– он мигом просчитает, что оно не надо в разрезе генерального плана системы. Поэтому шифроваться от него полезно в трёх случаях из пяти.
Дон не ожидал, что скороспелый заговор ничуть его не расстроит. Тот даже посмешил стабилизатора своей никчёмностью: КУС первым бы доложил вышестоящему товарищу о внутрисистемных процессах. Да он, собственно, и доложил при первой же находке. Но, так было интересней для человеческих половинок скооперировавшихся мутантов.
Находкой оказался хмурый парень довольно субтильной наружности при невысоком росте и скупой волосатости. Он явно принадлежал к простонародью. Бритая под ноль башка. Лицо попорчено шрамами – весьма оригинальными. У Аэгла, к примеру, шрамы топорщились во все стороны как попало. Куда, как говорится, прилетело, там и оставило отпечаток. У парнишки они пролегали вполне упорядоченно, словно лицо нарезали, как хлеб, ровными ломтями. Забор, а не физиономия.
– Его пытали, – холодно прокомментировал Гнер, когда находку поставили пред очи манипуляторов. – Слишком красивые шрамы.
И Дон нисколько не поразился. Чисто по-человечески, он реально считал, что каждый монастырь имеет право на собственный устав. И нечего критиканствовать, если сам не хлебал их монастырскую баланду. А стабилизатор вообще плевал на посторонние для нормального функционирования системы вещи. Он только уточнил у найдёныша:
– Ты кутуг?
– Айтан! – гордо вскинул тот подбородок.
Его привели, а не притащили – нужды не было. Сказали: пойдешь с нами – он и пошёл. Деваться ему некуда, сбежать от таких воинов не сможет, так чего ерепениться? У него вон, даже обувки нет – далеко убежишь по камням?
– Айтаны кочуют на востоке, – заметил Гнер. – Вдоль побережья. Раб?
– Раб, – не ответил, а натурально провозгласил гордый обладатель незримых цепей.
– От кого слинял? – хмыкнул Фуф, валясь на разостланный спальник имперской выделки. – Да ты садись, – похлопал он рукой рядом с собой.
Парень недоверчиво сощурился на добродушного гиганта. Он Дону-то был по плечо, а остальным в пупок дышал.
– Садись, – бросил Гнер.
И тот подчинился. Было в Аэгле нечто такое, что не рекомендовало выделываться понапрасну. Дон по себе знал. Он поманил крутящегося рядом Руфа и попросил:
– Сгоняй к Тарьясу. Подберите ему одежду. И сапоги. Ногу лишенцу померь.
– На такого не подобрать, – со знанием дела определил давно оперившийся пацан. – Ихние висеть будет, – кивнул он на Гоба. – А девки хай подымут. На него только ихнее барахло пойдёт. И обувка. Я б своё дал. Мало будет, – солидно подытожил он.
Оборванный, но непобедимый раб смотрел на пацана с большим уважением. Когда его выковыривали из развалин дряхлой сакли, Руф восседал на Ромео, чем сразил айтана наповал. Да и все эти сказочные титаны обращались с мальцом по-свойски, а не как с холопом. Значит, он свой. Значит, их мощь как бы распространяется и на его мальчишеские мослы.
– А ты у Паксаи проси, – подсказал дед. – К Лэйре не суйся. Та сейчас не в духе. У неё Троцкий бузит. В поход рвётся.
– Паксая даст, – поразмыслив, согласился Руф. – Она добрая.
И свистанул выполнять приказ.
– От кого ушёл? – продолжил допрос Гнер.
– От Агрема, – нехотя процедил раб.
– Эва как! – восхитился дед. – От самого шехая.
Дон знал, что так назывались местные правители целых народов – что-то вроде ханов. Его тоже впечатлил подвиг парня. Слинять из такого рабства – это надо умудриться.
– И что? Тебя не искали? – насмешливо поинтересовался развалившийся на соседнем спальнике Гоб.
– Искали, – вновь загордился айтан. – Не нашли.
– И сейчас ищут? – уточнил Фуф, переглянувшись с Гнером.
– Да, – напрягся парень, но умолять, чтоб не выдавали, не стал.
Армы опять устроили свои переглядки – теперь с одобрением.
– Пропадёшь один-то, – заметил дед, вернувшись к разглядыванию карты. – Это здесь, что ли, айтаны? – ткнул он пальцем в карту.
– Тут, – подтвердил Гнер.
– Не дойдёт.
– Он и на пару километров отсюда не уйдёт, – заявил Фуф. – Если бы не горы давно бы поймали.
Оборванец махом учуял расположение к своей персоне и оборзел:
– К себе возьмите. Лучше служить великим железным. Агрем – пёс. Такому зазорно служить. Вам служить буду.
– У нас рабов нет, – сообщил Гоб.
– Знаю. А я стану честно служить.
– Дон, что скажешь? – с ласковой издёвкой осведомился Фуф.
– А я тут причём? – проворчал стабилизатор.
– Тебе решать.
– Он император? – округлились глаза оборванного провокатора.
Дружный ржач распугал всё живое, что тут обитало – даже Гнер скривил рот в улыбке. Веселье приманило грагов, что отирались рядом с щупами – выклянчивали охоту. Троцкий на правах вожака примчался первым. Нынче все двуногие в системе являлись обладателями сенсорных каналов. Один айтан представлял собой кусок мяса, и Троцкий живо им заинтересовался. Гнеру даже пришлось прикрыть парня собой, чтобы кое-кто не раскатывал губу.
А с флангов уже подкрадывались Ромео с Блюмкиным. Этим тоже пришлось перекрывать путь к законной добыче. Короче, через минуту все были на ногах – один гость на карачках, уткнувшись носом в землю. Пришлось звать щупов, дабы те поспешили со сборами на охоту. Примчался Руф и передал пожелание дам, чтобы все крикуны провалились к едрене фене. Дон взялся убеждать мужиков седлать скакунов. И самим отправляться кормить скотину. Включая вдову с дитями – Гортензия уже требовательно вопила на весь белый свет. Небось, девки подначили.
И это они зря. Накликали себе геморрой, когда в лагере остались пресловутые «эгоист» да «старый с малым». Ещё один гоблин: страшный, но мирный. И все они досадливо ожидали гостей, что вот-вот вывернут из-за соседней горки. Принесла нелёгкая – раздражённо бухтел про себя Дон, пересчитывая жёлтых клопов, ползущих по сетке. Двадцать семь рыл. Только в пределах видимости «ищейки». А в степи полкилометра – не расстояние, и опасность – не сюрприз. Тут уже через полчаса может нарисоваться средней руки войско. И застать кровожадных мутантов над телами подло убиенных сородичей.
Веселуха! Нет, если он выживет, так наваляет девкам, что не обрадуются. Правильно их дед по-всякому кроет: дуры – они дуры и есть. Хорошо хоть в панику ударяться не умеют. Сидят у костра и требовательно зыркают на своего стабилизатора – ждут команды.
А он не стал спешить. Если не можешь победить врага немедленно, обескуражь его. Наскреби времени на козырную идею или подход подкрепления. На последнее надежда малая: ребята всего пару часов, как ушли. Вряд ли в этих горах – да без радаров-манков гадин – они быстро раздобудут еды на такую прорву, как четыре грага с мелочью. Только успел подумать, как дремлющая Гортензия приподняла голову. Посопела, дабы убедиться, что еда действительно пришла. Медленно поднялась. Натурально подбоченилась и злорадно квакнула. Бестолочь просто убил наповал: подполз по-пластунски к Дону и распластался на пузе. Точно с той стороны, откуда врагов не ждали.
– Во даёт! – восхитился манипулятор.
– Он всегда так делает, – отмахнулась Паксая. – Без тебя всё за деда прятался. Теперь просёк, что ты у нас главней.
Тем временем Размазня подтянулся к матери. Встал рядом с самым решительным видом. Даже землю пару раз копнул, будто бык на корриде.
– Ну, и какой же он размазня? – укорил Дон, перейдя от четвёртого проникновения в степняка к пятому. – Нормальный парень. Просто интеллигентный. А в деле вон, чисто тигр.
– Переименовали уже, – пробубнила Лэйра, старательно занимаясь своими прямыми обязанностями.
– Они его теперь Рамазом кличут, – поделился дед, также сосредоточившись на дистанционном проникновении. – Совсем-то имя не изменить. Привык уже парень к этим звукам. Вот, пришлось подкорректировать. Лэйра, ты этого петуха в авангарде Дону передай. Ты скольких подцепил на синхронное выключение? – уточнил он у внука.
– Семерых. В первом ряду. Пока ограничусь. Не хочу расслоения контроля.
– Правильно, – сосредоточенно бормотал дед. – Тогда не угадаешь, кто с крючка сорвётся. А я второй работаю. Борзые не только в первых рядах разъезжают. На всех-то борзых, – бухтел он, – первых рядов не напасёшься.
– Лэйра? – спросил Дон.
– Те трое, что скачут слева на отшибе. Больше не могу. Концентрацию теряю.
– Лэти?
– Петуха забери, – процедила та. – Я ещё двоих держу. Могу упустить.
Тарьяс с интересом разглядывал загадочных спутников. Всю эту их непонятную волшбу. Лучше бы следил за врагами. Взял бы какой-нибудь дрын…
Последнюю сотню метров всадники проделали шагом. Чего-то там каркали, пересмеивались – Дон не вникал. И так повезло: на скаку столько голов одновременно не подцепить – времени не будет. Наконец, где-то шагах в тридцати они остановились.
– Эй! – лениво окликнул непрошеных гостей один из воинов. – Ты смотри, кто к нам идёт?! Кто подарок несёт?! Эй, старик! Чего так мало?!
– Ай, хороши девки! – откликнулся второй.
– Три на всех! Это мало! – забеспокоился кто-то. – Как делить станем?!
– Отличные девки! Красивые девки!
– Эй! Старик! Чего встали?! Веди их сюда!
– Веди-веди! Давай-давай!
Главарь понукнул коня сделать ещё несколько шагов. Привстал в стременах и проорал:
– Вы кто такие?! Что делаете на нашей земле?!
Отвечать ему никто не спешил: некогда, заняты. Боевой режим манипулятора нацелился на крикуна, рассчитывая цели, на которые мощности хватит наверняка. На первый, так сказать, залп. Тут же был произведён расчёт на подавление целей без летального исхода – получилось чуть ли не втрое больше. Где-то с десяток мужиков Дон может, как следует, оглушить. Повалятся с коней, а потом… А что потом? Паксая их всех с одного арбалета уделает? Одним махом семерых побивахом? Кино и немцы.
Нет, Гортензия нескольких точно сметёт. Это в первой атаке. Да Рамаз коней напугает – больше ему пока не осилить. Испугаются чёрной магии? Рванут спасаться? Не факт. Эти степняки отчаянный народ. С мозгами дружат редко, отсюда налицо отвага.