– Ага, и тебе, – пробурчала я, ковыряясь ложкой в тарелке с огромным количеством лука.
Мне казалась, что я достаточно смелая, но рука у меня дрожала, когда я подносила ложку ко рту. Но именно эта первая ложка оказалась такой вкусной, что я не смогла остановиться и под восхищенный взгляд Патриса съела всю порцию.
– Наверное, твоя бабушка очень радуется, что ты любишь еду? – Патрис засмеялся. – Было вкусно?
– Если честно, то очень! Я думала, что это будет… Как бы вежливо сказать… Противно.
– Я очень люблю луковый суп и могу сказать, что этот ничуть не уступает нашему французскому. Готова дальше удивляться?
– Кажется, готова. – После вкусного лукового супа улитки казались не таким страшным блюдом.
– Я попросил одну порцию, потому что мне показалось, что это блюдо может быть немного непривычно для тебя.
Каким бы Патрис не был вредным, с блюдами он угадал на сто процентов! Улитки оказались очень нежными, вкусными и ароматными. А зеленый соус… Верх блаженства. Патрис радостно улыбался и заказал еще порцию. Мы выковыривали улиток из раковин, смеялись и болтали на французском о кино. Патрис открыл для меня уютный уголок Франции в Москве. Мне даже захотелось тут отметить свой день рождения. А десерт?! Десерт был потрясающий – варенье из черешни, шарик мороженого и нежное печенье. Если и существует десерт, за который можно дать Нобелевскую премию, то это именно он. Вкуснее я ничего в жизни не ела.
– За такой обед я обязана тебя сводить еще в музей. Это было потрясающе.
– Полностью согласен! – Патрис накрыл своей рукой мою руку. В первую секунду мне хотелось ее отдернуть, но я не решилась. Не думаю, что он что-то серьезное вкладывает в этот жест. Просто дружеская поддержка. Может быть, у французов так заведено?
– Может, кофе?
– Да, конечно, – сказал Патрис, с неохотой убирая свою руку, подзывая официантку.
– Неужели ты постоянно ешь луковый суп, улиток и… – Про лягушек я постеснялась спросить.
– Конечно, нет, – Патрис хмыкнул. – Очень редко, если честно. Мне вообще кажется, что это, скорее, развлечение для туристов и пожилых. Больше всего я люблю бургеры. Еще не было такого, чтобы мы с друзьями вместо бургерной пошли есть улиток или то, что ты боишься называть.
– Может быть, ты не настоящий француз? – хихикнула я.
– Так и есть. Ты же помнишь, откуда мои предки?
Мы пили кофе, разговаривали, смеялись. Патрис рассказывал, как проходит обучение в его университете, я рассказывала о своем. Очень медленно мы открывались, узнавая друг друга и себя с новых сторон. Аромат кофе, легкий летний ветерок, улыбка Патриса и красивое французское произношение сделали свое дело – у меня закружилась голова.
– Может быть, сегодня мы больше не пойдем в музей? – спросил Патрис. – Пушкинский музей меня вымотал. В хорошем смысле!
– Тогда поедем домой?
– Да. И можем посмотреть какой-нибудь русский фильм.
Я сделала попытку оплатить половину счета, но Патрис резко оборвал меня:
– Я повторюсь – не забывай, кто мои предки. Пусть я и француз отчасти, но за девушку заплатить в состоянии.
Вот и еще один стереотип о французах разбился вдребезги. По мне растекалось тепло, то ли от кофе, то ли от галантного жеста Патриса, но если бы это было свидание, то он заработал бы несколько очков. 100 очков Гриффиндору!
Дома мы решили посмотреть фильм на нейтральной территории – в гостиной, а то в наших комнатах мы могли расположиться только на кроватях. А это, как вы понимаете, выглядело бы немного странно. Особенно, если бы нас увидели родители.
В гостиной Патрис сел на диван, а я в папино кресло. Чипсы, мармеладные червячки и кола – мы почти готовы. Осталось только выбрать фильм.
– Ты какой жанр хочешь посмотреть?
– Я люблю ужасы.
– О, нет, Патрис! Только не ужасы. На это я не готова.
– Тогда давай посмотрим что-то из классики?
Я растерялась… Что можно показать из нашей классики, чтобы иностранец оценил? «Москва слезам не верит»? Этому фильму, кажется, даже «Оскар» дали.
– Давай посмотрим «Иронию судьбы», и ты мне объяснишь все, что я не понял.
– Ты бросаешь мне вызов? – Я засмеялась. – Давай! Но это не самый лучший выбор для лета. Этот фильм вся страна смотрит перед Новым годом.
– Тогда давай представим, что сейчас Новый год. – Патрис потряс чипсами. – Тем более, у нас есть праздничные угощения.
Все три часа, пока шел фильм, Патрис сидел с очень сосредоточенным лицом, наблюдая за происходящим на экране, в какой-то момент даже отложив чипсы.
– Как я и говорил, очень классный саундтрек у фильма. И очень красивая актриса. Но он же совсем не смешной! И не праздничный!
– Почему?
– В нем же совсем нет логики. – Патрис вошел в азарт, закинув в рот сразу горсть чипсов. – Это не похоже на реальность.
– Как и большинство фильмов! – Мне стало обидно за нашу классику.
– Да, конечно! Но тут реально все выглядит как странность.
– Хорошо, давай, объясни мне, что тебе не понравилось! – Я была немного возмущена.
– Окей! – Патрис подмигнул мне и с чипсов перешел на мармелад. – Сейчас попытаюсь все вопросы сформулировать:
✓ Как в самолет пустили человека с чужим билетом?
✓ Почему в квартирах все одинаково? Неужели они не меняли те же самые замки?
✓ Почему вы романтизируете изменщика? Просто представь, как было тяжело девушке, которая осталась одна на Новый год…
✓ Почему так странно ведут себя подруги? Неужели они не заподозрили что-то странное в поведении обоих героев?
✓ Почему главная героиня не вызвала полицию?
✓ И, наконец, будем честны, главная героиня очень красивая, а ей подобрали мужчину, который, кхм, как это сказать? Уступает сопернику во внешности?
– Ого! Большой список. – Я была удивлена, и у меня не было аргументов, чтобы защитить фильм, поэтому я перешла в наступление: – У тебя слишком много вопросов. Скажи, ты все романтичные фильмы так разбираешь? Может быть, ты просто совсем не романтичный?
– Нет, конечно! – Патрис засмущался. – Просто он действительно не очень логичный. Я понимаю, что это сказка, но второстепенные герои вызывают у меня больше приятных чувств, чем главные.
– Даже в названии заложен смысл – это ИРОНИЯ!
– Я знаю значение слова ironie, но фильм не попадет в мой топ русского кинематографа.
– Тогда тебе нужно приехать к нам на Новый год, чтобы погрузиться в его атмосферу, – предприняла я жалкую попытку защититься, сразу пожалев об этом, потому что Патрис хитро заулыбался и спросил:
– Приглашаешь?
От смущения я почувствовала, как краснею. Я не знала, что меня смутило больше: его улыбка, милая картавость или то, что он в пух и прах начал разносить лучший новогодний фильм. Конечно, вопросы Патриса были очень логичными. И даже больше – некоторые из них я сама задавала маме. Но! Это кино создает праздничное настроение! Не думаю, что сейчас кто-то серьезно включает этот фильм, чтобы посмотреть. Он всегда играет на фоне, пока люди делают салаты, чтобы насладиться музыкой и знакомыми голосами. И все! Его не нужно пытаться понять и не нужно делать психологические разборы персонажей. Надо просто наслаждаться атмосферой. Но объяснять это Патрису я не стала, а приняла самое стандартное решение – обидеться. Мог же соврать и сказать, что фильм интересный, атмосферный, веселый, красивый… Да кучу эпитетов к нему можно подобрать!
На сегодня фильмов хватит! Вот приеду к нему как-нибудь в Париж и выскажу свое «фи» французским фильмам. Это будет сложно, конечно, потому что мне очень нравится их кинематограф, но я что-нибудь придумаю!
Стоп… «Приеду к нему…» Это вообще что за мысли? Стоп! Стоп! Стоп! Таяна, соберись. Хватит надумывать. Куда собралась? Какой Париж с Патрисом? Хватит того, что ты уже сама его пригласила на праздники! И чтобы не накручивать себя еще сильнее, я решила уйти в свою комнату, оставив Патриса наедине со своими мыслями.
Вечером вернулись родители. Мне даже показалось, что они решили уходить и приходить в одно время, но я не могла разгадать причину этого поведения.
– Не скучали сегодня? – спросила мама, когда мы сели ужинать.
– Кто может скучать летом? – сердито пробурчал папа.
– О, Савель Михалович, мы отлично поразвлеклись с Таяной, – ответил Патрис.
– В каком смысле? – Лицо папы за секунду стало красным, а пальцы сжались в кулаки.
– Мы ходили в музей, были в кафе, а потом смотрели «Иронию судьбы».
– И что, все еще не нравится? – Папа попытался успокоиться, но покраснел с новой силой, услышав ответ Патриса.
– Да, все еще очень странно!
– Вырастешь – поймешь! – Мама постаралась сгладить накалившуюся ситуацию.
– Поймет он, ага, держи карман шире, – папа дал понять, что разговор окончен.
А Патрис не понял поговорку и посмотрел на свои карманы.
– Не бери в голову, – прошептала я. – Это сложно объяснить.
Так и закончился наш день. Патрис мне все больше нравился. Он обаятельный, не боится высказывать свое мнение, конечно, меня это сегодня немного расстроило, но все равно впечатлило. А еще меня забавляет, как на него реагирует папа. Это тебе за Рому, папочка! Испугал мне тогда парня, а теперь бумеранг вернулся вместе со смазливым французом, который поселился у нас.
А ближе к ночи пошел дождь. Крупные капли стучали по окнам, воздух стал холодным и свежим. Мое настроение на удивление поднялось, несмотря на то, что дождь я совсем не люблю. Но сейчас он был очень нужен. Мне – чтобы помечтать и послушать грустную музыку. Городу – чтобы освежить улицы и дать влагу растениям. Людям – для передышки от жары, чтобы появились силы на новые впечатления.
Грустная музыка для меня не только повод поплакать и попереживать. Иногда я включаю ее, чтобы просто подумать. Помечтать – представить, что я главная героиня музыкального клипа. Последнее время я на повторе слушала альбом Селин Дион «Encore un soir», поэтому я погасила в комнате свет, оставив только ночник, и включила в наушниках песню Tu sauras. Обожаю текст и смысл этой песни. «Ты меня видишь? Воспевающую свою надежду, срывающуюся на крик»… В мыслях я шла против ветра, пела эту песню и надеялась… Столько много надежд…