– Добро пожаловать в «Дикую штучку»! – воскликнула девушка в бикини и театрально поклонилась. – Надеюсь, вы чудесно проведете вечер вместе с нами и обязательно расскажете о нем друзьям.
Она сказала «ап», но тигр не реагировал. Она произнесла громче, и Теренс, поднявшись на задние лапы, страшно зарычал. Гости ахнули. Девушка улыбнулась, довольная собой, и повторила трюк. Внезапно самка орангутанга вырвалась от дрессировщика, метнулась по залу – малыш висел на ней, крепко вцепившись в шерсть, приземлилась на пальму в контейнере и с громким криком забралась на самый ее верх. Уставший от жары и множества людей тигр прыгнул с платформы вниз.
Девушка в бикини выпустила из рук длинный черный поводок и застучала каблуками в сторону выхода, который, к счастью, оказался недалеко. С помощью официанта она быстро выскочила на улицу. Гости закричали и тоже ринулись к выходу.
– Тигр сбежал! – визжал кто-то, хотя все и так знали, что произошло. – Звоните в полицию! Пожарным! В службу спасения!
Оказавшись в центре толпы, Мэдди оглядывалась в поисках Регги. Он единственный знал, что теперь делать. Дрессировщик оказался у бара – сбрасывал на пол бутылки и бокалы, прокладывая путь к своему драгоценному зверю.
– Не трогайте его! – громко кричал он. – Он безопасен!
В этот момент Мэдди мечтала оказаться в любой точке земного шара, только не здесь. Согласилась бы даже на Тимбукту.
– Успокойтесь! – просила она. – Бояться нечего!
Но никто ее не слушал. Зал опустел, гости собрались на тротуаре у входа. Они строчили сообщения, звонили и делали фотографии на телефоны. Мэдди услышала вдалеке звук полицейских сирен, и у нее сжалось сердце. В это время тигр, радуясь освободившемуся пространству, устроился под пальмой, положив голову на большие мягкие лапы. Орангутан с малышом спокойно наблюдали за суматохой с верхних ветвей дерева. Регги схватил поводок тигра и, опустившись рядом с ним на колени, обнял своего любимца за шею и прижался к нему головой.
– Его сбила с толку музыка, – грустно бормотал он. – Бедняга! Испугался до смерти.
Мэдди уставилась на них обоих.
– Это он-то бедняга? А как же я? Моя карьера разрушена!
Подошел Ральф и обнял ее за плечи.
– Это не твоя вина, – сказал он.
Мэдди усмехнулась:
– Нет, моя. И я больше не смогу заниматься этой работой.
Несколько часов они отвечали на вопросы полиции, репортеров, рассчитывались с персоналом за вечер и занимались уборкой. Когда последний разбитый бокал был убран, Мэдди с Ральфом остались одни в полутемном зале.
– Мы тоже можем идти, – грустно промолвила она. – Очевидно, что нам не заплатят. А утром я напишу Майлсу письмо с извинениями. Хотя, конечно, это ничего не исправит.
Они с Ральфом уже забрали пальто и направлялись к выходу, когда Поппи, одна из ассистенток Майлса, окликнула Мэдди из другого угла зала.
– Майлс просит тебя зайти к нему в офис.
У Мэдди сжалось сердце, и она взглянула на Ральфа.
– Пойдешь со мной?
Он кивнул. Что ж, по крайней мере, у нее будет поддержка. Мэдди подкрасила губы любимой розовой помадой. Только бы ей хватило мужества выслушать все, что он скажет!
У Поппи были оранжевые волосы и большие круглые очки в фиолетовой оправе. На зеркальном лифте они поднялись на четвертый этаж и вышли в холл, напоминавший украшенную драгоценными камнями пещеру. На стенах, выкрашенных черной краской, сверкали, переливаясь, дискотечные огни, под ногами лежал мягкий черный ковер с длинным ворсом, похожий на живот морского змея. Следуя за Поппи к полуоткрытой двери в конце коридора, Мэдди чувствовала, что у нее вот-вот сдадут нервы.
Майлс сидел в кабинете за черным овально-изогнутым столом, развалившись в кресле и закинув руки за голову. Он снял пиджак и галстук и остался в белой сорочке с расстегнутым воротником и закатанными рукавами. Длинные и кудрявые черные волосы доставали до воротника. Лицо было жестким, и невозможно было понять, о чем он сейчас думает.
Мэдди и Ральф остановились, опустив головы и чувствуя себя приговоренными.
– Мне очень жаль, – пробормотала Мэдди. – Это моя вина, мне не следовало…
Майлс жестом остановил ее.
– Молчи! По моему клубу бегал тигр, терроризировал гостей, знаменитостей, журналистов, несколько моих близких друзей. – Он в ярости взглянул на нее. – Кто-то мог быть серьезно покалечен или даже убит!
– Да, – кивнула Мэдди.
Стоящий рядом Ральф печально вздохнул. Майлс замолчал и разглядывал их, казалось, целую вечность. Это была настоящая пытка, хотя он их и пальцем не тронул.
– Но…
Мэдди подняла голову, и ей показалось, будто его губы тронула улыбка.
– Но, – повторил Майлс, – мы собрали уйму репортеров. Это будет завтра в газетах и на телевидении. Благодаря вам я получил самый крутые отзывы за все время работы!
Он поднялся, вышел из-за стола и похлопал Мэдди по спине. Она была ошарашена и не могла вымолвить ни слова. Затем он протянул ей чек, сумма в котором была немного больше, чем они договаривались.
– Это был полный провал, Мэдди, – продолжил Майлс, широко улыбаясь. – Но отлично сработало! Только, пожалуйста, давай в следующий раз обойдемся без диких животных!
Выбравшись из клуба на холодный ночной воздух, Мэдди и Ральф остановились на тротуаре, чтобы обсудить непредвиденный поворот событий. Ни один из них не мог предположить, что все так обернется. Оба не сомневались, что обречены на провал.
– Я так устала, – пробормотала счастливая Мэдди, прижавшись головой к груди Ральфа. – Мне кажется, я могу проспать целую неделю.
– Я тоже, – произнес он и обнял ее за плечи.
Они стояли так достаточно долго, осторожно дыша, наслаждаясь теплом друг друга и бархатом ночи. Наконец Мэдди отстранилась и остановила для него черное такси. Ему уже давно пора домой, Виктория, наверное, вне себя от гнева.
– Вот это вечер! – воскликнула она, целуя Ральфа в щеку, когда он садился в такси. – Спасибо за помощь!
Мэдди уже собиралась захлопнуть дверцу автомобиля, когда услышала, как Ральф что-то пробормотал.
– Что?
– Мне кажется, я тебя люблю.
– Не говори глупости!
– Я серьезно.
– Нет.
Когда такси тронулось с места, она заглянула в глаза Ральфа и поняла, что смотрит в самый центр его души. Она могла бы взять и положить ее на ладонь, словно спелый персик. Наконец машина завернула за угол, и Мэдди осталась одна. Наверное, ей показалось. Или он выпил слишком много. Ей хотелось кричать во все горло или спрятаться под одеяло. Перед мысленным взором Мэдди возникла Виктория. С высоты своего роста она говорила:
– Покайся в своих грехах, злодейка!
Глава 22
Когда Ральф пришел домой, Виктория мерила шагами гостиную. Она так устала, что даже не могла злиться.
– Сейчас половина третьего ночи, а тебе завтра в школу.
– Знаю, извини.
Виктория заметила, что щеки у сына раскраснелись, а глаза блестят. Зажмурившись, она выдохнула:
– Ты пил?
Ральф рассмеялся.
– Ма-ам! – Он уселся на диван, вытянув перед собой длинные ноги. – Я работаю. – Вынув из кармана деньги, протянул их матери.
– Где ты взял деньги?
– Я же сказал, работал.
Смятение на лице Виктории не укрылось от него.
– Это не то, о чем ты думаешь, – весело произнес Ральф. – Я помогал одному другу, который занимается… – Он сделал паузу и добавил: – У него свой бизнес.
– Какой бизнес? – с подозрением спросила Виктория.
– Просто бизнес, понимаешь? – Ральф начал раздражаться. – Легальный. Все прошло отлично. Ты должна радоваться, что я делаю что-то полезное.
Виктория нахмурилась.
– Я радуюсь, но, Ральф… – Она села рядом с ним. – Сейчас не самое подходящее время, твои экзамены…
Его глаза потемнели.
– Экзамены! Экзамены! Ты ни о чем другом не можешь думать. Послушай, – сказал он, немного смягчаясь, – не волнуйся. Да, я сегодня не занимался, но все под контролем. Я не хочу провалиться на экзаменах.
Но Виктория все равно сомневалась:
– Но я не вижу, чтобы ты занимался. Тебя никогда не бывает дома.
Ральф встал и потянулся.
– Я занимаюсь у друга. Там мне проще сконцентрироваться. Расслабься, хорошо? Ты должна доверять мне.
Доверять. Виктория уже давно перестала доверять сыну. Он был скрытным, и порой она не имела представления, что он собирается делать и о чем думает. А еще сын, судя по всему, ненавидел ее и винил за неудачи в жизни.
Виктория вздохнула:
– Тебе пора ложиться. – Она хотела поцеловать его на ночь и заметила что-то на щеке. – Что это такое?
Виктория потерла пятно, и оно осталось у нее на пальцах. Розовая помада.
– Понятия не имею, откуда это, – пробормотал смущенный Ральф, стирая помаду со щеки.
Виктория нахмурилась.
– Уверена, ты знаешь, – произнесла она.
Ральф отвел взгляд.
Пятница, 30 апреля
Виктория встала рано, отвезла Саломею к подружке и направилась на «Сент-Панкрас», сев в поезд. Несколько месяцев после встречи с Мэйв Гэннон она собиралась с духом и копила деньги, чтобы сделать это. Виктория нервничала. Прошлой ночью она почти не спала, волнуясь о Ральфе и размышляя, что он вытворит в следующий раз.
В Париже она была лет семь назад, когда Лео дирижировал в опере. Пока он репетировал, Виктория много гуляла одна и сейчас с удивлением поняла, что до сих пор помнит, как устроен город и как пользоваться метро. На всякий случай сжимая в руке карту, она доехала до бульвара Сен-Жермен-де-Пре на левом берегу Сены и направилась к многоквартирному дому.
Это был типичный парижский дом девятнадцатого века, эпохи барона Османа, находящийся в гармонии со всеми зданиями вокруг. Виктория рассматривала толстые стены и арочный вход на первом этаже, великолепные балконы на втором и идеальную симметрию карнизов на фасаде. Все в этих домах свидетельствовало об имперской мощи, порядке и единообразии. Они выглядели впечатляюще и были по-своему красивы.