Закрыла глаза, постаравшись дышать вровень с Эгилем — всегда это меня успокаивало — и забылась сном. А утром снова вспомнила о своих переживаниях. И после завтрака отправилась не в комнаты к раненым — все, что можно, я уже отдала им — а к своим записям и книгам.
«Начало».
«Сведение», «вместе».
«Жизнь»
«Огонь»
Не так просто было понять, что за знаки мы с Дагом находим. Я то к ремесленникам ходила, расспрашивала осторожно — уж они то чаще всех обращались со старинными письменами, когда наносили их на кинжалы, щиты или охранники. То к книгам незнакомым обращалась.
Понимала… Как будто помогал мне кто.
— Опять вы здесь, — охранитель покачал головой, появляясь на пороге, — Тайны до безумия довести могут.
— Сам же мне потворствовал.
— Жалею уже.
— А может ты просто времени жалеешь? Все больше хочешь его проводить с одной хорошенькой светленькой девицей? — я подмигнула.
Сперва напрягся… а потом улыбнулся даже. И вздохнул.
— Всё-то вы подмечаете…
— Не волнуйся, я одна, — рассмеялась, — Остальных ты не так интересуешь. А может тебя просто боятся, лишний раз не смотрят. По нраву дочка того ярла, да?
— Да, — сказал просто. Не отпирался — хотя мужчинам такая уверенность в интересе не всегда свойственна.
— Что делать будешь?
А вот здесь уже пожал плечами.
— Охранители семьи не заводят…
— Но я всегда готова отпустить тебя, — кивнула мягко.
Даг всмотрелся в мое лицо. И тоже медленно кивнул:
— Я знаю. Но пока… подождем немного.
— Ты слишком привык обо мне заботиться. Вот и боишься чем-то другим заняться… — поддразнила его немного.
— Рано еще, — возразил хмуро. И тут же улыбнулся, — А вот для чего не рано, даже поздно, так это для обучения. Когда вы кюна последний раз ножи бросали? Или меч брали в руки?
— Холодно так в зале, — пробормотала жалобно, — И дел много…
И правда, когда занятия с Дагом были едва ли не единственной отдушиной, я ни дня не пропускала. А в последний месяц столько всего случилось нового…
— Идемте. А то станете как тостая Кирна. Уже и так платье расставлять скоро придется
— Ах ты… — вскочила. А потом снова рассмеялась. Морок ночи развеялся окончательно, — Хотя ты прав. Хватит здесь сидеть и болеть от размышлений. Я только переоденусь и спустимся.
Занимались мы в небольшой зале недалеко от оружейной и сокровищницы. Не с воинами — те так на нижнем ярусе каждый день оттачивали свое мастерство, в огромной гулкой комнате, по которой ветер гулял. К ним я не ходила, чтобы их не стеснять. А в этом помещении было самое оно.
Можно было обойтись без жара, но и не замерзла бы. И посторонние, слуги не ходили…
Скинула накидку и осталась в одной рубахе с жилетом да шерстяных штанах, довольно плотно облеплявших мне ноги. Таких в долинах даже не знали — у нас жили мастерицы, что могли не только прясть, но и вязать, и валять шерсть, но придавать ей форму не научились. А столь теплые и удобные панталоны, которые здесь и мужчины и женщины носили — женщины под юбки в основном — стали для меня находкой.
Удобные и оставляющие подвижность.
Так что я резво бросилась со своими новенькими кинжалами на Дага.
Тот отреагировал, конечно, еще быстрее — отбил удар и сам уже на меня напал.
Я же запыхалась спустя совсем короткое время — прав был охранитель, если не заниматься, то все навыки теряются, и ловкость, и выносливость. Но зато перестала вздрагивать от прохладного воздуха, а потом и вовсе начала удовольствие получать, чувствуя необычайный подъем. Двумя руками уже орудовала, к себе не подпускала.
Потом в деревянную балку кидала ножи.
И уже в конце — за меч взялась.
Его тоже под меня выковали, с такими детей обучали. Эгиль-Ворон, в отличие от моего отца, ни в чем меня не ограничивал, и я, как освоилась в замке, попросила Дага еще и с мечом учить совладать.
Но получалось пока, конечно, плохо. Что мои несколько попыток против его многолетних боев?
Сегодня мы только замахи разбирали. И кручению он меня обучал, а также навыкам удар правильно принимать, чтобы не проседать и не поддаваться.
— Ноги шире. И ниже опуститься надо, кюна, — крепкие мужские ладони обхватили за талию сзади и заставили застыть в неудобной позе. Охранитель, когда становился учителем, зачастую всякий почет ко мне терял, мог позволить себе и прикрикнуть, но меня это ничуть не задевало. Так с детства повелось, — А локти выше надо и крепче меч держать… Да не растопыривайте вы так! — отвел мою руку и дернул за выбившийся локон, смеясь, — Ну верно корень выкорчеванный…
— Стоит ли называть свою королеву столь сурово?
Неожиданно раздавшийся голос Ворона заставил меня покачнуться и едва ли не упасть, а Дага — замереть и отойти даже.
Я развернулась к мужу.
Тот был явно чем-то недоволен… и чувствовать не надо было, достаточно посмотреть на нахмуренные брови и лед в глазах.
— Не ожидала тебя увидеть посреди дня, — сказала с улыбкой.
Вот как бы ни сомневалась в нем… видела, и словно солнце внутри вспыхивало.
— Я так и понял… — сказал он еще более недовольно.
Что это с ним?
— Оставь нас, — коротко бросил охранителю, а тот кивнул, подхватил и свое, и мое оружие и удалился.
— Разве позволительно так обращаться с кюной? — снова напряженно вопросил король.
— Дагу? — я удивилась, — Конечно, он же меня…
— Тебя? — зарычал и навис надо мной, а я, наконец, поняла, что происходит.
Уставилась на него:
— Неужели ты ревнуешь… мой король?
Замер на короткое время… а потом вздохнул и лбом прислонился к моему лбу, запуская руки в мои волосы и обхватывая затылок. Помедлил чуть и заявил хрипло:
— Ты… моя королева.
— Твоя, — прошептала, — А Даг… Он с детства со мной — как брат. Роднее тех, с кем у нас один отец. И наругать может, и жизнь спасти. Но никогда не займет место… моего мужчины.
Дрогнул.
Отстранился чуть.
К губам потянулся, обдавая жарким дыханием, но потом передумал. Подхватил мою накидку, брошенную на пол, закутал в нее и снова обнял, сказав глухо, мне в лицо заглядывая.
— Мы закончили на стене… все что могли — сделали. И теперь я хочу провести время со своей женой.
Я облизала внезапно пересохшие губы, упоенная обещанием, что прозвучало в его голосе, и сама же потянула его прочь. из залы Но до наших покоев мы не дошли. Нам заступила целая группа оживленно переговаривающихся о чем-то воинов.
Ярл Клепп коротко поклонился, приветствуя:
— У нас гости.
— Гости? — я не смогла сдержать изумления. Разве могли быть гости в это время, когда все сидят по домам?
— Да. Пришли сейчас из горного тоннеля.
Тут уже я промолчала. Первый раз про него слышала, но не хотела свою неосведомленность всем показывать.
— Хрустальное племя? Только они могли, — протянул Эгиль-Ворон.
— О да.
В голосе короля я услышала напряжение, а вот в голосе ярла Клеппа — радостное оживление.
Сама же…
Сама же осознала, что изо всех сил сжала кулаки, только когда почувствовала боль от впившихся в кожу ногтей.
ГЛАВА 12
— Подойди ко мне.
— У нас гости…
— Хрустальные любят отдохнуть и нарядиться, даром что дикое племя. Но с тех пор, как я отдал им замок…
— Зачем они здесь? — не выдерживаю.
Вздыхает. Но лишь притягивает меня к себе — поцелуем, объятиями, своим дыханием. Жадно срывает накидку, тянет сильно за завязки на рубахе, так что шнуровка больно впивается мне в грудь, в шею, наверняка оставляя следы… и мне это нравится.
Меня от этого несет куда-то, так что ноги подкашиваются, а уж когда он опускает голову и накрывает губами сначала вершинки грудей, а потом и метку… штаны срывает, рыча что-то вроде, чтобы не смела носить такое непотребство больше…
Я и вовсе забываю о предвестниках беды.
Мы долго не можем оторваться друг от друга. Проходим все грани удовольствия, но все еще не готовы расплестись телами. Там, за переделами нашего собственного мира — холод, мрак и неизвестность. А здесь мы король и королева… друг у друга только.
— Пора, — негромко говорит Ворон, уже оторванный от меня своей душой.
Думает о чем-то другом совсем. Слишком глубоко погрузился, не замечая мой испытующий взгляд. А я все вижу, мой король… Вижу, что ты отстраняешься и становишься чужим. И то, что я молчу, не спрашиваю больше, не упрекаю, не пытаюсь пригрозить вовсе не значит, что я буду молчать бесконечно.
Однажды ты мне сказал, мой король, что еще не время.
И для меня теперь тоже не время. Я не готова пока к правде, я все еще не чувствую в себе достаточных сил, чтобы справиться с ней…
— Поможешь мне?
Это странно и неожиданно, но мы сегодня одеваем друг друга без участия слуг.
Тонкие рубашки не требуют помощи, как и шерстяные перевязи сверху, юбка нижняя. А потом он помогает мне зашнуровать плотно роскошное, все расшитое по подолу и краю широких рукавов платье. Самое роскошное в моем сундуке — я не оставила без внимания его слова о том, что хрустальные любят наряжаться.
На каждый день я выбирала простые вещи — широкое нижнее платье до пола и сверху шерстяное, которое крепилось пряжкой к плечу. Подбитый мехом длинный жилет или накидку — и мало чем отличалась от жен и дочерей ярлов. Как и Ворон от своих воинов в штанах из нескольких лоскутов, подвязанных веревками, короткой рубахе, с поясом и плащом из шкуры с прорезями для рук.
Но сегодня я в глубоком синем, а сверху — необычной накидке с застежкой на талии, похожей на платье, только без рукавов и с разрезами почти до бедер. Она вся украшена вшитыми яркими шелковыми лентами и оторочена мехом, который красиво оттеняет и синий цвет, и мои волосы.
И корону.
Короны нам приносят по приказу Эгиля, который нарядился в черный бархат и королевские начищенные доспехи, украшенные мехом.
Он выглядит еще более внушительно.
Я поправляю драгоценную пряжку его плаща.