к двум месяцам и достигают в этом возрасте веса около 2–2,5 килограммов.
К трехмесячному возрасту они уже формируются в подвижных, хорошо закаленных зверьков, их вес составляет от 3 до 4 килограммов. В это время в дикой природе семья медведей покидает берлогу, и медвежата способны двигаться за матерью. Экономно расходуя запасы своего жира на кормление детенышей и на поддержание своей жизни, медведица благополучно доживает до весны, выводит свое потомство в большой свет и еще имеет запасы жира на первое время после выхода из берлоги. Природа мудро распорядилась, обрекая род медведей на рождение маленьких детенышей, выкармливать которых матери приходится в берлоге, не получая самой в это время ни пищи, ни воды.
Наша семья много лет занималась изучением экологии медведей, и мы имеем неплохое представление о развитии медвежат в берлоге в дикой природе. Конечно, наблюдать за берлогой в лесу можно только с относительно безопасного расстояния. Так мы и делали. Но заглянуть в берлогу можно только при содержании медведей в неволе, например, в зоопарке. Очень интересные наблюдения за развитием медвежат от рождения до трех месяцев были проведены в Казанском зооботсаде. Интересные наблюдения были сделаны в разные годы в Московском и Киевском зоопарках. Конечно, мы пользовались этими сведениями. Многое нам «рассказали» и медвежата-сироты, с которыми мы работали.
Учитывая накопившиеся сведения о развитии медвежат, мы старались в своей работе создавать для них такие условия, которые наименьшим образом отличались от тех, в которых оказываются медвежата в дикой природе. До возраста трех месяцев медвежата-сироты содержатся в темном помещении, как в берлоге. С возраста двух месяцев они имеют возможность бегать, играть, лазать по специальному «тренажеру», сделанному из толстых веток. В возрасте трех месяцев, в начале апреля, их выносят в специальный вольер площадью в один гектар, который расположен в лесу. В вольере имеется бревенчатый домик-берлога, который становится для подрастающих медвежат убежищем в непогоду и в ночное время, когда они уходят спать. Из домика-берлоги медвежата могут выходить в вольер в любое время суток. Начиная с мая месяца, медвежата выходят из вольера в лес, так как двери вольера остаются постоянно открытыми. В возрасте от шести до семи месяцев медвежата-сироты обретают самостоятельность, и их можно выпускать на волю, в новые лесные угодья.
За все время работы с медвежатами нам ни разу не пришлось встретить одинаковых по характеру животных. Каждый новый медвежонок отличался яркой индивидуальностью и в некоторых особенностях поведения, и в способности приспосабливаться к жизни в природной среде. Особыми оказались и Хаппа с Нюком, о которых я хочу рассказать. К двухмесячному возрасту, когда медвежата уже способны хорошо различать окружающие предметы, много двигаются и играют, Нюк с Хаппой начали проявлять особую осторожность. Поведение их удивительно совпадало с внешностью. У них было короткое с крепкими лапками тело, покрытое густой, не такой как у других медвежат, шерстью. У них были округлые головки с тонкой, вытянутой мордочкой, по бокам которых были поставлены чуть выпуклые, внимательные глазки. В этих глазках всегда проглядывали осторожность и недоверие к окружающему их миру. К протягиваемой бутылочке с молоком они медленно тянулись всем тельцем, вытягивали голову и осторожно брали соску в рот. При этом косили глазом на руку, в которой была бутылочка, и готовы были при малейшем неверном движении кормильца отпрянуть назад. Другие медвежата всегда активно брали соску, нервничали, если молоко шло медленно, требовательно рявкали и защищали свою бутылку от любых посягательств на нее другими медвежатами.
Хаппа и Нюк за все время содержания так и остались неразлучными братом и сестрой. В вольере медвежата устраивали настоящие сражения. Нападая друг на друга, они кувыркались, падали, ползали, образуя движущуюся кучу, в которой трудно было выделить кого-либо из знакомых медвежат. Если при этом кто-то из них вываливался из этой кучи, то тут же становился в стойку на задние лапы и прыгал в самую середину, мешаясь с общей массой ворочающихся тел. Хаппа с Нюком редко участвовали в таких свалках. И если включались в общую потасовку, то оставались сбоку от сцепившихся в схватке медвежат, и их всегда можно было отличить от остальных шалунов. Но друг с другом они играли самозабвенно и подолгу. Наблюдая за медведями, я не перестаю удивляться их пластичности. Тело у них может складываться и изгибаться в любую сторону без всякого напряжения. Задней лапой медведь может почесать у себя лоб, а проворность передней лапы, которой медведь помогает себе при добывании пищи, вызывает восхищение.
Основной пищей для медвежат до самой середины июня является специально приготовленная овсяная каша, которую им выкладывают в вольере. В вольер ходят по одному только два человека, к запаху которых медвежата привыкают. Запах других людей для медвежат в таком случае является «чужим», и они убегают, если зачуют присутствие другого человека. Конечно, идеальным вариантом в такой работе было бы приучение медвежат к запаху только одного человека. Но на биостанции возникают такие ситуации, когда сотрудники вынуждены подменять друг друга. Тогда на смену одному человеку заступает другой, который будет варить и носить медведям кашу до тех пор, пока не вернется первый кашевар.
Вольер расположен в лесу, в стороне от деревни, и медвежата после того, как их переносят в вольер, находятся как бы в естественной для них, лесной среде. Потом, как подрастут, они самостоятельно выходят в лес. До конца мая месяца медвежата-сироты не уходят от вольера дальше 100–200 метров.
В лесу они подкармливаются различной травой, выбирая наиболее сочные побеги, обучаются добывать личинки и куколки муравьев и личинок ос, разоряя их земляные гнезда. Уже с середины июня, когда в лесу появляются первые ягоды черники, медвежата становятся способными самостоятельно обеспечить себя пропитанием. С этого времени лес становится для них своим домом. Они уходят от вольера в лес, выбирая наиболее кормные места. С конца мая им выносят кашу в вольер один раз, вечером. Медвежата привыкают к тому, что в вольере они всегда могут найти вкусную кашу, и приходят за ней. В вольере их можно отловить, когда возникает такая необходимость, например, для ветеринарной профилактики или для обездвиживания специальной инъекцией перед выпуском на волю. Для того чтобы посадить подросшего медвежонка в транспортную клетку, его приходится обездвиживать. Выросший на воле, он отчаянно сопротивляется посягнувшим на его самостоятельность людям и может нанести им серьезные поранения. Обездвиженных медвежат взвешивают, обмеряют и закрепляют на ухе метку, на которой пишут порядковый номер и адрес биостанции. Некоторым животным прикрепляют портативные радиопередатчики. В случае, если такого медведя добывают охотники, они должны сообщить о метке в Управление охотничьего надзора или выслать метку по указанному на ней адресу. В таком случае мы будем знать, куда выпущенный на волю медвежонок ушел после выпуска и сколько он прожил. К сожалению, такие метки к нам возвращаются редко. Но и по немногочисленным, вернувшимся меткам можно сказать, что после выпуска медвежата в среднем живут более пяти лет, обычно остаются жить на том месте, где их выпустили, или же уходят с места выпуска в возрасте старше четырех лет на расстояния 60, 120 и даже 200 км.
Период содержания медвежат-сирот на биостанции обычно проходит благополучно. Но были в нашей работе и курьезы. Вначале не все обошлось так, как нам хотелось, и с карельскими поселенцами. В первое время медвежата выходили в лес из вольера всей группой. Двенадцать малышей медленно передвигались по лесу, задерживались на полянках, выедая приглянувшиеся им растения. Если кто-то из них вдруг отставал, то, обнаружив, что остался один, начинал громко кричать и бросался на розыски своих собратьев. Другие медвежата, в свою очередь, бежали навстречу горланившему медвежонку, и вскоре вся группа собиралась в полном составе.
Однако как только медвежата начали интенсивно подкармливаться животной пищей (муравьями и осами), между ними нередко стали возникать жестокие стычки за право обладать этой желанной добычей. Агрессивное поведение в период начала питания муравьями и осами быстро вносило свои поправки в их социальное поведение. Медвежата начинали делиться на небольшие по составу «группы-семьи», по два-три детеныша в каждой. Однажды сложившись, такие группы оставались до самого конца пребывания на биостанции в первоначальном составе.
Первыми от остальных медвежат отошли и стали ходить самостоятельно Хаппа и Нюк. Конечно, они быстро осознали все преимущества такого отделения, так как теперь им никто не мешал спокойно кормиться на муравейниках и добывать ос. Вскоре и остальные медвежата разделились так, что на биостанции образовалось 4 группы. Две из них состояли из трех медвежат, одна – из четырех и одна из двух. После кормления кашей и отдыха в вольере медвежата выходили всей группой в лес, делились на свои «семьи» и разбредались в поисках муравьев, ос и съедобных растений по лесной территории на один-два километра вокруг биостанции.
Хаппа и Нюк проявили особую привязанность друг к другу и никогда не расставались. Как только они освоились в лесу, начали приходить к вольеру позже других медвежат и частенько оставались без каши. По их внешнему виду можно было определить, что они от этого не очень страдали. Шерсть на них лоснилась, животики были округлые, а экскременты, которые они оставляли после себя, состояли из фрагментов травянистой растительности и остатков малины. В лесу поспела малина, и медвежата наедались ей до отвала. Интересно было отметить, что в малинник, который находился в километре от вольера, на зарастающей вырубке, медвежата ходили ранним утром и поздним вечером. За малиной каждый день приезжали люди из ближайшей большой деревни и из города. Пока людей в малиннике не было, там кормились медвежата. Как только появлялись люди, медвежата уходили спать в глубину леса или приходили к вольеру. Люди, собиравшие малину, никогда медвежат не видели. Были случаи, когда звери не появлялись у вольера целые сутки, а то и двое, так как лесного корма для нормального проживания им вполне хватало. Но отказаться от вкусной каши, как мы думали, они не могли. Мы были уверены в том, что в положенное время отловим медвежат и вывезем их на новое место проживания.