«Подкапывается!» — охнула про себя Леандра. Подкапывается под отпорный круг!.. Сообразительный какой попался, просто умница!..
Она в спешке сделала защиту плоскостной, а не пространственной. Скорее, скорее, должна успеть!..
«При построении трёхмерного отпорного контура в соответствующей проекции многомерного магоконтиннуума необходимо прежде всего решить задачу пересечения сферы или тора плоскостью; каковая, будучи секущей, всегда рассекает сферу по окружности, которая проецируется в виде отрезка прямой, в виде эллипса или в виде окружности в зависимости от положения секущей плоскости по отношению к плоскости проекции…»[37]
— Урк! — довольно сказал ракопаук, высовывая свои челюсти — жвала — мандибулы — совсем рядом с Леандрой.
— Леа!..
Клара успела обернуться, успела размахнуться рубиновой шпагой и метнуть собственное оружие; клинок просвистел, вращаясь, словно огненное колесо, угодив прямо промеж челюстей, едва успевших подняться над сотворённой твердью.
— Ррурк!..
Из раны вверх ударил фонтан дурно пахнущей зелёной жижи, смешанный с алым огнём, хотя чему там было гореть?..
Ракопаук заклекотал, забулькал, непонятно чем издавая довольно неприятные звуки; однако, несмотря на торчащую в полыхающей ране рукоять рубиновой шпаги, мандибулы его щёлкнули совсем рядом с вараньим хвостом. Варан дёрнулся, гном едва не скатился с его спины; чудище упрямо пыталось зацепить хоть какую добычу.
— Хей! Хой! Эге-гей! — вдруг грянуло совсем рядом.
Лиловая мгла лопнула, закружилась, разрываемая внезапно налетевшим магическим ветром. Прямо перед Леандрой раскрылась тропа, так же прокладываемая чарами, как и их с госпожой Кларой.
И прямо по этой тропе верхом на тех самых мандукарезаврах вскачь неслись venerable mentoris Кассиус Максимилиан Аркавиус вкупе с его neglegentes pupillam Юлием.
И неслись они, чего уж там, красиво.
Кассиус Максимилиан грозно вздымал над главой длинный посох с ярко сияющим навершием; ученик Юлий не менее грозно размахивал коротким мечом, с лезвия которого один за другим срывались огнешары.
— Урррк! — ракопаук решительно нырнул обратно в дыру, и миг спустя вынырнул на другой стороне отпорного круга, со всей определённостью направляясь к вихрем мчавшейся парочке. Из глубокой раны по-прежнему торчал эфес рубиновой шпаги.
— Хей! Хой! — на ракопаука обрушилась целая россыпь огнешаров; они взрывались, ударяясь о его панцирь и, на взгляд Леандры, не причиняли твари никакого урона — жёсткая щетина, покрывавшая головогрудь и длинные ноги-ходули, даже не задымилась.
Однако ракопаук явно растерялся, захрипел, зауркал, и в следующий миг ученик Юлий проделал нечто, по мнению Леандры, доступное только и исключительно полноправным мастерам Долины: привстал в стременах, выбросил руку вперёд — кулак сжат — и рубиновая шпага госпожи Клары, словно дивный огненный цветок, в единый миг вырвалась из раны, закувыркалась, мелькнула в полёте — и словно бы сама приросла к раскрывшейся ладони Юлия.
— Получай, чудовище! И да сгинешь ты в неведомые бездны, тебя нечестиво зачавшие! — добрая дюжина огнешаров сорвалась с меча, словно рой пламенных пчёл.
— Руууууукр! — Леандра готова была поклясться, что прозвучало это донельзя разочарованно и обиженно. Ракопаук завозился, засучил ногами, выбросил облако серого не то дыма, не то пара — и ретировался.
Господин Кассиус Максимилиан тоже не терял времени — его мандукарезавр вихрем подлетел к длиннющему и высокому — ну, точно борт у галеаса! — боку гигаскорпиона; навершие посоха извергло слепящую сеть молний; резко запахло палёным, и тварь задёргалась, заскрежетала, словно одним куском ржавого железа провели по другому, столь же ржавому, изо всех сил нажимая.
— Прочь! Прочь, сгинь, пропади! — высоким фальцетом выкрикнул он, потрясая посохом. Молнии его оказались не менее действенны, чем огнешары с Юлиева клинка; гигаскорпион опустил клешни, словно пытаясь прикрыть глаза, ноги его так и замелькали, и чудовище обратилось в бегство, разом забыв о добыче.
— Прочь! — Кассиус для порядка отправил вслед монстру целый пучок голубоватых изломанных росчерков. Сильно запахло свежестью, как после грозы.
Гигаскорпион набрал ход, и впрямь — словно корабль в бурю; ноги его работали не хуже вёсел галеаса. Несколько мгновений — и мгла Межреальности поглотила его.
Кассиус кинулся к обалдело взиравшей на всё это Кларе; ученик же Юлий — к Леандре.
— Клара! Клара, силы святые, ты цела?! Какое счастье, что мы успели вовремя!..
— Леа! Леандра! — ученик Юлий спрыгнул с седла подле неё и как-то очень уж фамильярно сгрёб за плечи. — Ты жива!.. Не ранена?!
Пальцы у него были цепкие и сильные — не вырвешься. А от плеч они уже оказались у Леандры на локтях и, кажется, останавливаться не собирались.
— Я… я в порядке! — она попыталась отстраниться. — И — вообще — у меня раненый!..
Однако ученик Юлий явно не собирался отпускать её так просто.
— Я так рад — так испугался за тебя — прости…
— Кто… смеет… касаться… спасительницы? — словно каменные жернова проскрежетали.
Гном!.. Пришёл в себя — но почему?.. Но как?!
Варан невозмутимо глядел, как Тулнар, сын Торрила, пошатываясь, соскальзывает с его спины, делает неуверенный шаг к ученику Юлию, сжимая пудовые — в самом прямом смысле — кулаки.
Что там творилось с госпожой Кларой и Кассиусом, Леандру вдруг резко перестало занимать.
Ученик Юлий недоумённо нахмурился, отпустил её локти, развернулся.
— Ты кто?
— Посмевший… коснуться… спасительницы…
Гном сделал всего один шаг и, несмотря на шатавшую его слабость, Леандра вдруг поняла, что его не остановить сейчас ни магией, ни сталью.
— Тулнар! Стой!.. Со мной всё хорошо!.. Почтенный Юлий не хотел причинить мне вреда!..
— Он… коснулся… спасительницы…
— Что он несёт, это гном? — надменно бросил ученик Юлий.
— Всё хорошо, Тулнар, — пыталась убедить гнома Леандра. — Всё хорошо. Тебе нельзя двигаться!.. как ты вообще поднялся?..
— Спасительнице… угрожало… — Глаза его закатывались.
— Хм. На ногах не стоит, а туда же, — заметил Юлий. — Зато мы с господином наставником прогнали чудовищ!..
Словно Леандра об этом могла забыть!
— Юлий! Помоги мне!
— Нет!.. — гном настроен был серьёзно.
— Ложись! — вдруг гаркнула на него Леандра и аж сама испугалась; вышло донельзя похоже на госпожу мастера. — И не шевелись!..
Метая испепеляющие взгляды на ученика Юлия и что-то бормоча себе под нос (Леандра старалась не слушать), гном кое-как взгромоздился обратно на спину варана; Леа показалось, что варан горестно вздохнул, стоически перенося возвращение тяжести на собственный хребет.
— Он ранен. Тяжело. Нужна срочная помощь, — Леандра и впрямь копировала сейчас свою наставницу.
— П-помощь?
— Помощь, Юлий! Угодил себе в мозги собственным огнешаром?! Слова забыл? Память отшибло?
Это, похоже, подействовало.
— Д-да-да, — заторопился тот. — Конечно. Сейчас-сейчас!..
Голова гнома запрокинулась, он снова впадал в забытье.
Подошли Клара и Кассиус; последний вёл в поводу своего ящера. Клара лишь недоумённо трясла головой.
— Ваша шпага, госпожа Хюммель, — ученик Юлий церемонно поклонился, не забыв скосить глаза на Леандру. Вижу, вижу тебя, кланяться умеешь, я заметила…
— Спас-сибо, — Клара вышла из схватки изрядно помятой. Глаза ввалились, под ними залегла синева, словно она не спала несколько ночей подряд. Светлая кольчуга вся покрылась копотью, руки тряслись. — Вов-время вы…
— Да-да, — заспешил Кассиус. — Мы весьма торопились, весьма!..
Ученик Юлий как бы невзначай коснулся Леандровой ладони, и та гневно нахмурилась. Нет, сложен он и впрямь как «Дискобол», и, может, в Долине старшая адептка Леандра Анаксагора не отказалась бы раз-другой пройтись с ним по «Часикам» — площади с часовой башней, ловя на себе завистливые взгляды подружек, — но не сейчас же, небеса и демоны!..
— Что с ним, Леа? — Ух, госпоже мастеру и впрямь досталось. Вся перемазана, на лице кровь засохла…
— В бессознательном состоянии. Ignaro, — вспомнила Леандра термин.
— Дай гляну. И ты, Кассиус, если сможешь.
— Конечно. — Тонкие пальцы Кассиуса Максимилана пробежались по лбу гнома, по вискам, спустились к горлу, и Леандра невольно позавидовала — класс чувствовался сразу, такую уверенную стремительность она раньше замечала лишь у лучших профессоров Академии, как у той же жабы Мескотт, например. Жаба-то она жаба, но лекарь и впрямь мировой, никуда не денешься.
— В путь, — коротко бросил целитель. — Discipuli Юлий, прокладывай тропу по нашему следу. И смотри, пожалуйста, вперёд, а не на старшую адептку Маллик!
Упомянутый discipuli залился краской, но распоряжение наставника выполнил мгновенно.
— Что произошло, Клара? Откуда этот гном? Да ещё с такими ранениями!.. Кто его рвал?
— Торчок, Кас. Прямо в крюки угодил.
— Торчок, хм… Давненько не слыхал этого, гм, неортодоксального определения. — Пальцы мэтра Кассиуса Максимилиана осторожно касались шеи гнома то в одном месте, то в другом, и Леандра всякий раз ощущала короткий, игольчато-острый импульс силы — лекарь орудовал ею виртуозно, словно скальпелем.
Он действительно был мастером, причём выдающимся.
— Ну да, так в Академии звали, — устало отозвалась Клара. Мысли госпожи наставницы явно витали где-то вовсе не там, где надеялся мэтр Аркавиус. — Мы с Леа натолкнулись на целое стадо мандуков. Кружили вокруг торчка, глядь — а там в ветвях этот гном.
— Гм, обнажённый?
— Совершенно. И весь истыканный.
— Да. Множественные проникающие ранения; и, наверняка, сложно-токсическое поражение.
— Мы очистили раны! — запротестовала Клара, и Леа невольно ощутила благодарность: госпожа мастер ни словом не упомянула, кто именно очищал.
— Не сомневаюсь, — отрывисто бросил лекарь. — Вот только этот, как ты называешь, «торчок»; а ещё и мандуки… А скажи, Клара, правда ж, мы вовремя появились?