывающуюся вокруг нас тишину.
Если обидит или погонит…
Нет. Распрямился. А потом и вовсе встал, шагнув прочь от застывшей Фрид.
— Всегда готов выслушать тебя, моя королева, — он подает мне руку, а внутри отпускает натянутая тетива. Да так, что все силы приходится приложить, чтобы не пошатнутся.
Я вкладываю пальцы в его сухую ладонь. Старательно обхожу зашевелившихся вокруг девиц и ярлов и усаживаюсь подле Ворона, ничего не видя перед собой.
Ах нет, вижу.
Полный ненависти взгляд Фрид, что спешно удаляется прочь.
ГЛАВА 3
Север не терпел сомнений или же промедления. Как сковывал землю ледяными трещинами, так и от прочих требовал скорых действий в белом безмолвии.
Осознав это — как и то, что только мне решать, быть ли хозяйкой в этом замке и на этой земле — я принялась за дело.
Первым-наперво объявила приставленным ко мне служанкам и охранителю, что ужинать буду теперь вместе со всеми, в общем зале.
А после отправилась на кухню, где всем заправляли рукастые женщины, глядевшие на меня исподлобья.
Я же будто и не заметила их взглядов. Внимательно все рассмотрела и пересчитала, заинтересовалась каждым очагом и хладником, изучила диковинные приборы из южных земель и остроту вертел, на которых северяне любили днями крутить крупный скот. А потом, против ожидания внимательно наблюдавших за мной кухарок и их помощниц, не потребовала сделать все здесь по-моему, не погнала прочь нелюбезных или нечистоплотных, а взяла несколько горшков разных размеров да попросила каменщика оборудовать для меня чуть отличающийся очаг.
И уже на следующий день резала и тушила, присыпала травами и истолченными порошками, что до того не используемые лежали в моем дорожном сундучке.
Интересно, на сколько их хватит?
Ненадолго.
И солнце не поднялось высоко, как старая Сёльви, до того шушукавшаяся с прочими в углу, подошла ко мне.
— Кюне не нравится наша стряпня? — спросила почти агрессивно, но я не стала тому уделять внимание.
Ответила безмятежно.
— Что ты, вкусно все — я вон скоро швы на платье распускать буду, настолько оторваться не могу от мяса и каш. Но хочу сделать приятное нашему королю, угостить его тем, что только в долинах и готовят.
— Да что там по-другому готовить могут? Его удивишь разве… — проворчала главная стряпуха.