Ж. Не хочешь?
М. В общем-то да.
Ж. Ты — меня — не хочешь?
М (удивленно). Нет. То есть хочу на тебя смотреть, слушать тебя, но…
Ж. Все. Проваливай. Убирайся!
М. Но почему? Ты же ведь хочешь сделать меня счастливым? А я уже почти счастлив. Ты пойми, вот я буду лежать где-то рядом с тобой. Не обязательно вместе. Главное я буду думать о том, что все возможно. Это замечательное чувство, чувство достижимости. Но я ведь человек, а не животное. Я должен понять, насколько мне это необходимо. Возможно — да. Но необходимо ли? А если необходимо, то не следует ли подождать? Я представляю себе: человек идет по пустыне. Умирает от жажды. И вдруг оазис. Вода. Он уже ползет. Подползает, склоняется над водой — и вдруг медлит. Он длит в себе это чувство достижимости. Он вдыхает воду, любуется ею — но медлит! Только что ему казалось, что он и минуты больше не проживет без воды. А оказывается — еще живет! И он счастлив своим мужеством, умением длить момент ожидания счастья!
Ж. Я все поняла. Ты просто сумасшедший. Ладно. Вот твое место. И не вздумай храпеть!
М (ложится). Не гарантирую.
Ж. Тогда я тебя точно прогоню.
М. А я дождусь, пока ты заснешь. Спокойной ночи.
Ж. Спокойной ночи.
Ложится. Сцена погружается в темноту.
Проходит некоторое время. М. начинает тихонько посапывать, а потом и вовсе храпит.
Ж. Эй! Послушай, имей совесть!
Встает, идет к М. Садится рядом. Смотрит на него. С отвращением.
Встает. Ходит. Обхватывает руками голову.
Опять подсаживается к М. Смотрит. Вдруг гладит его по голове. И тот сразу же перестает храпеть. Она убирает руку. Он храпит. Она кладет руку. Он перестает храпеть. Она ложится рядом с ним, не убирая руки с его головы.
5
Ж. и П. (Подруга).
П. Ну, где твой монстр?
Ж. Спит.
П. Днем?
Ж. У него такой распорядок. Он поздно ложится, очень рано встает, зато днем обязательно после обеда спит. Он говорит, что из каждого дня делает два.
П. А чем он занимается вообще?
Ж. Читает.
П. Что читает?
Ж. Книги.
П. Зачем?
Ж. У него цель: прочитать пятьдесят тысяч книг.
П. Зачем?
Ж. Ну… Чтобы прочитать.
П. То есть он ничего не делает, ест, спит — и все?
Ж. Почему ничего не делает? Я же говорю — читает.
П. Я тоже читаю иногда. Но это — не дело! Главное — ты счастливым сделала его или нет? У тебя прошло?
Ж. Еще нет. И счастливым, кажется не сделала, и не прошло. Но уже легче. Уже голова так не болит. Вообще, терпимо.
П. Чего-то ты не договариваешь. Я ни за что не поверю, чтобы ты потерпела в доме мужчину — даже ради здоровья, если он не мужчина, а неизвестно что. Читает он!
Ж. Кто тебе сказал, что он не мужчина?
П. Ага! Вот в чем фокус!
Ж. Никакой не фокус.
П. Он ведь урод да? Я читала, среди уродов как раз попадаются сексуальные гении. Он гений, да? Ну, расскажи, расскажи! Что он делает, как? А может, у него… (шепчет на ухо, смеется).
Ж. Да нет, все обычно. Но мне с ним хорошо. (Подумав.) Если честно, мне ни с кем не было так хорошо. (Смеется). Я просто улетаю, честное слово.
П. А почему, почему? Что он такое делает-то!
Ж. Ничего особенного. Ну, ласкает…
П. Долго, да? Всякие фокусы вытворяет, да? Извращенец!
Ж. Нет. Просто ласкает, а потом… да все просто!
П. Знаем, знаем. По три часа без передышки.
Ж. Ничего подобного. Минут десять-пятнадцать.
П. А потом опять минут десять-пятнадцать, да? И так по пять раз за ночь, да?
Ж. Нет. Мне достаточно. Мне удивительно хорошо. Я стала прекрасно спать. И, знаешь, я каждый вечер жду этих пятнадцати минут.
П. Или ты мне морочишь голову… Или это что-то невероятное!
Тут появляется М. С книгой в руках. Застыл.
П. Какой кошмар! Он еще ужасней, чем я представляла! Просто Квазимодо какой-то! Роскошный урод! (М.) Здравствуйте! Давайте знакомиться!
М. Зачем?
П (смеется). Как зачем? Я подруга вашей…. Ее вот подруга.
М. Ну и что?
П. Значит, мы должны познакомиться.
М. Почему должны? Почему я вам сразу что-то должен?
П. У вас роскошное чувство юмора!
М. Я очень откровенный человек. Я говорю прямо о своих желаниях или об их отсутствии. У меня нет никакого желания знакомиться с вами. Извините. (Ж.) Завтрак готов?
Ж. Да.
М. Овсянка?
Ж. Конечно.
М. Без масла и без сахара, надеюсь?
Ж. Да.
М. Совсем?
Ж. Ну… Буквально капля масла и крупинка сахара. Невозможно же овсянку есть без всего.
М. Я ем ее без всего с детства, вот уже сорок с лишним лет! И не собираюсь менять привычек!
Ж. Ну, извини. Я сварю другую.
М. Не надо, я сварю сам! Ни о чем нельзя попросить!
Уходит.
Подруга во время этого разговора изумленно переводила глаза с М. на Ж.
Подходит к Ж., дотрагивается до нее.
П. Слушай, это ты?
Ж. Я.
П. Ты уверена? Любого другого на его месте… Я даже не представляю, что бы ты с ним сделала! Мало, что урод, он еще и мелкий тиран! Тебе это нравится?
Ж. Мне это не нравится. Мне, если хочешь знать, ничего в нем не нравится.
П. А десять-пятнадцать минут?
Ж. Это да. Но в этом не вся жизнь. Он нудный, он замучил меня разговорами. Или молчит целыми днями. Капризный. Ну, и вообще.
П. Так прогони его. Тоже мне, сокровище!
Ж. Прогоню. Но не сейчас. Понимаешь… Я не знаю, становится он счастливым или нет. Но мне-то явно лучше, вот в чем дело!
И обе женщины смотрят друг на друга так, словно говорят: «Каких только чудес не бывает на свете»!
6
Прошло какое-то время.
Те же декорации. М. и Ж. Ж. — за компьютером. М. кладет перед ней книгу.
М. Прочти вот эту книгу, тебе будет интересно.
Ж. Извини, некогда. Я очень занята.
М. Это неправда. Что у тебя за жизнь была? Ты даже в пустяках боишься говорить правду. Почему просто не сказать, что тебе не хочется?
Ж (встает, потягивается). Да, мне не хочется.
М. Жаль. Очень жаль.
Ж. Ну что с тобой? Почему ты сердишься из-за пустяков? Я всего лишь устала, я много работала сегодня.
М. Я понимаю.
Ж. Хорошо, я прочту. Прямо сейчас.
М. Не надо одолжений. Я не настаиваю… Ты просто не понимаешь, как это важно! Вот скажи: зачем вообще люди рождаются на свет?
Ж. Хороший вопрос. Чтобы жить.
М. А если серьезно?
Ж. Ну… Нет, ты в самом деле серьезно?
М. Абсолютно.
Ж. Ну… Люди рождаются на свет… Чтобы… Ну, выполнить свой жизненный долг.
М. Неправильно.
Ж (с досадой). Они рождаются, потому что их рождают. И при этом их никто не спрашивает, хотят они родиться или нет!
М. Если тебе неинтересна эта тема, то, конечно, можешь отделываться шуточками.
Ж (виновато). Ну, я не знаю. Подскажи. Ты ведь умный.
М. Люди рождаются на свет, чтобы общаться друг с другом. Мы вот общаемся с тобой, так?
Ж. Так.
М. Значит, мы должны быть на одном уровне. Хотя бы приблизительно. У нас должны быть общие интересы. Общие понятия. А откуда общие понятия, если ты не читала того, что читал я? О чем мы будем говорить, если для тебя мои слова — темный лес, извини?
Ж. Ты… Ты совсем меня не любишь?
М. Я тебя люблю. Да. Очень люблю.
Ж. То есть ты счастлив?
М. Нет. Я не чувствую, что ты меня любишь.
Ж. Этого не может быть. Я никого так не любила. Если это не любовь, то что тогда любовь?
М. Любовь — это понимание друг друга. Я тебя понимаю. А ты меня нет.
Ж. Чего я не понимаю? Скажи! Мне кажется, я очень тебя понимаю.
М. Не верю! Понимание — это труд. Я одолел все твои книги, хотя мне было невыносимо скучно. Я вник в твою работу. Я просил тебя рассказать о детстве и юности. Я все о тебе знаю. А ты даже не поинтересуешься, как я жил до тебя.
Ж. А как ты жил до меня? Я давно хотела спросить, просто как-то…
М. Не надо напрягаться. Тебе абсолютно все равно, как я жил до тебя.
Ж (начиная понемногу «заводиться»). Да, все равно. Но почему? Я объясню. Я тебя встретила такого, какой ты сейчас. Я люблю тебя такого, какой ты сейчас. Поэтому, извини, я просто не хочу знать, каким ты был раньше. Раньше тебя — для меня — не было. Неужели тебе мало, что тебя любят — сегодняшнего?
М. А может я бывший преступник? Убийца? Насильник? Человек — сложное психофизическое устройство, несущее в себе массу информацию. Я сегодняшний несу в себе прошлое. Получается, что вместо меня целого ты любишь только какую-то часть, сегодняшнюю. А я хочу, чтобы меня любили во всем объеме.
Ж (взрывается). Какого черта тебе еще надо, не понимаю! Во всем объеме! Если женщина любит — она просто любит — и все. Именно во всем объеме. И знать что-то лишнее ей не обязательно. Чего ты от меня еще хочешь, скажи? Я перед тобой стелюсь и унижаюсь — тебе мало? Мало?
М. Ты унижаешься? Тогда о какой любви идет речь? Любовь — это возвышение, а не унижение. Если ты чувствуешь себя униженной, значит — не любишь. И не надо притворяться, не надо!
Ж. Ты… Ты… Сиди тут и читай свои книги! Ты измучил меня вконец! Ты… Я даже слов не знаю, как тебя назвать.
М. Вот. Злишься ты совершенно искренне. А куда ты собралась?
Ж. Не твое дело!
М. Нет, я не ограничиваю твою свободу. Любовь без свободы — мука. Но, мне кажется, я имею право знать… Не думай, я не осуждаю тебя за твои прежние привычки. За неразборчивые связи и так далее. Но если ты хочешь, чтобы между нами было согласие и взаимопонимание…
Ж. Замолчи — или я тебя просто стукну!
Уходит.
М. потерянно бродит по сцене. Вдруг он начинает вести молчаливый диалог, только по жестам можно догадаться, что он продолжает говорить с Ж. Приводит новые аргументы, сам за нее отвечает, возражает ей и т. п.