Вывод подтвердился у первой же богатой лавки в двухэтажном доме, подпирающем склон холма. Два бородатых мужика в шляпах с широкими полями и в долгополых расшитых жилетах вылупились на них, как ветеринар на кита. Дон, как и пристало младшему, склонил голову перед старшими – девчонкам это в обязанности не вменялось. Все три цацы в белоснежных рубахах – знак их бездельного существования – проплыли мимо любопытствующих, гордо вздёрнув подбородки. Две старшие держали за ручки младшую, но та даже не пыталась хулигански поджать ножки. И не крутила по сторонам головкой: любопытного в этом городе было с гулькин нос. Обычные дома, обычная улица. Намозоливший глаза прикид прохожих и незатейливые разговоры. И чего попёрлись в такую даль?
– А мне вот интересно, – вдруг задумчиво пробормотала Паксая, зыркнув по сторонам. – Почему Татона не слишком печалилась, когда отпустила нас сюда? Она хорошая мать.
– Потому и не печалилась, – вполголоса ответила Лэйра. – Столица же. Сыну хорошее образование. А в будущем тёплое местечко при каштартане. Тебе козырного мужа.
Дон увидал в просвете боковой улицы, мимо которой они топали, нечто, похожее на фонтан среди раскидистых деревьев. Он тут же завернул девчонок в эту боковушку и потащил в тенёк у водички. Солнце пекло немилосердно. И хотя Пакс был привычен к местным погодам, Дону от этой жарищи было рефлекторно муторно. Он не любил жару дома, не приветствовал её и здесь.
Заросли оказались чем-то вроде скромного городского садика с карликовыми – по местным меркам – фруктовыми деревцами. Фонтан, сложенный вкруговую из белых шлифованных камней, выдувал вверх пять жиденьких струек из открытых ртов вставших на хвосты змей. От фонтана к ближайшим домам шли два жёлоба, по которым вода утекала для хозяйственных нужд. В принципе, дефицита воды здесь не наблюдалось, но и транжирить её бестолку как-то не принято. Народ в оазисе не толпился – все работают. Так что четвёрка малолетних богатых бездельников устроила себе на бортике фонтана комфортный тет-а-тет.
– А ведь Татона была единственной подругой матери Лэйры и Лэти, – продолжил Дон поднятый разговор, поплескав на лицо тёплой водичкой. – Как бы эта женщина не осторожничала, без посторонней помощи в этом мире гадине не обойтись. Уверен: Татона знала о её сущности. Ваш отец, кстати, тоже доверял Татоне больше, чем другим. Может, зря мы её не прощупали?
– Намекаешь, что Татона намеренно отпустила нас сюда? – наморщила лобик Паксая. – Хочет, чтобы мы защитили девчонок? Что-то сомневаюсь. Ради этого подставлять собственных детей?
– Мутации передаются по наследству, – напомнила Лэйра общеизвестный факт. – Донат тоже не случайно вылупился гадом. Трудно поверить, будто в его роду лишь один манипулятор.
– А без тебя нам не догадаться! – прошипел Дон. – Зря я пошёл у тебя на поводу и согласился не трогать Татону. Прощупали бы и точно знали, что у неё на уме.
– Не капризничай, – шикнула на него сестрица. – Какая разница? И так понятно: Татона либо знает, что её дети замараны гадством, либо подозревает. Донатик, ты сказал, что такие субчики, как ты, были зверски засекречены. Так, что теперь ничего кроме слухов и басен о них не известно. А мы от тебя знаем, что манипуляторами были только мужчины. Может так быть, что Татона и меня считает гадиной?
– Вполне, – одобрила Лэйра ход её мыслей. – Возможно, потому она и отпустила вас без возражений. Вместе мутантам проще выжить. Тут она, как мать, не смогла бы защитить вас лучше. Это облегчает женщине разлуку с детьми. Представляю, каково ей сейчас.
– Дети ж от костра спасаются, а не в запой уходят, – проворчал Дон.
– Заткнись, медноголовый! – обругала его Паксая бесчувственным идиотом на местный лад. – Совесть поимей.
– Я что, лично убил её детей?! – огрызнулся Дон. – Я сюда не напрашивался. Тоже, между прочим, жертва чьей-то дебильной выходки. И что? Теперь должен стыдиться того, что ничего не испытываю к этой женщине? Огорчу вас: ни хрена я не стыжусь! А вот горе моей матери меня достаёт каждый раз, как о ней подумаю.
– Не выражайся, – усмехнулась Паксая. – Надо же: это ругательство просто универсальное в любом мире. Ты тут ещё культуру нашей матерщины привей. Войдёшь в историю.
– Будем исходить из того, что Татона знает, кем являются её дети, – не поддержала подругу Лэйра в желании позубоскалить. – А ещё об этом знает Лэкс. И почти наверняка ваш местный отец. Кстати, а он не схлопотал ту же наследственность?
– Я думал об этом, – проворчал Дон. – Раз по прямой линии, значит, и у него в башке этот агрегат. А Татона ни разу об этом не упомянула. Тоже, знаете ли, способ предостеречь нас от беды.
– Я так понимаю, в памяти Пакса подобное откровение матери не сохранилось? – уточнила Лэйра.
Дон сделал запрос «накопителю» и получил отрицательный ответ.
– Может, Татона хотела, чтобы дети чуть-чуть подросли? – предположила Лэти. – Ну, как родители это делают, когда пытаются объяснить, откуда дети берутся.
– Тут об этом известно с пелёнок, – отмахнулась Паксая. – Лэйра, ты намекаешь, что о нас знает слишком много людей? Типа, что знают трое, то знает и свинья?
– Эти трое заинтересованы молчать, – задумчиво покачала головой та. – Но мне как-то не по себе. Сможем ли мы продержаться здесь до совершеннолетия Дона?
– Оказаться в чужих руках гораздо опасней, – проворчал он. – А если мы удерём сейчас, нас обязательно отловят и приберут к рукам. Домой точно не вернут.
– Почему? – испуганно пискнула Лэти.
– Потому что за невест тут берут приличный выкуп, – сухо напомнила Лэйра. – Мы отличное вложение капитала. Съедим гораздо меньше, чем принесём дохода. Дон прав: сидим и не рыпаемся. Заодно, как следует, выучимся быть гадами. Особенно манипулятор.
– Вот вы где! – заверещал знакомый голос за деревьями.
И у фонтана нарисовался запыхавшийся перепуганный Кунуш. Выходит, прогулка высокородных деток не такая уж невинная затея. Сами же только-только разглагольствовали, что девчонки отличный товар – попенял себе Дон. А они шляются по городу без охраны, как дуры. Народ-то не знает, что лучше самих девчонок их никто не защитит. Значит, жди карательной операции со стороны опекуна.
– Нужно возвращаться, покуда каштартан не прознал! – выпалил Кунуш, воровато озираясь. – Ещё свезло, что вас покуда никто не знает. Иначе бы уже доложились, – шмыгнул он носом и заныл: – Что ж вы творите? Меня ж за вас головы лишат! А чем я виноват, если вы…
– Заткнись, – приказал ему Дон. – Ты нас нашёл. Значит, мы гуляем под твоим присмотром.
– Вы должны гулять под присмотром охраны! – попытался переть на оборзевшего сопляка Кунуш. – Пятерых, не меньше!
– Ну, и где они? – иронично осведомился Дон, картинно оглядываясь. – Чего ты один-то припёрся?
– По всему городу вас ищут, – угрожающе процедил Кунуш. – Найдут и…
– Оторвут тебе голову, – невинным голоском закончила Лэйра. – Что вытаращился, урод? Думай, как вернуть нас в крепость незаметно. А то ведь нас только пожурят. А тебе конец.
– Незаметно? – проблеял Кунуш, обалдев от нахальства соплячки из приличной семьи.
– Ты знаешь, как это сделать, – уверенно заключил Дон с подсказки «эрудита».
– Ещё как знает, – ласково усмехнулась Лэйра. – И скрывает это своё знание ото всех. Потому что, если Нуобат узнает…
– Не погубите! – сипло взвыл Кунуш, рухнув на колени и долбанувшись лбом о вытоптанную землю.
– Не погублю, – пообещал Дон, поставив ногу на подрагивающую спину придурка. – Пока ты мне не врёшь. Но, если узнаю, что…
Кунуш подскочил, чуть не опрокинув своего мучителя, который едва успел убрать ногу.
– Веди! – рыкнул Дон, дабы пресечь пустое блеяние благодарного ему барана.
Он вскинул на плечи Лэти, девчонки подобрали полы непривычно длинных туник. И вся компания поскакала вслед за воодушевлённым грядущей безнаказанностью проводником. Вконец запыхавшись, они доскакали почти до поднимающейся на холм дороги: конспирация, чтоб её тридцать три раза! А затем долго ползли по густым кустам вдоль подножия холма, чтобы на них не наткнулись любопытные взгляды. Таковых «ищейка» обнаружила аж четыре штуки. А парочка щупов зафиксировала случайных свидетелей в убеждении, что им померещилось.
Подземный ход вёл из крепости к подножию холма на окраине города. Он был типичным скупо обустроенным лазом: ни облицовки стен, ни указателей. Зато вывел их в подвал какого-то каменного пакгауза под самой стеной крепости за донжоном. Дон велел Кунушу убираться и продолжить поиски пропавших детей со всей возможной шумихой. Затем найти их в этом сарае и принародно препроводить в покои. Вскоре они уже отмывались от посещения кустов с подземным лазом. Потом им подали пропущенный обед, после чего пригласили к Нуобату на разбор их несанкционированных полётов.
Каштартан был строг, но заметно рассеян. Его мысли витали где-то далеко с чисто хозяйственными целями. Разнос шалопаям он производил явно для галочки, чтоб неповадно было. Те охотно повинились в собственной младенческой глупости. И дали слово, что отныне ни-ни! Каштартан столь же охотно поверил, нетерпеливо поглядывая на кипы бумаг, живописно наваленных на его рабочем столе. Словом, встреча закончилась со счётом один-один, принеся один единственный реальный результат: Дон окончательно убедился, что старику на них чихать.
А это значит, что отныне они могут самостоятельно осуществлять свою жизнедеятельность – исключительно на пользу себе. Для гадов нет ничего замечательней подходящего места обитания. И в этом смысле Нуоб оправдал их ожидания. Даже крутящийся поблизости ушлый Кунуш не слишком напрягал четырёх подпольщиков. Подопечная детвора интересовала его не больше, чем любимая белая собачонка Татоны, бегающая по двору в паре сотен километров отсюда. И Дон объявил объектам своей системы: с завтрашнего дня приятное сердцу студента безделье отменяется. Начинается взрослая жизнь.