Лэти заморозила воина и велела прилечь на пол: чтоб не грохнулся во сне. Сама присела у стены на корточки – контролировать окрестности. А толстяк уже стоял на карачках и шарил рукой у косяка над самым порогом. Фуф криво усмехнулся и качнул головой, мол, я так и знал. С трудом взгромоздившись на ноги, толстяк запрыгнул внутрь тёмной комнаты, едва не треснув тяжелой дверью по зазевавшемуся манипулятору. Дон переступил порог и в кромешной тьме потащился за уже почти состоявшимся предателем. А тот в этой темноте чувствовал себя, как рыба в стакане. После шорохов, стуков и невнятного бормотания невдалеке образовался кружок разгорающегося света.
Дон уложил толстяка баиньки и попытался оглядеться. Из сумрака начинали проступать размытые контуры вычурной мебели, забившей помещение. Их проводник умудрился вписаться в узкий проход меж торчащих углов и не промахнуться мимо светильника на столе.
– Оно в этой комнате? – уточнил Фуф.
– Да, – ответил Дон, не сдержав разочарования.
Потому, как толстяк не знал, где именно располагается тайник, к которому Бает относился особо трепетно. Манипулятор очень внимательно посмотрел на арма – лицо Фуфа стало подозрительно постным.
– Есть идеи? – поинтересовался Дон, закусывая настырную улыбочку.
– Есть, – буркнул Фуф, ткнул пальцем в потолок и заявил в самой категоричной форме: – Я к этой суке ни ногой. Там всего-то пара дверей. Её правая – не промахнёшься.
– Ладно, – снисходительно бросил манипулятор. – Сам прогуляюсь? Охраняй Лэти. А то моя маленькая уснёт. Ты наставлял Баету рога?
– И очень быстро поплатился за это, – нехотя процедил Фуф. – У нас не принято грубо выражаться о женщинах из семей армов. Но, госпожа Бает редкая дрянь.
Дон не стал комментировать то, что со всей очевидностью читалось в эмоциях арма. Он поднялся на следующий этаж и подошёл к нужной двери.
– Тихо ты, дурной! – шепотком взвизгнул женский голос, как только она приоткрылась.
Глухо загоготал мужской басок, и тотчас жалобно охнула кровать. Масляное хихиканье дамы, перемежавшееся пыхтением и сопением, внезапно резко оборвалось. Зато запыхтела кровать.
– И редкостная шлюха, – чуть слышно закончил Дон невысказанную мысль арма.
Он ухмыльнулся и отказал «барбосу» в немедленном отключении клиентов. А зачем? В отличие от партнёра, дама очень торопилась насладиться подвернувшимся моментом. И так увлеклась, что кончила через считанные секунды. Раздраконенный её напором мужик тоже не удержал физиологию под контролем. Он прогудел паровозом, сыто крякнул и мгновенно уснул под напором манипулятора. По полу прошлёпали босые ноги. Дверь распахнулась, и на пороге комнаты нарисовалась обнажённая женщина за тридцать с отрешённым лицом и стеклянными глазами. Тонкая широкая рубаха в воланах волочилась за ней по полу – зомби зацепила её ногой. Дон наступил на тряпку, и дальше мадам Бает пошлёпала без шлейфа.
– И что Пайдар в ней нашёл? – недоумевал он, следуя за подопечной. – Жопа висит. Ляжки толстые. Вот грудь отменная. И волосы шикарные. Нет, на мордаху ничего. Но вульгарна. И почему мне кажется, что в этом деле была месть?
Когда голая хозяйка крепости вплыла в распахнутую дверь тёмной комнаты, Дон вспомнил, что на работе нужно думать о работе.
– Пошляк! – прошипела Лэти и выскочила в коридор.
– Ты дебил, – укоризненно выдохнул Фуф и понёсся успокаивать ребёнка.
– Переживёт, – отмахнулся Дон, следуя за дамой, семенящей вглубь комнаты. – Лэти у нас отходчивая.
Он сосредоточился на мысленных образах, что натолкнут застывшую госпожу Бает на нужные действия. Образ любимого супруга вызвал досаду и раздражение. Дон связал эти чувства с комнатой, где они находились. Вплёл в логическую цепочку идею отомстить обидчику – а кем ещё может быть надоевший привередливый старик? Лицо мадам просветлело. Она повернулась и глянула куда-то влево. Затопталась на месте. А потом залезла с ногами на диван и перевалилась через деревянную резную спинку. Тяжело шлёпнулась на пол – Дон едва успел восстановить вышибленное болью проникновение. Мадам пёрла по прямой – он растаскивал с её пути мебель. Наконец, она остановилась перед тяжёлым напольным канделябром в нише. Это был гигантский трезубец с такими массивными подсвечниками, будто вместо свечей в них втыкали поленья.
Ну-ка, ну-ка – он так и прилип к трезубцу. Блудливая супруга правителя Баета взялась за правую чашу подсвечника и повернула её. Затем нажала на одну из завитушек. Щелчок был еле слышен, а щёлочка в массивной ножке канделябра едва заметна. Дон отобрал у дамы её добычу. Перелетел через диван и сунулся к лампе. Все три свёрнутых трубочкой бумаги он изучил в полминуты. Потом затолкал их за пазуху. Приказал мадам вернуть канделябру прежний вид и погнал зомби на выход.
Когда проводив и уложив даму спать, вернулся, толстяк уже закрыл дверь и ползал, прилаживая на место секретку. Лэти обозвала стабилизатора свиньёй и передала объект с рук на руки. Глаза Фуфа довольно щурились: арм наслаждался крохотной местью манипулятору за своё унижение – девочка надулась всерьёз. Она была приличной барышней и никак не ожидала от друга такой пакости.
Вслед за толстяком спустились к воротам донжона. Тому была поставлена новая задача: порох. Но предатель не потащился дальше вниз в подвалы – там Дон больше всего рассчитывал откопать добычу. А где ещё прятать запрещёнку? У Аэгла он лишь получил подтверждение, что порох существует. Что располагается в Баете. А этот жирный мерзавец настойчиво пытается пробиться через ворота на каменный мостик, что ведёт на стену. И что? Порох хранится там?
Выслушав его нытьё, Фуф слегка удивился. И указал манипулятору на очевидный факт: порох не держат в подвалах – там сыро. Он в башнях, откуда его удобней употреблять об головы противника. Дона ничуть не смутило, что он выставился дураком – у него другая специализация. Он вырубил мозги двух стражников у ворот донжона, и Фуф цивилизованно отодвинул засов. Удача – которой они, во всей видимости, уже поднадоели – покинула их примерно на середине моста, ведущего на стену. Первый арбалетный болт раскрошил бруствер, чуток не дотянув до левого бока Лэти. От неожиданности она присела и закрутила головой в поисках наглеца, покушавшегося на её жизнь.
– К стене! – рыкнул на неё Фуф, ловко отбив саблями сразу два болта. – Держись за мной!
Он прикрыл её, продвигаясь вперёд то боком, то спиной – манипулятор спасался сам. И почти ловко пёр бухту верёвки, что предусмотрительно навесили на него перед выходом в свет. Выискивать и глушить стрелков некогда. Любая заминка добычи делает охотников более инициативными. Армы же генетически неспособны уступать инициативу.
В считанные секунды они достигли нижнего боевого хода. На какое-то время стали недосягаемы для арбалетчиков. Фуф протащил Лэти до угловой башни и втолкнул в дверь, куда чуть позже нырнул и Дон. Споткнувшись о труп и перескочив через второй, он оказался в довольно тесном для такой башни помещении. Трудно представить, какие же здесь стены. Прямо посередине вниз уходила винтовая лестница. Фуф осклабился и вытер саблю о штаны покойника. Затем сбросил в колодец оба тела и приказал:
– Вы тут посидите.
А потом ухнул вниз – такое впечатление, что игнорируя ступени.
– Будем отбиваться? – растерянно спросила Лэти, подойдя к бойнице, смотрящей на донжон.
– Ты ещё башку туда сунь! – возмутился Дон. – Болт во лбу тебя очень украсит.
– Они ведь сейчас к нам полезут, – удивилась она.
– Куда? – иронично осведомился Дон. – В башню с армом? Они ж не идиоты. Чего они тут потеряли? Зрелище собственных выпущенных кишок?
– Прекрати! – отошла от бойницы малышка, брезгливо сморщив моську. – Компания армов тебя окончательно испортила.
– Тебя тоже! – сухо огрызнулся Дон. – Поэтому будем сидеть, где велели.
Он подошёл к простому деревянному столу у стены. Поднатужился и перевернул его, соорудив щит самообороны. Тишина в колодце сменилась далёкой вознёй и гулкими отзвуками голосов.
– Иди сюда, – велел Дон гадючке укрыться за баррикадой. – Болт такую столешницу не пробьёт. Даже в упор. Зато даст время надавать им по мозгам.
– Ты же говорил, что они не полезут.
Пока они препирались, из колодца вылетел Фуф с двумя здоровенными тёмными стеклянными бутылями без горлышка. Поставил их на пол и метнулся в угол. Там стоял ворот с колёсиками на нижней раме. Дон ринулся, было помогать, но Фуф отмахнулся. Сообщил, что внизу три корзины с такими же бутылями, которые некому привязать. А кое-кому кишка тонка вытащить их наверх воротом. Он сам докатил ворот до колодца, а Дон рванул вниз по узким, крутым ступеням, рискуя сломать шею. В полумраке нижней площадки башни даже не стал оглядываться – что он, трупов не видел? А живых тут нет – доложила «ищейка», пока манипулятор привязывал первую корзину. Она резво поплыла наверх, а Дон призадумался.
Не собирался же забирать порох, но повёлся. Почему? Он не жадный. И очень любит себя, однако пошёл на неоправданный, с первого взгляда, риск. Неужели идея с переправой на северный континент зацепила его больше, чем он признавал? Упала верёвка, и вторая корзина ушла наверх. Дон решил, что сейчас не время рассусоливать. Время спасать свою шкуру, отдаваясь этому делу целиком. И потому, привязав верёвку к третьей корзине, он рванул обратно на поверхность.
Как они всё это потащат – изумился он, согнувшись пополам рядом с воротом. Отчего-то раньше эта мысль в голову не приходила. Но Фуфа, судя по всему, подобные пустяки не волновали. Пока Дон вылезал из колодца и приходил в норму, арм баррикадировал дверь всем, что смог оторвать и отломать. Прикатил даже здоровенный камень – о смысле его нахождения тут Дон даже не гадал. Потом ворот был водворён у наружной бойницы. Фуф заклинил крюк своей верёвки и выбросил бухту наружу.
– Перед рассветом в крепость пригоняют воз. Со свежим молоком, мясом и прочей дребеденью, – ответил он на незаданный вопрос, готовясь к транспортировке первой корзины. – Уже должен быть где-то на подходе. Дон, снаружи никого нет? Или ты через стены не видишь?