— Какие ещё вбуравливающиеся симбионты? — нахмурилась Клара, а у Леандры враз задрожали коленки.
— Как, Клариссик! — всплеснул руками хозяин. — Ты не читала, гм, мою работу в «De studiis Parasitus modern»[20]? Широко цитировавшуюся, в том числе и мессиром Архимагом, да продлят силы божественные и заповедные его дни?
— Не читала, — мрачно сказала Клара. — Кассиус, хватит болтать, а? Покажи мне, где у тебя лаборатория, где основные реактивы для обеззараживания и детоксикации, и поскорее, пожалуйста!
— Конечно, конечно, — маг бросился к крыльцу, распахнул двери. — Направо и вниз, Клариссик, направо и вниз по ступеням!.. Юлий! Юлий! Где тебя демоны носят, neglegentes pupillam[21]!
— Иду, venerable Mentoris[22]! Уже бегу!
Навстречу им по каменным, уходившим вниз ступеням вприпрыжку бежал юноша, и Леандра в ужасе поняла, что ей следует немедля завернуться во что-нибудь вроде палатки, ибо невозможно же предстать перед молодым человеком в таком виде — мокрая, как мышь, дрожащая, волосы из-под шлема свисают серыми склизкими сосульками, вся косметика смыта, глаза залеплены непонятно чем…
А вышеупомянутый Юлий был сложен, словно беломраморные статуи перед гимнасием. И обнажён до пояса. И на торсе играли все мышцы — начиная от Musculus sternocleidomastoideus[23], продолжая Musculus ресtoralis major[24] и так до самого Musculus rectus abdominis[25].
И от одного взгляда на эти самые ректус абдоминис Леандра поняла, что жарко, мучительно краснеет.
Юноша столкнулся с ней глазами, и тоже залился краской.
— Прими варана, discipulus! Не заставляй гостий ждать!
Юноша, разинув рот, глазел на Леандру — до тех пор, пока Клара, бормоча под нос что-то вроде «wunderbarer Idiot[26]», не отпихнула его в сторону, потащив несчастного мокрого интерна дальше.
Кассиус следовал по пятам.
— Кларюссинчек, я…
— Убью! — заорала Клара, хватая хозяина за горло и самым натуральным образом отрывая от пола. — Я тебе твои «кларюсинчики» в глотку вколочу! По самый желудок! Ах, простите, по самый venter!
Глаза у хозяина вылезли из орбит, лицо покраснело, он мучительно захрипел, дрыгая руками и ногами; Клара трясла его, словно терьер — пойманную крысу.
— Госпожа! Госпожа мастер!
Клара медленно опустила задыхающегося Кассиуса. Растерянно уставилась на собственную ладонь.
— А словами нельзя было? — обиженно осведомился хозяин, растирая помятую шею. — Ну что уж сразу так-то?..
— А я тебе говорила — ещё раз назовёшь Кларисси… Клариссон… тьфу! — придушу?!
— Дорогая! — возопил Кассиус. — То ж когда было! Ещё в Академии и сразу после, в интернатуре!..
— Год назад, а я обид не забываю скоро, — ответила чародейка странноватой фразой. Её Леандра не поняла. — Я тебе говорила, что придушу?
— Г-говорила…
— Ну так и не обижайся. — Клара показала магу кулак.
— Я н-не обижаюсь…
— Реактивы, Кассиус. И выметайся, пожалуйста. А ты, — обернулась чародейка к Леандре, — всё снимай с себя, всё!..
По лестнице кубарем скатился атлет Юлий.
— Мастер-наставник, я…
— Ванну, — высвободившись из железной Клариной хватки, Кассиус распоряжался быстро и деловито. — Menstruum universale! Бочку! Загуститель! Стол с фиксаторами! Малый хирургический набор!..
— Какой набор?! — рявкнула Клара.
— К-какой н-набор?! — простонала Леандра.
— Вбуравливающиеся паразиты, ты забыла, Клари… — э-э, мастер Кларисса Шварцхорн Хюм…
— Не надо тут представлений, — поморщилась чародейка. — Клара будет вполне достаточно.
— Да-да, хорошо, конечно, доро…
— Я тебе не «дорогая»!
Плечи Кассиуса поникли.
— Я думал… я надеялся…
— Довольно! — железным голосом оборвала Клара. — Всё доставили? Убирайтесь, оба!
— Ты не слышала, что я говорил о симбионтах? — в упор взглянул на чародейку хозяин. — О вбуравливающихся под кожу паразитах?
— Выметайтесь, оба! — Клара запустила в застывшего на пороге Юлия пустой склянкой. Попала.
— Никуда я не пойду! — вдруг топнул ногой Кассиус. — Из-за твоей гордыни, глупая, девочка может без руки или без ступни остаться!.. Юлий! Куда тебя стукнуло?..
— В лоб, мастер…
— Я ещё добавлю! Накидки, живо! И большие руны стерилизации!.. Не бойтесь, милочка, ваши невинность и честь в надёжных руках. Клара! Раздень её, уложи, зафиксируй, накрой как следует! Я пока закончу обеззараживание!..
Раздень. Уложи. Зафиксируй. Зафиксируй — это как? Это для чего? Ой, мама! И что за вбуравливающиеся паразиты? Куда именно они вбуравливаются?
Юлий, хвала всем силам, и впрямь притащил длинный бесформенный балахон. Щёки у него пылали так же, как и у самой Леандры.
— Всё. Мы уходим, — объявил Кассиус. — Руны работают. Клара, пожалуйста, сделай, что я сказал. И, если мы найдём хотя бы одного паразита…
Чародейка не удостоила его ответом.
В лаборатории внезапно стало очень тепло; по углам вспыхнули багровым здоровенные руны в локоть, высеченные на полукруглых валунах.
— Давай помогу.
Леандра наконец-то рассталась со шлемом («мифриловым, типа бацинет с авентайлом» — толку-то от него было в брюхе того прожорливого спрута!), стащила куртку, кольчугу, рубаху.
— Не бойся. Он не подглядывает. Уже.
За дверью раздался чей-то приглушённый вопль.
Леандра испуганно прижала руки к груди, хотя оставалась в плотной майке.
— Один раз в лоб получил — мало показалось?! — грозно гаркнула Клара, обернувшись к выходу. — Смотри, совсем мужского достоинства лишу! — нет! — с горошину сделаю! А ну живо прочь!
По ступеням вверх словно вихрь пронёсся.
— Ложись.
Спину холодил жёсткий камень.
— Г-госпожа К-клара… а… а зачем вы мне запястья привязываете? И… лодыжки?
— Так надо, — чародейка отвернулась.
— А-а-а-а!.. — вырвалось у Леандры. А что, если она угодила к… в… и теперь её!..
Клара аккуратно расправляла её одежды, бриджи, всё прочее — и опускала в приготовленную чрезмерно любопытным учеником Юлием ванну, опорожнив туда одну за другой несколько увесистых бутылей в камышовой оплётке; над ванной поднялся зелёный пар, резко запахло кислым.
— Теперь ты, — Клара коснулась плеча Леандры тряпицей, смоченной чем-то горячим и парящим.
— Аааа! Ыыыы!..
— Не вопи. Это ещё не так больно.
— Ой-ой-ой-ой!..
Больно как раз было, и так, что у Леа всё темнело в глазах. Клара аккуратно и осторожно, не пропуская ничего, обрабатывала Леандру какими-то эликсирами, то и дело меняя тряпицу — в руках Клары ветошки рассыпались чёрным пеплом, и сама чародейка морщилась, дуя на пальцы.
А потом —
— Дьявол, это что ещё? — зло прошипела госпожа мастер.
Леандра билась и дёргалась, тщетно пытаясь освободиться. Её всю жгло, она горела — и, конечно, орала, не слыша собственного крика.
Не обращая на это никакого внимания, Клара возилась с чем-то возле левого локтя Леандры.
— Verdammt noch mal[27]!
Поверх дергающейся Леа легло что-то плотное, скрывшее всё, кроме левой руки.
— Кассиус! — голос у Клары был словно горный камнепад.
— Я здесь! — немедля откликнулся голос чародея откуда-то сверху. — Нашла, дор… Клара?
— Иди сюда и без этих твоих шуточек! — рявкнула волшебница.
Леандре, лежавшей совершенно без одежды под каким-то покрывалом, сейчас, однако, было совершенно всё равно, смотрят на неё мужские глаза или нет. Не было ничего, кроме боли.
Кассиус появился вместе с пунцовым до самой шеи учеником Юлием.
— Это как раз вбуравливающийся симбионт и есть, — тон хозяина сделался сух, деловит и чуть ли не холоден. — Нет-нет, позволь мне. Тут скальпелем направо и налево полосовать нельзя. Оставишь девочке шрамы на всю жизнь, которые вдобавок никаким чарам не поддаются…
— Анестезия?.. — госпожа наставница звучала как-то непривычно робко.
— Ни в коем случае. Эта тварь мутировала. Анестезия для неё всё равно, что земляное масло для пламени — руку разорвёт запросто. Держи её крепче, Клара! Здесь, повыше локтя. Юлий — держи пониже! Не пялься, держи!..
— У-а-у! — что-то с хрустом лопалось, рвалось, вытягивалось словно из самой кости. У Леандры всё померкло перед глазами, градом катились слёзы, но сознания она, увы, не потеряла.
— Всё! Уже всё! — Кассиус швырнул в подставленный учеником таз нечто бьющееся, окровавленное, колотящее по днищу костяными наростами и хвостом. — Вот теперь анестезия!..
Вместо этого, однако, Клара просто положила ладонь Леандре на глаза — и интерн провалилась в спасительную черноту.
В приключенческих романах всё из той же книжной лавочки «Дно Миров» герой, очнувшись после долгого беспамятства, как правило, слышит разговор не подозревающих о его пробуждении либо пленителей, либо спасителей, откуда узнаёт Много Ценного.
Увы, на случай Леандры это не распространялось. Открыв глаза, она с некоторым изумлением обнаружила себя совершенно одетой, укрытой плотным пледом, и лежащей на роскошной оттоманке, а рядом, на придвинутом канапе, устроился ученик Юлий.
Который самым наглым и недопустимым образом держал Леандру за руку.
— Ах! — она отдёрнулась.
— О! — подскочил ученик.
Оба мучительно покраснели. Да что ж это такое?!
— Госпожа Леандра, — наконец выдавил Юлий. — Как вы себя чувствуете? Не желаете ли чего?
Леандра затрепетала ресницами. Зловредная Крокордилия, конечно, тут же подпустила бы шпильку — «ты, сестрица, глазками стреляешь, что арбалетчики Вольной роты!»
Чувствовала она себя куда лучше. Можно сказать, прекрасно чувствовала! Только желудок, совершенно опустошённый, решил, что сейчас самое время заявить своей хозяйке решительный протест.