– Это было просто испытание?
– Ты о чем?
– Ты хотел пройти игру? Встретить женщину, у которой своя жизнь, и посмотреть, сможешь ли ее разрушить? Влюбить в себя, вытянуть из нее необходимые тебе слова, вынудить совершать необходимые тебе поступки, а после – завершить и выключить игру?
– Разумеется, нет. Я просто передумал. Люди часто меняют мнение по разным вопросам.
– Знаешь, всякий раз, когда ты так резко «передумываешь», ты что-то отнимаешь у женщины. Крадешь. Не просто доверие – ты крадешь у нее время. Ты обворовывал Лолу несколько месяцев ради развлечения. Неужели ты не видишь, до чего это эгоистично?
– Да, – сказал он.
– Ты хоть представляешь, как сложно ей кому-то довериться? А теперь будет еще труднее. Женщины вынуждены больше вкладывать в отношения, тогда как мужчинам в целом на это плевать.
– Ладно, – согласился он, – я поступил ужасно.
– Ты сказал, что хочешь на ней жениться. Знаешь, как подобное давит на психику? Заводить об этом речь в начале отношений категорически неуместно, даже всерьез, а тем более в шутку.
– В тот момент я не шутил.
– Ты в курсе, как устроены брак и дети? Вообще-то, сначала неплохо бы узнать человека.
– Конечно. Я ее очень люблю. Просто еще не готов к серьезным отношениям.
– Тебе тридцать шесть.
– Возраст не имеет значения.
– И вообще, любовь устроена по-другому. Не могу поверить, что вынуждена объяснять это мужчине, которому почти сорок.
– Тридцать с небольшим.
– Нельзя так разбрасываться, ты ведь не влюбляешься каждую неделю. Неужели ты настолько уверен, что снова почувствуешь то же самое, когда наконец будешь готов?
– Дело не в ней, дело в сроках.
– И когда, по-твоему, ты созреешь для серьезных отношений?
Он пожал плечами и промычал что-то нечленораздельное, подыскивая ответ.
– Не знаю. Не могу сказать. Через четыре года? Пять? Не знаю.
– Лоле к тому времени стукнет почти сорок. Думаешь, она будет ждать, чтобы начать с тобой нормальные отношения в сорок лет?
Я представила его одиноким сорокалетним мужчиной, с серебристыми прядями в рыжих волосах, галантными морщинками вокруг глаз, квартирой вдвое большего размера, где будет в два раза больше хлама. Неуверенный в себе человек с избытком денег. Не отчаявшийся, не истосковавшийся. Такие как Джетро дрейфовали по жизни и выглядели в глазах окружающих бесстрашными путешественниками с львиным сердцем.
И я поняла: когда он решит влюбиться и завести семью, он встретит женщину, которая его полюбит. Ему вовсе не обязательно хвататься за эту возможность – он мог подождать другого шанса. Потом еще одного. Женская популяция служила поистине неисчерпаемым источником, и он мог ждать сколько угодно. В любовных делах он мало чем рисковал. Ничто не имело для него значения.
– Ты не женишься на своей ровеснице, – озвучила я снизошедшую на меня истину. – Ты выберешь себе кого-нибудь помоложе лет на десять. Вот как все будет. Ты прав: для тебя возраст не имеет значения. – Он молча, с вызовом смотрел на меня, не разжимая губ. – Лола ничего здесь не оставила?
– Вроде бы нет.
– Не встречайся ни с кем, пока не разберешься со своими тараканами. – Я встала и направилась к двери. – И больше не звони Лоле.
Я знала, что он снова кого-нибудь подцепит. Вероятно, через считаные недели, как Макс. Я представила длинный конвейер женщин, с которыми встречались «сбитые с толку» и «не готовые» Джетро и Макс. Каждая из них что-то дарила этим мужчинам – историю, выходные, внимание, советы, время, сексуальные приключения, настоящие приключения, а затем была вынуждена передать его следующей. Эти мужчины в один прекрасный момент появлялись в ее жизни, полные любви, заботы и уверенности, впитанной ими за долгие годы, и обещали серьезные отношения. Потом наверняка еще одной. А когда та надоест – другой. Одна женщина и одна жизнь не могли насытить их жадность. Им требовалось много жизней. Снова, и снова, и снова.
Потому что такие мужчины предпочитали воображать, а не иметь. Макс хотел мучиться, страдать, преследовать и мечтать. Существовать в переходном состоянии, будто все вот-вот начнется. Ему нравилось размышлять о том, какими могут быть наши отношения, не вкладывая в них ни времени, ни труда. Джетро любил говорить о доме, который купит с Лолой, но не приходил на просмотры. Они словно подростки в своих комнатах придумывали тексты песен, так и остающиеся в блокнотах. Они не были готовы стать взрослыми, делать выбор, а тем более – брать на себя обязательства. Они предпочитали виртуальные и гипотетические отношения, потому что виртуальные и гипотетические отношения были идеальными. Девушки не интересовали их в качестве живых людей. Они не утруждали себя планами или практическими делами, их не тяготила забота о чужом счастье. Они могли быть героями. Они могли быть богами.
Но были убожествами.
– Да кем эти козлы себя мнят? – с трудом проговорила Лола, открывая запылившуюся бутылку «Тиа Мария». Было уже за полночь, вино закончилось, и в ход пошел ликер из дальнего шкафчика моей кухни. – Каким образом они раскручивают нас на секс? Они в курсе, как им повезло заниматься с нами сексом? Да они должны вырезать купоны из журнала целый год – ГОД – и отправлять их по почте, только чтобы их ПОСЧИТАЛИ за людей, достойных заняться с нами сексом.
Дрожащей рукой она налила ликер в бокалы.
– По почте? Дорогая, это выдает твой возраст.
– Я не хочу скрывать возраст. Мне тридцать – гребаных! – три. Мои годы – накопление, актив. Украшение, а не изъян. Я ЛАКОМЫЙ КУСОЧЕК. Почему они этого не понимают?
– Не знаю.
– Если бы я была мужиком, за мной бы все бегали. У меня отличная карьера, прекрасные зубы, – сказала она, обнажая десны, – хорошая сердечно-сосудистая система. У меня есть набор чемоданов, на которые я накопила, с отделениями для нижнего белья и туалетных принадлежностей. В один даже встроен чертов USB-порт для зарядки телефона. Это должно впечатлять. Почему за мной не выстраивается очередь?
Я открыла вторую пачку сигарет и выудила одну.
– Загадка.
– Надо снова загрузить «Линкс».
– Нет, – сказала я, закуривая. – Ни за что. Я покончила со свиданиями.
– Нельзя покончить со свиданиями, если хочешь семью.
– Раньше я была намного счастливее. Не хочу больше об этом думать или искать неизвестно чего. Пусть все идет своим чередом.
– Нина, нет ничего плохого в том, чтобы кого-то любить.
– Знаю.
– Это не проявление слабости, – сказала она. – Я не хочу, чтобы ты теряла надежду.
– Думаю, я уже ее потеряла.
Мы обе высунулись из окна, пуская дым в небо. Молодые ветви недавно посаженного дерева шевелились на ветру.
– Слушай, – сказала она, – ты должна отдать свою надежду мне.
– В каком смысле?
– Ну, помнишь, Джо сказал на свадьбе: «любить» – это хранить одиночество другого человека. Может, «дружить» означает хранить надежду другого человека? Отдай ее мне – я подержу у себя, пока тебе невмоготу.
– Но ты несешь груз собственной надежды.
– О, я несу его уже десять лет. Подумаешь, добавится еще немного.
Я аккуратно заправила ее волосы за ухо.
– Я сейчас не гожусь на роль защитницы отношений. Но уверена, что впереди тебя ждет любовь, Лола. Грандиознее, чем любая из нас может себе представить. Возможно, он не будет знаменитым фокусником. И окажется совсем не таким, каким мы воображаем. Но он уже в пути.
– Я знаю, Нина. Я всегда это знала.
– Правда?
– И насчет тебя я тоже не сомневаюсь. Так что больше об этом не думай. Просто продолжай писать книги и заботиться об отце. Я сберегу твою надежду, пока ты не будешь готова взять ее обратно.
В этот момент к парадной двери подошел Анджело и заметил нас в окне.
– Привет! – крикнул он мне.
– Привет! – отозвалась я. – Как ветчина?
– Хорошо. Я вешаю ее на крюки, на бельевую веревку, но с мухами просто беда.
– Ты хотел велосипед, – сказала я.
– Да, точно.
– У меня есть чем ее накрыть так, чтобы оставить доступ для воздуха.
– Правда?
– Да.
Он улыбнулся и отомкнул дверь. Я повернулась к Лоле – та ошеломленно уставилась на меня.
– Что… это было?
– Он нормальный.
– Потенциальный убийца?
– Он не убийца, а несчастный человек, который купил ножи, чтобы делать мясные закуски и тем самым отвлечься от любовной неудачи и вспомнить родной дом.
– Откуда ты знаешь?
– Мы поговорили, все выяснили и заключили перемирие.
– Каким образом?
– Мы перепихнулись.
– Очень смешно.
– Вообще-то я серьезно. – Лола потрясенно приоткрыла рот, ее пьяный, блуждающий взгляд сфокусировался на мне. – Он пришел, чтобы спросить об украденных посылках, я во всем призналась, и мы занялись сексом на кухне. – Ее челюсть отвисла еще больше. – Знаю.
– Ты теперь с ним?
– Нет-нет. Это была разовая акция.
– Он тебе нравится?
– Не знаю. Очень нравился – в процессе. Думаю, мне было необходимо заняться сексом с кем-то, кто не исчезнет. Мы живем в одном доме. У нас общий счетчик электроэнергии. Я практически слышу его сердцебиение сквозь пол.
Лола поразмыслила над этим и достала очередную сигарету.
– Шикарно, – грустно заключила она.
Какое-то время мы сидели молча в пьяном изнеможении: наливали, пили, курили – и так по кругу.
– У меня новая история для Полки Злорадства, – сказала Лола. – И пока что лучшая.
– Ты каждый раз так говоришь.
– Нет, поверь, правда лучшая. Я услышала ее некоторое время назад и приберегла специально на самый черный день.
– Вряд ли страдания других людей избавят меня от тоски – скорее наоборот.
– Может, выслушаешь?
– Ладно.
– Хорошо, значит, так, – начала она, подбирая под себя скрещенные ноги, совсем как взволнованная школьница во время обмена секретами. – Помнишь мою подругу Камиллу?
– Да.
– В общем, история произошла не с ней, а…
– Это что, выдуманная байка из третьих рук?