Госпожа интерн окаменела. Варан рядом с ней флегматично двигал челюстями; прожорливые мандуки его нимало не волновали, однако Леа всё равно прошептала ему срывающимся голосом:
— Не бойся, хороший мой, не бойся…
А госпожа мастер Клара уже одолела половину пути; за спиной она оставила четыре распластанные туши. Восемь оставшихся ящеров, однако, словно бы что-то сообразили — сбились плотным кулаком и кинулись все вместе.
— Мамочка!..
Леа ощущала короткие, злые всплески силы — Клара Хюммель присовокупляла к каждому взмаху своего клинка — «тип Reitschwert» — до предела сжатый импульс.
Но восемь!.. Но разом!..
Клара что-то выкрикнула, вскинула руку — ого, жесты в ход пошли! — и с того, что заменяло в Междумирье небеса, грянула ветвистая молния; и почти сразу же зверский порыв магических ветров подхватил слепящий росчерк разряда, смял его, унёс в сторону и смертоносные чары рассыпались роем безвредных искр.
У Леандры раскрылся рот.
Молния — самое стремительное из боевых заклятий; это знала даже она. Отвести, отклонить, рассеять, разрушить — почти невозможно; только принять соответствующим магическим щитом. А тут ветры!..
Мандуки тем временем очень бодро и деловито разделились на две четвёрки; одна мчала прямо на Клару, другая заходила чародейке в бок.
— Аииии! — дико завизжала Леа; потому что госпожа мастер не успевала, ну, решительно не успевала!..
И тут досточтимая адептка, Леандра Анаксагора Маллик, девушка из приличной и почтенной семьи уважаемых Целителей, сделала то, чего сама не ожидала от себя.
А именно — бросила нагинату, вскочила верхом на варана, от изумления даже переставшего жевать; вскочила, ударила пятками в бока.
— Аииии!..
Обалдевший от этакого непотребства варан ринулся прямо вперёд, похоже, вообразив себя скаковым драконом. На спине у него Леа удерживалась едва-едва, почти распластавшись и вцепившись в поводья одной рукой; другой же она торопливо чертила знаки — магия жеста проста и даже примитивна, требует лишь минимального напряжения воли да сродства к магии.
Ветер взвыл, ледяной и испепеляющий разом — сила этого места нанесла ответный удар; но простейший знак, детская «верёвочка поперёк» сработал. Плохо, не так, как надеялась Леандра, но сработал, и дружно лупившая прямо на Клару четвёрка ящеров вспахала носами пыль — или что тут, в Межреальности, заместо пыли?
Клара воспользовалась, прыгнула, рубиновое пламя взметнулось выше головы; двух мандуков она срубила одним взмахом.
Однако двое другие сумели подняться, и шестеро оставшихся ящеров с редкостной настойчивостью, игнорируя Леандру, принялись окружать яростно отбивавшуюся чародейку.
А это и впрямь была ярость. Клара то выбрасывала перед собой мгновенно творимый щит, то распластывалась в выпаде; ещё один ящер задёргался и забился с косой раной через всю шею; перед Леандрой открылся прямой путь к чёрному дереву.
Да, да, она помнила, что это не дерево — а квазирастительный малоподвижный биот класса Аnimalis falsumi, что псевдотрансформированные ловчие педипальпы уже, конечно, почувствовали приближение новой добычи, но —
Гном поднял голову и взглянул Леандре прямо в лицо. Глаза его широко раскрылись; в следующий миг все вышеупомянутые педипальпы, ловчие брахиоморфы[33] и прочее — пришли в движение.
Нет, второй раз оказываться во внешних желудках, как истинных, так и «псевдо», Леандра не собиралась.
Пальцы её рванули клапаны боевой бандерильи с алхимическими скляницами.
Когда дуют ветры магии, нет ничего надёжнее старых добрых декоктов, тинктур и эликсиров.
Смеси удушающие, номер один, два и три полетели в хищника все разом, ибо Леандра никак не могла вспомнить, чем он, зараза, дышит (и дышит ли вообще). Но — «Алхимия в военных приложениях» рекомендовала начинать именно с них.
Склянки разбивались о гладкую, жирную, матово блестящую кожу — или шкуру — или кору. Маслянистые капли стремительно впитывались, и щупальца — неважно, как их классифицировали бы на кафедре Анималистики — судорожно задёргались, иные сморщивались и на глазах серели. Корни-лапы шевельнулись, тяжело двинулись, отрываясь от питательной тверди. Леандра кубарем скатилась с вараньей спины, попытавшись уйти в элегантный переворот, à la госпожа мастер, но лишь пребольно ушиблась плечом и лопаткой.
Ствол оказался совсем рядом, а ещё рядом оказались босые пятки гнома. И они, эти пятки, яростно дёргались, словно их обладатель судорожно пытался освободиться.
Удушающие смеси, меж тем, явно действовали, уж которая из трёх — один мессир Архимаг ведает. В стволе биота рывками раскрывались дупла-дыхала, из них вырывался дурно пахнущий пар.
— Прекрасная… дева… — вдруг раздалось сдавленное сверху — приятным низким баритоном, несмотря на уже помянутую сдавленность.
Леандра не подняла глаз — была занята, заливая в очень кстати подвернувшуюся хрипящую каверну попавшуюся в пальцы смесь огнетворную, за которой сразу же последовала смесь огненосная.
Безумные ветры магии, рвавшие в клочья заклятия, тут ничем не могли помешать.
Кора псевдодерева — а может, и кожа — заходила ходуном, чёрные ветви затряслись, затрещали, ствол раскрывался, из его нутра рвался злой алхимический огонь, и только тут Леандра сообразила, что даже и не подумала, как этот лихой метод скажется на спутанном по рукам и ногам пленнике.
Универсальный растворитель!..
Тёмно-синий фиал, наглухо запечатанный; магически укреплённый сургуч.
Только тут Леандра вдруг сообразила, что перезвон коровьих колокольцев уже некоторое время как закончился; а когда подняла взгляд — увидала несущуюся прямо на неё орду мандуков, всех, изначально обманутых иллюзией.
И бесполезно было верещать «госпожа Клара!..», потому что госпожа Клара билась не на живот, а на смерть с шестёркой на удивление ловких и увёртливых звероящеров.
Печать хрустнула, трескаясь под пальцами; взлетел удерживаемый внутри скляницы могущественными чарами крохотный серебристый шарик.
Субстанцию эту полагалось использовать лишь в самых крайних случаях как компонент в особо сложных алхимических реакциях; но сейчас шарик, повинуясь лихорадочному жесту Леандры, поплыл прямо к развилке пары чёрных ветвей, самых толстых, от которых отходили все остальные, опутавшие гнома.
Не так всё это надо было делать, совсем не так!..
Но попробуй-ка, придумай что-нибудь, когда на тебя мчит орда озверевших от вскрывшегося обмана… — постой, ящеры — они просто голодные, они всегда голодные, а озверевшие они всегда — что я несу, ой-ой, что…
Серебристая капля беззвучно коснулась развилки.
И в тот же миг из раскрывшихся разом нескольких «дыхал» ударили струи пламени — кажется, прямо в спину гнома.
Ветви, отвилки, сплетения — всё это вдруг рухнуло, растекаясь чёрной жижей, над ней поднимался пар; гном оказался совсем рядом, мелькнула снежно-белая кожа; ствол биота словно складывался сам в себя, растворялся, расползался мокрой кашей; пламя, бушевавшее внутри, угасало словно без причины — универсальный растворитель старательно исполнял предписанную функцию.
Чёрное озерцо начинало растекаться окрест; варан, словно сообразив, что дело плохо, вдруг ткнулся мордой в плечо Леандре.
— Прекрасная дева… — за луку седла, с другой стороны, ухватилась короткая, но мощная, словно стенобитный таран, рука, мускулы вздулись. — Буду благодарен, если отвратишь ты взор свой от меня, ибо вид мой невместен, и…
— Залезай! — вместо ответа взвизгнула Леандра, ибо мандуки были уже совсем близко. — Хватайся за…
Она хотела сказать — хватайся за меня, но не успела. Гном мигом оказался на спине варана, однако даже и не подумал коснуться госпожи интерна.
Варан, не требуя понуканий, сорвался с места — и, наверное, в те мгновения он на самом деле обогнал бы любого скакового дракона.
На месте жуткого псевдодерева осталось только широкое пятно смоляной, тёмной, словно вар, субстанции; однако оно стремительно светлело, чернота уходила, сменяясь неожиданно-чистой синевой; и в этой водной синеве Леандра увидала смутный силуэт, словно танцевавший над невообразимыми глубинами.
Описание всего случившегося потребовало немало строчек; в реальности прошли считанные мгновения, однако Леандра запомнила каждое из них, словно целую вечность.
Резко просветлевшее пространство — словно окно в океанскую толщу; стремительная тень, длинные серебристые волосы, рыбий хвост, человеческий торс.
И — всё. Варан уже нёсся прочь, являя чудеса резвости; Клара Хюммель вдруг оказалась рядом, взмахнула шпагой, словно салютуя — за их спинами загудело пламя.
Заклятия вдруг заработали?..
Что случилось с мандуками, Леандра тогда не задумывалась. Варан улепётывал с такой похвальной шустростью, что ей оставалось только стараться не слететь с тропы, наспех творимой госпожой Хюммель, исхитрившейся вспрыгнуть на спину их скакуну и примостившейся чуть ли на самом хвосте.
В отличие от гнома, мастер Клара сразу же и очень крепко ухватила впереди сидящего за предплечья.
Дикие заросли Междумирья сомкнулись за ними.
— Стой, Леандра! Стой, тебе говорят! Поводья натяни, демоны тебя трах… стукни!
Руки у Леа оцепенели, их свело; паника билась и орала внутри, казалось, следом за вараном мчит вся мандуковая орда.
— Стой, дурында! — гаркнула Клара, пихнув ученицу в плечо и это, наконец, подействовало.
Варан замер, словно налетев на незримую преграду; бока его бурно вздымались, а в обращённых на Леандру взглядах сквозили немой укор вкупе со всей скорбью мира.
— Досточтимая госпожа… — раздалось сзади. — Прошу —
— Держи, — за спиной Леандры зашуршала ткань. — Накройся. Не смущай девушку.
— Да разве ж я б посмел?! — ужаснулся приятный баритон. — Она моя спасительница! И пред нею я в вечном долгу! Верным слугой её пребуду, пока не искуплю!..
— Гм. Вот для начала обмотай, э-э-э, скрыв мощь чресл своих. Плотнее. Ещё плотнее. О долгах твоих поговорим потом — я Клара. Клара Хюммель, — прервала чародейка излияния их нового спутника. Леандра так и застыла на спине варана, не в силах обернуться. — Длинноват плащик-то — на, подвяжи. Леа! Ты там что, в статую превратилась? Слезай! Уже можно смотреть. Давай, госпожа интерн, первая помощь и обработка ран, нанесённых агрессивной псевдорастительой формой… ну, сама знаешь.