– То есть, типа, просто черный кофе? – уточнил он, прислонившись к дверному косяку.
– В общем, да. Только не говори «черный кофе», иначе дадут абсолютно не то, что я прошу. И возьми один для себя.
– Вообще-то, я отказался от кофеина. Читал, что это медленный яд…
– Хорошо, Льюис, спасибо, – быстро произнесла Вивьен и повернулась ко мне с вымученной улыбкой. Дверь закрылась, Льюис ушел. – Я всегда нанимала только серьезных девиц с короткими стрижками и тканевыми рюкзаками, поклонниц Сильвии Плат[24]. В этот раз я подумала, почему бы не попробовать другого помощника.
– И как он тебе?
– Катастрофа.
В стеклянную дверь постучала серьезная девица с короткой стрижкой и в кожаных туфлях. Вивьен повернулась к ней.
– Да?
Девушка вошла в кабинет, нервно заправляя волосы за уши.
– Вивьен, мне очень жаль, но никому нельзя занимать этот конференц-зал в ближайшие три часа.
– Почему?
– Всех сотрудников собирают на лекцию «Неделя без лифта».
– Что еще за «Неделя без лифта»?
– Правительственная инициатива, которую мы поддерживаем. Призываем людей пользоваться лестницей, а не лифтом, для укрепления сердечно-сосудистой системы. – Вивьен непонимающе смотрела на нее, ожидая дальнейших объяснений. – И нам об этом читают лекции.
– Исключено, – резко ответила Вивьен, поворачиваясь ко мне. Девушка еще немного постояла в дверном проеме, а затем удалилась. – Просто невероятно, какой вздор приходится делать. Не сомневаюсь, из-за таких вот лекций дорогой Малькольм от нас и ушел. Наш лучший дизайнер.
– О нет! Насовсем?
– Да, у него случился нервный срыв. Он продал свой дом и переехал в Бельгию. Впрочем, я всегда считала Бельгию прекрасным местом, чтобы сойти с ума, поэтому рада за него.
Однажды кто-нибудь упомянет при мне Бельгию, и я с уверенностью скажу: прекрасное место, чтобы сойти с ума.
– Итак. «Крошечная кухня». Кампания идет хорошо, на этой неделе мы отправим тебе всю информацию по электронной почте.
– Великолепно, – сказала я.
– И «Вкус» по-прежнему продается, в прошлом месяце цифры выросли, и это фантастика.
– Очень надеюсь, что вторая книга не разочарует тех, кому понравился «Вкус».
– Нет-нет, – отмахнулась она. – Твой голос узнаваем – он тот же, что в первой книге. Ты говоришь о насущной для многих проблеме: как наслаждаться жизнью, готовить и хранить еду в ограниченном пространстве. Это успех.
– Надеюсь, – сказала я.
– Даже не сомневайся. – Вивьен ободряюще закивала. – А теперь не очень приятные новости.
– Я слушаю.
– Книга номер три. Я прочитала синопсис в выходные…
– Тебе не понравилось?
– Боюсь, что так.
Я была благодарна Вивьен за прямолинейность. Терпеть не могу уклончивые отзывы в издательском деле и журналистике. Только годы спустя я научилась понимать, что, когда редактор говорит «многообещающе», он почти всегда имеет в виду «нам это не подходит». Мои рабочие отношения с Вивьен были плодотворными благодаря обоюдной честности.
– Продолжай, – сказала я.
– Скучно. Неинтересно.
– Понятно.
– И еще я бы сказала… – Она подыскивала верное слово. – Заморочно. Кому захочется выбирать все ингредиенты по календарю? Это занятие для тех, у кого слишком много времени или денег.
– Я хотела сделать акцент на местных продуктах. Как питаться только тем, что мы производим у себя в стране, придерживаясь сезонности.
– Попахивает евроскептицизмом.
– Да?
Вивьен пренебрежительно раздула ноздри.
– Чуток.
– Значит, сезонность вычеркиваем?
– Пожалуй. По-моему, лучше вернуться к началу и придумать новую тему.
Я ощутила разочарование: на подготовительную работу и написание синопсиса ушло больше месяца. С показным энтузиазмом я достала блокнот, чтобы сделать бессмысленные пометки, к которым никогда не вернусь.
– Какие у тебя идеи? – спросила я.
– Увы, пока ничего конкретного в голову не приходит. Но уверена, читатели хотят чего-то личного. Чего-то настоящего.
– Не знаю, Вив, способна ли я на еще один публичный катарсис после того, как рассказала о своей жизни во «Вкусе».
– Нет, обойдемся без катарсиса. Нам просто нужно что-то… человечное.
– Человечное. Хорошо.
– Подумай. Поговори с людьми. Окунись в жизнь, а потом возвращайся.
«Окунуться в жизнь» – написала я вверху страницы и дважды подчеркнула.
– Попробую.
– Над чем еще работаешь?
– Пишу для своей еженедельной колонки. Недавно закончила большую статью о флекситарианстве. В данный момент готовлю другую – о винах, произведенных в Великобритании. Да, и я только что подписала очередное безнравственное партнерское соглашение ради выплаты ипотеки.
– О какой степени безнравственности идет речь?
– Сгущенка, – призналась я.
– Уф.
– Поэтому теперь мне нужно найти десять по-настоящему вкусных и оригинальных способов использования сгущенного молока.
– Лаймовый пирог, – сказала Вив. – Туда идет целая куча лаймов. Пальчики оближешь. И мороженое без взбивания.
– У тебя на все готов ответ.
– А то. Теперь самое интересное. Как успехи с онлайн-знакомствами? Умираю от любопытства.
– Все хорошо! У меня вроде как появился бойфренд после первого свидания.
– Шутишь? – спросила она.
– Похоже, свидания без обязательств – не для меня.
– Наверное… А вот мне всегда нравилось спать с кем попало. Насколько я помню, все было достаточно безобидно, не считая легкой побочки. Впрочем, сущая ерунда.
– Увы, кажется, я не создана для этого. Я пробовала.
– Тогда повезло, что ты кого-то нашла. Расскажи о нем.
– Он бухгалтер. Любит отдыхать на природе.
– Как он выглядит?
– Высокий, широкоплечий, песочный блондин. Немного похож на окультуренного пещерного человека-сёрфера.
– О боже.
– Вообще-то, я хотела спросить твоего совета.
– Слушаю, – сказала она с довольным видом.
– Я собираюсь поужинать со своим бывшим…
– Тем очаровательным медвежонком?
– Да. Ты знаешь, мы ведь до сих пор очень близки… – Она кивнула. – Как думаешь, стоит ему говорить, что я с кем-то встречаюсь? Мы обещали быть честными друг с другом, но не слишком ли это… навязчиво? Как будто ему есть дело?
Она откинулась назад и запустила пальцы в свои прелестные лохматые волосы, словно взывая к той части разума, которая давала советы о любви и жизни.
– Да, – ответила она спустя какое-то время. – Ты должна ему сказать.
– Я так и думала.
– Но прояви такт. В мужчинах постоянно тлеет уголек чувства к бывшим. Даже если они не отдают себе в этом отчета. А вот женщины всегда вынуждены его гасить.
Я ждала Джо возле кинотеатра. Он опаздывал почти на пятнадцать минут. Мы выбрали дневной показ фильма «Аппалуза» с Марлоном Брандо в главной роли. Вестерны всегда были нашей обоюдной страстью, которую мы могли разделить только друг с другом. Нам обоим нравилась простота хороших и плохих парней и отсутствие моральной двусмысленности – это дарило некоторое утешение. «Аппалуза» – история о мужчине, крадущем чужую лошадь из-за ее красоты, – особенно нас прельщала. Достаточно было заменить слово «лошадь» на «золото», «пистолет» или «жена», чтобы получить сюжет любого из существующих вестернов.
После разрыва нам с Джо удалось перевести отношения в дружеское русло. Мы по-прежнему вместе смотрели вестерны, по-прежнему первым делом звонили друг другу, когда случалась катастрофа на работе, и все так же ссорились из-за правильных деталей общих воспоминаний – словом, наше общение не изменилось, за исключением того факта, что у нас не было секса. Его отсутствие еще до разрыва превратило романтические отношения в платонические, так что переходный период прошел безболезненно.
Во время изнурительных двухдневных переговоров, которые подвели черту под нашими отношениями, мы с Джо попробовали разобраться, куда исчез секс. Вряд ли мы больше не находили друг друга привлекательными. Скорее, просто перестали видеть друг в друге источник наслаждения и восторга, а лишь комфорт, спокойствие и безопасность. В течение многих лет именно с Джо я хотела получать новый опыт, проводить время, совершать открытия. Постепенно все изменилось. Он больше не был тем, с кем я мечтала прожить жизнь, и превратился в человека, с которым делишься впечатлениями, поедая тайскую еду навынос. Он стал послематчевым комментарием, а не главным событием; фоторамкой, а не фотографией. И тогда мы перестали заниматься сексом.
Я увидела сбитую, массивную фигуру Джо, неуклюже топающего ко мне в ненавистной легкой куртке рубашечного кроя, и поразилась, насколько он отличался от Макса во всех отношениях. Макс был уверен в себе и сдержан в проявлениях чувств, Джо напоминал резвящегося щенка. Макс демонстрировал серьезность, Джо делал и говорил что угодно, лишь бы рассмешить людей. Джо был мягким и круглощеким, Макс – солидным и скульптурным. Джо был безобидным и домашним, как плюшевый мишка, Макс походил на льва, опасного и величественного. Джо играл роль шута, над которым запросто можно посмеяться за столиком в пабе, Макс выглядел, как главный актер.
– Ты опоздал, – упрекнула я Джо, когда он подошел.
– Знаю, – сказал он, переводя дух и неловко меня обнимая. – Извини.
– Давай, быстро назови оправдание, пока не успел ничего придумать.
– Оправдания нет, – признался он, почесывая рыжевато-каштановую бороду, как всегда смущенный собственной нерасторопностью. – Валял дурака весь день.
– Играл в футбол на икс-боксе?
– Немного, да.
– Люси не возражает, когда ты опаздываешь?
– Я к ней не опаздываю, боже упаси.
– Значит, только ко мне?
Джо примирительно улыбнулся, снимая куртку-рубашку и закатывая глаза.
– Не начинай, – сказал он и конфузливо одернул футболку цвета хаки на круглом животе.
– Я не начинаю. Просто забавно, что твоя нынешняя девушка пожинает плоды моих многолетних внушений, а твоя бывшая девушка по-прежнему вынуждена мириться с той же фигней.