Кен попытался придумать какое-нибудь объяснение, которое мог бы предложить, что-нибудь, чтобы смягчить удар от того, что она собиралась увидеть, но ничего не придумал. Что он мог сказать такого, что сделало бы эти следующие несколько мгновений менее ужасающими?
Кен набрал код. Дверь открылась.
— Там будет плохо пахнуть, — сказал он. — Приготовься.
Он открыл дверь.
Гнилостный запах ударил Вивиан так сильно, что она тут же согнулась пополам, и ее вырвало. Она встала, кашляя, отплевываясь и вытирая слезы из глаз.
Затем вошла в комнату.
Она зажала рот рукой, оглядела клетки и упала на колени.
— Пожалуйста! — крикнула Герти. — Помогите мне!
Кен подошел и ударил кулаком по дну ее клетки.
— Еб*льник на ноль! Скажешь еще хоть одно слово, и я с тебя живьем шкуру спущу! А затем вырву твои гребанные органы! Ты поняла меня?
Не дожидаясь ее ответа, он вернулся к Вивиан. Взял ее за руку и попытался помочь подняться.
— Давай, Вив. Теперь ты это увидела. Уйдем отсюда, хорошо?
Вивиан отдернула руку, а затем ударила его по руке, когда он попытался снова. Она встала сама, затем, пошатываясь, вышла из комнаты. Кен последовал за ней, закрыв и заперев за ними дверь.
Его жена села на ступеньки, дыша так, словно только что пробежала марафон. Она вытерла рот тыльной стороной ладони, затем о ступеньку. Наконец посмотрела на Кена.
— Ты сказал, что задушил их.
— Я знаю.
— Ты солгал мне.
Кен кивнул. Он вдруг очень застеснялся своих рук. Спрятал их за спину и просто стоял там. Вивиан мучительно долго молчала.
— Мне нужно понять, — сказала она. — Скажи мне, что ты получаешь от этого.
— Я не уверен, что смогу объяснить.
— А ты попробуй.
Кен уставился в пол.
— Я не знаю.
— Ты не знаешь? Тебе сколько, семь лет?
— Я не знаю, как это сформулировать! Что, думаешь, я могу просто вкратце объяснить тебе, почему делаю это?
— Необязательно вкратце. Потрать столько времени, сколько тебе нужно. Я никуда не денусь.
— Я... я не могу. Это не будет иметь смысла.
Щеки Кена горели, по бокам стекал пот. Он принял все меры предосторожности, чтобы избежать этого разговора с Вивиан. А сейчас чувствовал тошноту и стыд. Мужчина снова подумал о том, чтобы убежать. Протискиваясь мимо нее, взбегая по лестнице и убегая так далеко, как только мог.
Позволит ли она ему уйти? Позвонит ли она в полицию?
Одно было ясно наверняка: он больше никогда не увидит Джареда. И мужчина скорее погибнет под градом полицейских выстрелов, чем потеряет своего сына. Он не покончил бы с собой, как тот придурок, который превратил Шарлин и Герти в героев, но не сдался бы без боя.
— Мы не выйдем из этого дома, пока не закончим этот разговор, — сказала Вивиан. — Мне все равно, сколько времени это займет. Так что ты можешь либо использовать взрослые слова и объяснить мне, почему держишь женщин в клетках, либо мы будем сидеть здесь, пока нас не поймают.
Кен предположил, что она блефовала. Если бы это было не так, то в худшем случае появился бы Даррелл, и Кен мог бы довольно легко избавиться от него. Тем не менее, легче от этого не становилось, так что он мог бы попытаться покончить с этим.
Он хотел придумать правдоподобную ложь, но не смог выдать ничего, что заставило бы ее звучать менее безумно, чем правда.
— Мне жаль, что я сказал тебе, что задушил их, — сказал он, решив, что начать с извинений было хорошим первым шагом. — Мне не следовало врать. Правда в том, что я делаю это, потому что это так... потому что для них подобное еще хуже. Длиннее. Мне просто нравится наблюдать за ними, пока они медленно умирают. Мне нравится возвращаться каждый раз и видеть, насколько их тела истощились. Нравится, как это, должно быть, ужасно для них.
Теперь, когда он наконец сформулировал, это было легче, чем он ожидал.
Вивиан просто смотрела на него без всякого выражения.
— Удушение закончится через минуту. А здесь могут потребоваться недели, чтобы умереть с голоду.
— Ты вообще не даешь им никакой еды?
Кен покачал головой.
— Немного воды, но да, никакой еды.
— И ты ничего им не делаешь? Просто оставляешь их в клетках?
— Да.
— Хорошо. — Вивиан на мгновение замолчала. — Ты понимаешь, почему у меня с этим проблемы, верно?
— Да.
— Я понятия не имела, что ты такой садист. Это серьезно нарушенное поведение, Кен. Как ты вообще платишь за это место? Для клеток?
Кен решил, что с таким же успехом он может продолжать говорить правду.
— Помнишь тот раз, когда я пришел домой в ярости, потому что мне не повысили зарплату? Это была ложь. Мне сделали хорошую прибавку.
Вивиан глубоко вздохнула.
— Какую еще ложь ты скрываешь? Давай просто выложи все, что есть.
— Все. Я солгал о своем повышении и о том, как убивал этих женщинам, но этом все.
Вивиан не ответила. Она посидела там некоторое время. Кен не был уверен, ждала ли она, чтобы он заговорил, или пыталась придумать, что хотела сказать. Он просто стоял, обливаясь потом.
Она вытерла слезы и встала.
— Никогда больше не ври мне, — сказала она.
— Я не буду. Клянусь.
— Если ты это сделаешь, я брошу тебя.
— Знаю. Я покончил с ложью.
— Хорошо.
— Так что мы будем с этим делать? — спросил Кен. — Я сделаю все, что ты захочешь.
— Сколько там еще живых?
— Двое.
— Я хочу, чтобы ты убил их. Прямо сейчас.
— Ох-х-х.
— Ты только что сказал, что сделаешь все, что я захочу. Теперь ты говоришь, что не хочешь их убивать?
Кен покачал головой.
— Нет, нет.
— Ты согласен, что это правильно?
— Я думаю.
— Ты сказал мне, что убиваешь их быстро и хоронишь в неглубокой могиле. Вместо этого я обнаруживаю, что ты неделями держишь их запертыми в клетках в подвале и моришь голодом. Это чертовски большой риск для тебя, а значит, это и для меня. Прикончи их. Сейчас же.
— Как?
— Мне все равно, как. Задуши их, как ты сказал, что делаешь. Воткни им гребаный нож в голову. Это не имеет значения. Просто сделай это.
Кен действительно не хотел этого делать, особенно когда Оливия была так близка к тому, чтобы умереть в одиночестве, но он знал, что лучше не спорить.
— Я принесу нож сверху, — сказал он.
Он прошел мимо Вивиан и открыл верхнюю дверь. Судя по тому, как шли дела сегодня вечером, он не удивился бы, увидев Даррелла, ожидающего там, наверху, но в доме все еще было пусто. Мужчина пошел на кухню, неуверенный, есть ли там вообще какая-нибудь посуда. Он никогда не готовил еду в этом доме, хотя предполагал, что Даррелл ел здесь, по крайней мере, с одной из своих любовниц.
Открыл пару ящиков и нашел один с вилками, ложками и ножами. Он выбрал довольно хороший нож для стейков. Кен не стал бы использовать его для боя один на один, но предмет должен сработать против беспомощной девушки, запертой в клетке.
Закрыл ящик и прислонился к стойке. Он не мог поверить, как сильно все испортил. Должен был понять, насколько подозрительной становится Вивиан, и быть более осторожным. Черт возьми, каким бы идиотом он ни был, он сам заслуживал голодной смерти в одной из этих клеток.
Он спустился вниз, закрыв за собой дверь.
— Довольно маленький нож, — сказала она.
— Больше в доме нет.
Вивиан прикрыла нос и рот ладонями, пока Кен набирал код. Он чуть приоткрыл дверь, ожидая, когда до них донесется запах.
— Ты хочешь посмотреть или...?
— Я подожду здесь.
— Хорошо.
Кен вошел в комнату с клетками и закрыл за собой дверь.
Уоррен выглядел потрясенным и мрачным, когда вошел в комнату с ножом в руке.
— Послушай меня, — сказала Герти. — Я знаю, как мы можем это решить.
Он проигнорировал ее и прошел мимо ее клетки.
— У меня есть деньги, — крикнула она ему вслед. — Я подписала соглашение о неразглашении, поэтому не могла рассказать тебе раньше, но я получила кучу денег за права на фильм по моей истории. Их будет достаточно, чтобы я исчезла. Могу купить новую личность. Уеду из страны, и ты больше никогда обо мне не услышишь.
Уоррен вернулся со стремянкой. Он поставил ее рядом с клеткой другой женщины, которая, казалось, все еще была жива, хоть и едва.
— Я знаю одного парня, — настаивала Герти. — Он может сделать так, чтобы это произошло прямо сейчас.
Уоррен пристально посмотрел на нее.
— Лучше ничего не могла придумать? Я даже не хожу в кино, но уже знаю, что у тебя еще не было бы денег.
— Так я ждала. Прямой депозит. Деньги будут у меня с минуты на минуту.
— Просто заткнись, хорошо? Не разговаривай со мной. Я избавляю тебя от страданий, так что ты должна быть благодарна мне.
Он поднялся на самый верх лестницы.
Оливии потребовалось мгновение, чтобы испугаться.
Ее глаза не могли полностью сфокусироваться, хотя она поняла, что у него был нож. Хоть она ничего так не хотела, как освободиться из этой тюрьмы, не была готова умереть. Девушка мечтала, чтобы ее спасли. Кто-то уже должен был ее спасти. Кто-то должен был вышибить дверь.
Девушке хотелось отодвинуть голову от лезвия, но она не могла заставить свою шею работать. Не могла вымолвить ни слова, чтобы умолять его остановиться.
Она ничего не чувствовала.
Неужели он уже начал убивать ее?
Затем ощутила острую боль в левом ухе. Он вонзил нож достаточно глубоко, чтобы причинить боль, чтобы заставить ее истекать кровью, но недостаточно, чтобы убить ее. Она не знала, намеренно ли он растягивал это, чтобы напугать ее, или колебался, потому что не хотел проходить через это.
Она надеялась, что он не убьет ее.
Даже если она умрет в этой клетке, не хотела этого сейчас.
Внезапно она почувствовала сильную боль. А потом ничего.
Герти закричала.
Немного крови капнуло на цементный пол — немного, — а затем Уоррен спустился по лестнице. Он подвинул ее к клетке Герти.