ендации по программе выпуска продукции. Комитет под председательством Альберта Брэдли, впоследствии вице-президента по финансам, рекомендовал Vauxhall остановить выпуск текущего ассортимента легковых автомобилей и начать производить и продавать более компактную и легкую шестицилиндровую модель пассажирского автомобиля, а потом и линейку четырехцилиндровых моделей. Новая модель Light Six появилась в 1933 году, а менее мощная четырехцилиндровая модель – в 1937 году. Рекомендации комитета имели долговременное значение для Vauxhall. В настоящий момент производственные мощности Vauxhall позволяют производить 395 тыс. легковых автомобилей в год.
Приобретение компании Opel и перестройка компании Vauxhall привели к значимым изменениям корпорации General Motors – она вышла за рамки внутреннего рынка и стала международным производителем. Компания искала рынки для своей продукции в разных точках земного шара и укрепляла их производственными и сборочными предприятиями, а также другими организациями, если такой курс был оправданным в конкретных условиях. Политика определялась на самом высоком уровне.
Мы удачно, а главное, вовремя приобрели компании Vauxhall и Opel в конце 1920-х годов. Когда в 1929 году началась Великая депрессия, наш экспортный бизнес внезапно стал падать, как и бизнес других американских производителей. В 1928 году General Motors экспортировала из США и Канады 290 тыс. автомобилей, а в 1932 году – только 40 тыс. После этого бизнес снова пошел не подъем, но рост нашего зарубежного производства был более быстрым. В 1933 году продажи Vauxhall и Opel впервые оказались выше, чем зарубежные продажи автомобилей General Motors, сделанных в США. Самым лучшим предвоенным годом для всех зарубежных операций – отечественного и иностранного производства – стал 1937 год. В том году мы экспортировали из США и Канады 180 тыс. автомобилей и продали 188 тыс. автомобилей, произведенных за рубежом.
Будущее всех наших зарубежных активов после начала Второй мировой войны стало весьма неопределенным. Даже в преддверии окончательной победы над странами «оси»[6] все еще было трудно с определенностью сказать, какие политические и экономические условия будут превалировать в большей части мира. В 1942 году по моему предложению мы учредили внутри нашей корпорации группу по планированию послевоенной политики и поручили ей оценить будущую политическую картину мира, а также выработать рекомендации относительно будущей зарубежной политики General Motors. Я был председателем этой группы. Эдвард Рилли (Edward Riley), вице-президент General Motors и генеральный директор подразделения зарубежных операций, предоставил мне и группе по выработке политики подробную подборку прогнозов относительно политической и экономической ситуации зарубежных стран после войны. Большинство информации содержалось в письме, направленном мне 23 февраля 1943 года. Я процитирую некоторые выдержки из этого документа, поскольку в годы войны они во многом задали направление будущей доктрины нашей деятельности за рубежом.
«…Мы убеждены [писал Рилли]… что США будут стремиться занять и удерживать более сильные позиции в послевоенном мире, чем после Первой мировой войны. В этой связи я полагаю, что вне зависимости от выбранного внутриполитического курса… Америка, учитывая ее печальный опыт в последней четверти века, больше не будет изолироваться от решения мировых проблем и действий, которые, если пустить их на самотек, снова, как и раньше, могут привести к ситуации, противоположной нашим интересам…
В Англии… мы уже сейчас можем видеть определенные признаки будущих событий.
В том числе, как нам видится на сегодня, Англия будет стремиться сохранить позиции ведущей в мире торговой державы, ориентируясь при этом на снижение цен за счет эффективного производства, в отличие от предвоенной позиции картельной защиты основных отраслей, которая привела к высокой стоимости производства и необходимости зашиты рынков.
Еще одна заметная тенденция в Англии – растущее осознание того, что будущее благополучие и безопасность Британского Содружества в наилучшей степени могут быть обеспечены при более близком политическом сотрудничестве с США.
…в свете имеющейся на сегодняшний день информации мы полагаем, что политика России будет в большей мере направлена на мирное развитие, чем на внешние завоевания посредством агрессивных военных акций…
Российское влияние направлено не только на запад, в сторону Европы, но также и на юг и восток. Персия, Индия, Китай, Манчжоу-Го и даже Япония уже входили в сферу влияния России в прошлом… После войны Россия продолжит прилагать усилия по сохранению этого влияния во всех направлениях.
Мы полагаем, что общественные и политические взгляды, исповедуемые Россией… будут продолжать распространяться за ее пределы в те зоны, где есть благоприятные условия для их принятия и развития… Наиболее эффективные средства противодействия распространению российского влияния – не допустить создания таких благоприятных условий или ослабить их, а также продемонстрировать, что американский и британский образ жизни может предложить массам людей гораздо больше преимуществ…
Вывод: вероятнее всего, к западу, югу и востоку от Советского Союза появятся определенные линии разделения или разграничения, внутри которых российская идея будет доминировать, а за их пределами будет превалировать точка зрения Америки и Британии.
Опираясь на прошлый опыт, можно предположить, что зоны с сильным влиянием России после войны, вероятно, не будут представлять благодатную почву для нашего бизнеса».
Хотя эти прогнозы были высказаны только как предварительные «научные предположения», в целом они оказались достаточно достоверными. Резюмируя наши взгляды на будущее во время Второй мировой войны, могу сказать, что мы предвидели нечто вроде «холодной войны», но в то же время были уверены в расширении нашего бизнеса за рубежом после победы.
После изучения отчета Рилли и множества других материалов наша группа под председательством Альберта Брэдли в июне 1943 года приняла заявление относительно планов зарубежной экспансии корпорации. Главный вопрос, вызывавший споры в группе, – нужно ли нам после войны приобретать новые производственные компании за границей. В заявлении мы акцентировали внимание на индустриализации как мировой тенденции и зафиксировали предположение, что этот процесс будет продолжаться и усиливаться. Также мы подтвердили, что General Motors планирует участвовать в этом процессе и поддерживать эти тенденции везде, где у корпорации имеются заграничные компании. «Однако, – я цитирую заявление, – General Motors не считает, что существуют или могут быть созданы необходимые базовые условия для поддержки полного цикла производства легковых автомобилей и грузовиков в тех странах, где до войны такого производства не было, за исключением Австралии». Другими словами, мы считали, что по окончании войны вряд ли захотим приобретать какие-либо крупные производственные базы в любых странах, кроме Австралии.
Крупнейшая проблема, с которой мы столкнулись после войны, касалась имущества Opel. Уже в начале войны компания была национализирована Германией. В 1942 году все наши капиталовложения в Opel составляли 35 млн долл., а в соответствии с правилами, которые Государственное казначейство США установило в отношении активов, находящихся в руках врага, нам разрешалось списать инвестиции в счет текущего налогооблагаемого дохода. Однако это правило не учитывало нашу долю в собственности Opel или ответственность за нее. В преддверии конца войны нам дали понять, что мы по-прежнему считаемся владельцами акций Opel и что право владельцев предполагает ответственность за собственность.
На тот момент мы не знали, стоит ли возобновлять контроль над компанией Opel. Нам было неизвестно физическое состояние собственности и наша налоговая ситуация. Комитет предписал изучить этот вопрос, что нашло отражение в отчете зарубежной промышленной группы от 6 июля 1945 года:
«1. Из-за отсутствия информации о состоянии собственности на настоящий момент невозможно принять решение относительно того, стоит или нет отказываться от капиталовложений в товарные запасы.
2. Неправильно считать, что продажа акций по номинальной цене в данный момент избавит от каких-либо дальнейших налоговых обязательств, проистекающих из восстановления имущества Opel.
3. Положения, относящиеся к восстановлению военных потерь в нынешнем их виде, не столь очевидны в отношении ставки налогов на восстановление, налоговых ограничений, сроков восстановления и метода оценки».
Еще больше осложняли ситуацию требования русских передать им имущество Opel в качестве репараций, и некоторое время складывалось впечатление, что это требование действительно будет удовлетворено. Однако в конце 1945 года после окончания войны американское правительство заняло жесткую позицию, возражая против такой передачи. Следует заметить, что корпорация General Motors вообще не играла какой-либо роли в обсуждениях, касающихся возможности использования имущества Opel в качестве репарационного возмещения. Но в какой-то момент я понял, что мы, возможно, не сможем рассматривать Opel как компанию, приносящую доход. В письме Рилли, датированном 1 марта 1946 года, я писал:
«По моему личному убеждению, в нынешних обстоятельствах в плане прибыльности нет каких-либо оснований, чтобы General Motors несла операционную ответственность, соразмерную той, что компания несла перед войной… Мне не кажется, что ограниченный рынок, каким он представляется в ваших оценках и предположениях, позволит оправдать все те трудности, через которые нам придется пройти…»
Мое пессимистичное заключение, боюсь, во многом связано с эмоциональным воздействием войны и связанной с ней разрухой, а большое количество неизвестных факторов в ситуации с Opel усугубляло мое ощущение. Оно могло измениться по мере прояснения ситуации в будущем и появления новой информации. Переговоры между General Motors и коалиционной военной администрацией в американской зоне Германии продолжались на протяжении двух следующих лет. Генерал Люциус Д. Клей (Lucius D. Clay), глава администрации американской зоны оккупации, прояснил нам, что он поддерживает как можно более быстрый возврат нам нашего имущества. Он подчеркнул, что в случае задержки на неопределенное время имущество должно будет быть передано на хранение тому, кого укажет Германия.