Я перевела взгляд на воду и на мгновение перенеслась в детство. Это место любили еще наши родители, мы приезжали к озеру, делали шашлыки (папы), загорали (мамы), играли (мы) – наслаждались летом и тишиной. Это озеро – уголок спокойствия. Это за его пределами были работы, учеба, проблемы, вопросы… Тут только отдых и песни под гитару. Папа Глеба был душой компании – каждая поездка к озеру заканчивалась песней у костра. Я прижималась к родителям, они обнимали меня с двух сторон, и слушала песни о любви. И казалось, что мужчина пел только своей жене. Это было так лично, что иногда думалось – все остальные лишние. А еще это было дико романтично. Сейчас, наверное, парни уже не покоряют так женские сердца. Хотя Патрис сделал провальную попытку покорить меня чужим стихотворением. Но покорил меня совсем другим…
Со временем наши родители перестали ездить на озеро. Может быть, из-за нехватки времени. Может быть, из-за возраста. А может быть, совсем из-за банальной причины – лени. Но им на замену пришли мы. Лет с двенадцати нас стали отпускать одних на озеро, при условии, что мы не будем плавать. Взрослые выдавали нам паек – фрукты и бутерброды, мы брали какую-нибудь карточную игру и пешком шли до озера.
Странно, но с ребятами мы общались только летом на даче. В Москве не встречались, не переписывались, не созванивались. А летом, когда виделись, у нас не было прошлого и будущего. Было только настоящее. И сейчас я отчетливо поняла, что зря взяла с собой Патриса. Он чужой для нашей компании. Она никогда его не примет.
И в подтверждение моих мыслей Игорь выпалил, глядя на Патриса, который в одиночестве плавал в озере:
– И зачем ты его притащила?
– А куда я могла его деть? – я не знала, как защититься. Не рассказывать же всем, что у меня начался (а он же начался?) летний роман.
Патрис медленно выходил из озера, солнце блестело на его мокрой коже, как на агенте 007, когда тот выходил из воды. Чтобы спрятать свое смущение, я подошла к рюкзаку и достала ему полотенце. И этот день мог пройти спокойно, если бы не Игорь, который решил показать, кто в стае альфа…
– Тай, не хочешь искупаться? – спросил Игорь и шлепнул меня немного ниже спины.
Секундный шок заставил меня остолбенеть. Никто никогда не позволял себе такого в мою сторону. Мне хотелось развернуться и ударить его полотенцем, но это было уже лишним. Патрис набросился на Игоря, Катя с Миленой визжали, Борис и Глеб пытались расцепить дерущихся. Карты разлетелись по пляжу, прячась в песке. Солнце слепило глаза. Я стояла и боялась пошевелиться. Что в этой ситуации нужно делать?
– Прекратите! – закричала я. – Игорь, ты совсем дурак? Отпусти его!
Я бросилась в их кучу в надежде хотя бы спасти очки Патриса. Ругательства, песок, визг – все перемешалось в большую кучу, которую нам наконец-то удалось расцепить.
– А он не так уж и плох, – Игорь сплюнул кровь себе под ноги. – Одобряю, Таян.
– Иди к черту! – выругалась я и села к Патрису. – Поехали домой.
– У тебя очень дружелюбные друзья, – Патрис улыбнулся и поморщился от боли.
– Ладно, чувак! Прости! – Игорь протянул руку. – Был неправ.
Патрис посмотрел на Игоря, на меня и со взглядом победителя пожал протянутую руку:
– Главное, что ты понял, что за свои действия нужно отвечать.
– Ребя-я-ят, вы чего? Зачем портить такой классный день? – Милена всхлипнула.
Патрис молча поднялся и твердой походкой пошел к велосипеду, лишь вытянул руку назад, чтобы я за нее схватилась. Жаль, я не видела взгляды друзей, но поворачиваться мне совсем не хотелось. Мы сели на велосипед и уже без песен и ощущения свободы поехали в сторону дачи.
– Вот зачем ты ввязался в драку? – спросила я. – Щиплет?
Патрис сидел на кровати, а я ватным диском с хлоргексидином обрабатывала ему рану в уголке губ.
– Это стоило того, – Патрис хитро улыбнулся.
– Что мне теперь Ба говорить? Почему ты побитый?
Вместо ответа Патрис наклонился ко мне и поцеловал. И поцелуй был горячим, властным и терпким на вкус из-за крови.
– Да, это стоило того!
– Какой же ты придурок, – пробурчала я и снова протерла ему рану.
Почему всем парням хочется показать, что они самые главные? И этот туда же! Худощавый альфач. Но глядя на его подбитую губу, я не могла перестать улыбаться: еще никогда из-за меня не дрались парни! Я как Белла из «Сумерек». Да, фильм слишком ванильный, но таким он мне и нравится. А это уже не кино – это реальность. Моя реальность. И поступок Патриса доказывает, что я ему не безразлична! Я не только развлечение на каникулы.
– Ты почему улыбаешься? – спросил Патрис.
– Просто так, – я отвела взгляд от его губ. – Давай сюда руки. Кулаки тоже нужно обработать.
– Я, правда, повел себя как придурок?
– Не знаю… Но мне было… приятно, – призналась я.
Патрис улыбнулся и чмокнул меня в макушку, пока я обрабатывала его руки. А еще я рада, что привела его на озеро. Пусть Игорь повел себя совсем не подобающим образом, зато помог нам с Патрисом. Везде нужно искать плюсы.
Мы с Патрисом придумали оправдание его травмам – упал с велосипеда. Только, кажется, Ба не очень нам поверила, но вдаваться в подробности не стала. Как и родители, которые неожиданно приехали на дачу. Папа с большим интересом рассматривал Патриса, вычисляя в голове, возможно ли получить такие травмы на лице, если упасть с велосипеда. А мама несколько раз спросила, обработали мы все царапины или нет. Кажется, взрослых трудно провести.
– Мамуль, а что на ужин? – сразу спросил папа Ба.
– Савва, дорогой, может, ты прекратишь эксплуатировать свою мать? – Мама, как обычно при Ба, была на взводе. – И на заправке ты ел хот-дог.
– А ничего! Я весь день пробыла у подруги, – ответила Ба. – Сейчас что-нибудь придумаем. А пока попьем чай, и вы нам расскажете о своей поездке.
Ба заварила чай с малиновыми листьями, а я помогла накрыть стол. Просто попить чай у Ба не получится – мы достали три вида варенья (абрикосовое, клубничное, черносмородиновое), нарезали свежий батон и сыр, открыли пачку курабье, поломали на дольки шоколадку, нарезали чурчхеллу, которую родители привезли из поездки. Получилось не чаепитие, а целый пир. После озерного приключения голод скрутил живот, поэтому я сразу намазала сливочное масло на батон и сверху положила несколько кусочков сыра. Да-а-а… Теперь можно жить.
– Ну что, вы выбрали фильм для своего киновечера? – спросила мама, аккуратно намазывая варенье на батон.
– Выбрали, – кивнул Патрис.
– А показывать будете в университете? – продолжила мама допрос. Мне стало стыдно: мы только фильм за это время и успели выбрать и даже не подумали о самой организации вечера.
– А какие у них есть варианты? – ухмыльнулся папа. – Они с велосипедов падают. Им некогда было о чем-то другом думать.
– Савва, давай не будем их мучить?
– А может, еще чуть-чуть?
Мы с Патрисом переглянусь, совершенно не понимая родителей.
– Говори! – потребовала мама.
– Ай, лучше ты расскажи. – Давно я не видела, чтобы папа смущался.
– Таяна, твой отец договорился, что ваш киновечер проведут в Доме литераторов!
– Что? – Я вскочила и бросилась обнимать папу. – Спасибо! Это так круто!
– Да не за что, – папа был невероятно доволен собой. – Вы только скажите название фильма.
– Большое спасибо, Савель Михалович! – Патрис протянул папе руку, которую тот сразу пожал. – Я вам все про фильм расскажу. Ваш поступок – ценностный для меня! Спасибо за помощь.
Папа на секунду открыл рот, чтобы передразнить Патриса, но просто молча улыбнулся.
– А я могу в благодарность приготовить ужин? – спросил Патрис.
– Это будет прекрасно, – Ба радостно хлопнула в ладоши. – Все, что найдешь в холодильнике, твое! Но учти! Лягушек я есть не буду.
Патрис расхохотался громче всех:
– Я очень удивлюсь, если найду в холодильнике лягушачьи лапки.
– Тогда я на все готова. Вперед, боец!
Патрис провел маленькую ревизию холодильника и шкафчиков и с радостью произнес:
– На ужин будет рататуй!
Лучше бы лягушачьи лапки! Ненавижу тушеные овощи.
– О, дружок, – папа похлопал его по плечу. – Тебе придется постараться. Таяна у нас не фанат овощей, – а потом шепотом добавил: – Но может быть, после твоего «падения с велосипеда» у нее поменялось мнение.
– Я все-таки рискну.
Родители с Ба ушли к телевизору, а я стала наблюдать за Патрисом. Он, как настоящий повар, начал хозяйничать на кухне: быстро нарезал лук и овощи, натер помидоры, разогрел духовку, сделал ароматную приправу, что-то потушил в сковороде и в конце все разложил по форме, накрыл ее фольгой и отправил в духовку.
Это был мучительный час. Первым не выдержал папа и заглянул на кухню – аромат постепенно заполнял дом уютом. После заглянула мама, чтобы спросить, чем она может нам помочь. Потом зашла Ба, чтобы убедиться, что кухня цела. А я волновалась не меньше, чем перед луковым супом! Но только вот луковый суп – это приятная неизвестность, а запеченные овощи – к большому разочарованию, известная гадость!
Но аромат был такой вкусный, что я решила рискнуть и попробовать овощи. Вдруг Патрис классно не только целуется, но еще и готовит? Сидеть час около работающей духовки было невыносимо, поэтому я взяла книжку и вышла на улицу. Глаза бегали по тексту, но я не могла сосредоточиться. Все мои мысли переносились к настоящему: я сижу на качелях, Патрис готовит ужин, Ба гладит Марлона Брандо, папа и мама рядом… И папа, удивительным образом, привык к Патрису. Очень странное ощущение. В нашу семью проник чужой, а мы его приняли. За считанные дни он стал своим. Особенно для меня. МОЙ. Такое короткое и теплое слово.
Если бы у Патриса был колокольчик, то он точно позвал бы нас с его помощью – так он был горд и воодушевлен ужином, который приготовил. Мы зашли на кухню и ахнули: я от Патриса, папа и мама от красивой подачи, Ба оттого, что подача была на красивых тарелках, которые трогать было запрещено. Они должны просто красиво стоять и «радовать глаз».