Заклятие поиска раскручивалось по спирали, захватывая всё большую и большую площадь Межреальности; Клара Хюммель пристально вглядывалась в мерцание жёлтых и алых точек, бормоча:
— Ничего ж себе… как пчёлы на мёд, не иначе… а это? Настоящий рой! Да чтоб мне пропасть!.. Видел бы это Мелвилл… Один, два, пять, семь… так, Леандра. Меч я тебе не давала, а зря. Держи вот это.
Слитное, мягкое движение — на обтянутой боевой перчаткой ладони длинный кинжал, холодно и льдисто сияющее лезвие. Клара повернула рукоять, вынула из гнезда, прошептала какие-то слова, и эфес мигом обернулся длинным древком, да ещё и окованным железными полосами. Получилось нечто вроде нагинаты — в Академии были девчонки, увлекавшиеся поединками на них. Леа, правда, к числу оных не относилась.
А уроки боевого фехтования на тяжёлом оружии и вообще были кошмаром, о котором даже вспоминать не хотелось.
— Держи двумя руками, горе ты моё, — вздохнула Клара. — Вот так. Чтобы просто острие вперед смотрело.
— Что, п-прямо сейчас?
Клара взглянула ей в глаза, серьёзно и прямо.
— Ещё не сейчас. Но скоро. Видишь вот эту стаю? Мандуки. Загонно-стайная охота. А может, и облавная. А вот это знаешь что? Цефалоподы. И тоже стая. Я такого вообще никогда не видела. Они ж одиночки, что в бродячей форме, что в оседлой.
Леандра замигала. Это что ж такое делается-то, ой?
А ещё больше она испугалась, увидав, как мастер Хюммель хищно сощуривается и кладёт руку на эфес артефактного оружия с корундовыми магонакопителями, сиречь своей шпаги с рубинами в эфесе.
— Идём. Варана поведёшь.
У Леандры похолодело в животе, ладони мигом вспотели.
Она послушно взяла тягловую животинку под уздцы.
Теперь через Межреальность они пробирались осторожно, крадучись. Клара впереди, прокладывая тропу — точнее, узкий, сразу же исчезавший за их спинами проход — словно хирургический разрез.
Голубой огонёк мерцал едва заметно, и Леандре казалось, что они некоторое время идут вниз, словно в глубокую котловину. Странный свет Междумирья тускнел, меж вздыбленных зарослей, сейчас замороженных заклятием Клары, скапливались сумерки, сочились, словно кровь в бороду из рассечённой щеки.
Тут уже было не до записей, не до измерений; Леа едва дышать не перестала.
— Это близко, — прошипела Клара. — Совсем близко — смотри!
Чародейка замерла; Леандра осторожно подобралась к ней поближе.
Затаившимся волшебнице и интерну открылось обширное пространство, затопленное сизыми волнами тумана. Здесь поднимались отдельные «деревья» Междумирья, толстые, изломанные, ветви торчали во все стороны, воздушные корни десятками опускались в призрачную твердь; вокруг могучих стволов бродили те самые Мanducaresaurus Ordinarius — или Vulgaris?.. и как там они во множественном числе? Мanducaresaurusum?..
Леандра думала с таким напряжением, словно от этого зависело сейчас вожделенное зачисление в Целители. Только поэтому, наверное, и удержалась от применения, как говорилось в её рабочем журнале, ненаправленного акустического воздействия.
Мандуков тут собралось, наверное, до полусотни. Ходили они кругом, раз за разом огибая просвет по окружности; уродливые головы повёрнуты к центру, словно вся стая ожидала чего-то.
— На что они там пялятся? — услыхала Леандра шёпот Клары.
Пялились мандуки на самое высокое и уродливое из деревьев — то есть на самом деле на квазирастительного малоподвижного биота, как не преминули бы отметить Анималисты, — и на этом дереве, оплетённое чёрными изломанными ветвями, крепко спелёнутое гибкими псевдолианами, что-то белело.
— Та-ак… — процедила Клара сквозь зубы. — Интересно-то как…
— Что, госпожа мастер?
— Не видишь? Чары накинь. — Волшебница была отменно мрачна. — Ненавижу, когда этим тварям подобная добыча достаётся…
Леандра поспешно бросила элементарное заклятье зоркости — простой жест, даже без мыслеформ — взглянула и охнула, не сдержавшись.
Среди чёрных зловеще выглядевших сучьев и ветвей (на самом деле бывших, как мы помним, псевдотрансформами мандибул) ослепительно белело нагое тело. Челове… — то есть нет, не человеческое.
Слишком короткий корпус, слишком широкие плечи, слишком глубокая грудь, слишком сильно бугрящиеся мышцы, молочно-белая кожа, какой никогда не бывает у людей.
И совершенно, абсолютно нагое.
Леандра покраснела — хотя с чего бы краснеть будущей (хочется верить) Целительнице, уже бывавшей в анатомичке?
— Гном. Они изловили гнома.
Голос Клары Хюммель был поистине холоден, «как полярные льды».
— Но почему тогда не пожрали сразу?
Леа заставила себя вглядеться. Мертвецы до сих пор её, признаться, пугали.
Упала на грудь голова; короткая густая бородка цвета спелого каштана, чисто выбритый череп, покрытый руническими татуировками…
Как он угодил к мандукам? Почему обнажён?
Голова вдруг дрогнула, попытавшись подняться.
— Ай! Г-госпожа!..
— Тихо, глупая! Он жив!.. Клянусь священными браслетами, как говаривает воительница Райна… — Клара Хюммель бросилась к меланхоличному варану, принялась лихорадочно рыться в седельных сумках. — Помогай, интерн! Вот тебе первое настоящее дело! Не себя спасаем, другого!..
Леандра только и смогла, что рот раскрыть.
— Чего спишь?! — яростно прошипела госпожа мастер. — Заклятие неслышимости, живо! Диффузию запахов — остановить!.. пока вся эта кодла на нас не кинулась!..
Наверное, от страха — но с этими чарами Леа справилась. Госпожа Клара даже не похвалила, лишь кивнула коротко.
— Значится, так. — Чародейка аккуратно выложила на чистой тряпице три небольших, с фалангу мизинца, кристалла — зеленоватый хризопраз, тёмно-красный гранат, лимонно-жёлтый цитрин. — Этих бестий надо отвлечь, а потом…
— А просто сжечь? — вдруг вырвалось у Леандры. — Кольцевое воспламенение, дерево с гномом в центре…
— Ишь ты, «кольцевое воспламенение»! Какие слова-то знаем! А нужную температуру не прикинула, сколько там будет в эпицентре? Да и кроме того… тот, первый мандук весьма крепким оказался. Боюсь, не хватит мне силы всех их разом накрыть, так, чтобы сразу в пепел. На такое только мессир Архимаг и способен… Нет. Давай без экспериментов, интерн. Мандуки — тупые твари, только жрать и могут…
— А почему ж до сих пор не сожрали?
Клара недовольно скривилась.
— Сама себя спрашиваю. И ответы, интерн, мне совсем не нравятся. Нагинату держи наготове.
Леа сглотнула. В животе привольно разлёгся ледяной паук, вовсю шевеливший мохнатыми лапами.
— Не зря брала, — кивнула Клара на кристаллы. — По счёту три — динамическим заклятием — сперва зелёный, потом жёлтый и, наконец, красный — по трём фокальным точкам, право, лево и прямо! В дальний край!..
— А вы?! — испугалась госпожа интерн.
Клара мрачно усмехнулась и выразительно потащила из ножен свою шпагу.
— Почему? — прошептала Леандра, чувствуя, что сейчас самым позорным образом свалится в обморок. — Вы же маг, госпожа… молния там, огнешар… усыпить их всех…
Вместо ответа Клара молча сунула ей под нос магометр.
Стрелки метались из стороны в сторону, как безумные, прибор жалобно поскрипывал.
Потоки магии бушевали, сталкивались, смешивались, и порвали бы в клочья любое заклятие, кроме лишь самых простых.
— Вроде кольцевого воспламенения, — бледно улыбнулась чародейка. — Но на него меня не хватит, Леа, — чтобы тварей в прах, а гном бы жив.
— Аномалия…
— Да, девочка. Аномалия. И, не будь я Клара Хюммель, боевой маг Долины, если не доберусь до корня и причины. Кто-то согнал сюда мандуков. Кто-то устроил этот локальный шторм. Кто-то очень сильный и ещё более умелый. Ну, довольно болтовни, интерн. На счёт три — всё помнишь?
Динамические чары и впрямь относятся к числу простейших. Заставить предмет левитировать умеют даже дети. Запустить его с силой и точно в нужное место — дело чуть похитрее, но тоже ничего сложного.
— На счёт три. — Клара встала спиной к Леандре, у самого края зарослей. Рывком сбросила кожаную куртку, оставшись в сверкающей кольчуге. Опустила забрало шлема. Сменила перчатки на боевые мифрильные.
Скупые, точные движения, ничего лишнего.
— Если что, — не оборачиваясь, бросила чародейка, — вернись по нашему следу. Доберись до Кассиуса. Расскажешь ему всё.
— Не говорите так, госпожа Клара, ну, пожалуйста, не говорите! — взмолилась несчастная Леандра.
— Хватит, — оборвала её волшебница. — На счёт три. Один — два — три!..
Наверное, это были лучшие «динамические чары», наложенные Леандрой. Уже отпуская их в полёт, она ощутила злой напор резкого ветра магии, точнее — ветров, одновременно дувших сразу во всех направлениях.
Три камешка взмыли над уродливыми башками и спинными гребнями мандуков; описав высокие дуги, падали именно туда, куда и затребовала мастер.
Они упали разом, и прямо напротив того места, где затаились Клара с ученицей, на противоположном краю свободного пространства, появилось целое стадо коров. Заросли исчезли, и стадо, меланхолично позванивая колокольчиками, двинулось прочь.
Иллюзия была полной — Леандра ощущала даже запах.
Мандуки замерли. Головы их медленно повернулись. Челюсти клацнули — а затем они разом ринулись на новую добычу, логично рассудив, что застрявшая на дереве старая никуда не денется.
Однако поддались не все. Добрая дюжина тварей так и осталась кружить вокруг несчастного.
Клара, похоже, и не ожидала полного эффекта, потому что с места она сорвалась сразу же, едва мандуки кинулись в погоню.
И вся дюжина ящеров дружно бросилась ей наперерез.
Леандра прижала кулачки ко рту, чтобы только не завопить.
Её наставница бежала легко, рубиновая шпага пылала, взятая наотмах, и первого мандука Клара развалила пополам — после классического вольта, развернувшись и перерубив ящеру спинной хребет. Не задерживаясь, увернулась от брызнувшей крови, поднырнула под следующую тварь, распорола ей брюхо. Оттолкнулась, перекатилась через плечо, кувырком уходя от щёлкнувших челюстей третьей бестии.