Позже в американском посольстве был устроен коктейль. К этому моменту мне уже пора было уходить на заранее запланированный обед в доме Валентино. Я попрощался с Анной и вручил ей ее pochette. Она заглянула в сумку и спросила: «Мой мобильный, что ты сделал с моим телефоном?»
«Анна, ты не давала мне свой мобильный». Она дала мне только сумочку, которая была слишком мала, чтобы в ней поместился телефон.
“ Когда Карл исключал вас из своего ближайшего круга, аттракцион неслыханной щедрости завершался.”
«Что ты сделал с моим мобильным? Ты потерял мой мобильный? Что ты с ним сделал?»
«У тебя не было с собой мобильного в машине, ты им не пользовалась! Его не было, я ни разу не видел, чтобы ты по нему говорила».
Я все равно пошел осмотреть салон машины, хотя знал, что его там нет. Позвонив на стойку регистрации отеля Ritz, я попросил менеджера пройти в апартаменты Анны Винтур и посмотреть, не лежит ли телефон у нее на столе. Он перезвонил мне через две минуты и сказал, что да, он лежит на столе, как я и предполагал.
Я сказал Анне, что мобильный телефон в ее номере, где она его и оставила. Тишина. Затем: «Ну ладно». И она вернулась к своим делам. Я отправился на следующую встречу.
Той ночью Анна написала мне от руки милую благодарственную записку на обратной стороне большого использованного конверта Ritz. В записке значилось: «Спасибо, Андре, что помог мне». Это было последнее искреннее рукописное послание, настоящий жест признательности, который я получил от Анны.
Я сохранил записку и отправил ее в местную багетную мастерскую в Уайт-Плейнс. Там решили, что это мусор, или просто потеряли ее. Я клеймил и словесно уничтожал нерадивого мастера неделями, месяцами, пока он не вышел на пенсию.
Карл начал встречаться с Батистом Джабикони, манекенщиком, у которого был контракт с агентством DNA models в Нью-Йорке. Он не был таким денди, как Жак, и я не думаю, что Карл любил его, как Жака, но он окружил его вниманием. Батист стал одним из лучших парижских мужчин-моделей.
Карл делал Батисту дорогие подарки: тот напоминал ему самого себя в молодости. Батист обожал премиальную линейку часов Rolex (я узнал от Аманды Харлек, что Батист принимал часы в подарок и отправлял их корсиканским родственникам в Марсель). Карл снял для него квартиру и предоставил дворецкого, который круглосуточно заботился о его потребностях. Он был единственным официальным бойфрендом Карла.
В тот период вкусы Карла в недвижимости претерпели изменения. В попытке соответствовать моде он начал снимать виллы на Ривьере в закрытых поселках. Очень современные, совершенно не декорированные, без предметов старины, только мебель в белых льняных чехлах и покрывалах – все для этого Батиста и компании его друзей.
Однажды я посетил Карла на Ривьере, на арендованной вилле, где также гостили Батист и его мать. Батист разыграл меня, спрятавшись в чулане и завывая, как немецкая овчарка, словно сторожевая собака пряталась в огромной череде комнат.
Карл не жалел денег на роскошь в ее материальном выражении, и, более того, он был хорошим другом. Ему можно было все рассказать, спросить о чем угодно.
Карл Лагерфельд бывал чрезвычайно щедрым, но мог быть и ужасающим вампиром-кровососом, «зловредным», как метко выразилась Анна Винтур. Самой важной женщиной в ранние годы Карла, его музой и альтер эго, была журналист и редактор моды из Италии Анна Пьяджи. Именно Анна выступала в роли хозяйки всех домов Карла: организовывала ужины, одевалась, чтобы развлечь его, и благодаря ее интеллекту и невероятной коллекции винтажной одежды Карл поддерживал ее на протяжении почти двадцати лет.
Но однажды Анна Пьяджи была внезапно изгнана из королевства Карла.
Возможно, Карл устал от ее жалоб. Иногда ему просто надоедали люди. Когда Карл исключал вас из своего ближайшего круга, аттракцион неслыханной щедрости завершался. Анна Пьяджи жила в комфорте благодаря Карлу более двух десятилетий, и теперь, недавно овдовевшая (ее муж и любовник умерли один за другим), она осталась одна, чтобы собирать осколки своей жизни. Если Карл встречал ее в обществе, он был с ней вежлив, но совместные обеды прекратились.
Я рад, что перед смертью Анна Пьяджи снова начала пользоваться благосклонностью Карла и имела честь вновь оказаться в его списке в магазине Chanel на улице Камбон. Анну Пьяджи помнят как одну из легендарных муз моды наряду с маркизой Казати и Нэнси Кунард. Мероприятия в ее память прошли в Милане во время Недели моды в 2012 году. Карл был в городе, но не присутствовал. Как всегда, ему претила идея посещать чьи-то похороны. Он избегал всего, что связано со смертью.
В следующем году бренд Chanel выступил организатором шоу Métiers d’Art, которое проходит дважды в год в Далласе, штат Техас, и представляет работы мастеров, благодаря которым искусство пошива от кутюр сохраняется в Chanel. До этого выставки Métiers d’Art проходили в Венеции, Токио и на Манхэттене. Из бюджета Chanel были оплачены проезд первым классом, отели и автомобили для всех редакторов крупных изданий. Несмотря на то что я больше не числился в штате Vogue, мне была оказана честь оказаться в списке VIP-персон Карла в качестве друга. Казалось, я все еще был важен для него.
Вылет Анны Винтур в Даллас задерживали из-за плохой погоды. Она написала мне по электронной почте, что может не успеть на показ. «Я уверен, что ты успеешь, но я предупрежу Карла, что ты можешь опоздать», – ответил я. И вскоре после этого отправил ей сообщение: «Я говорил с Карлом, и он утверждает, что не будет начинать шоу без тебя».
В конце концов Анна появилась в районе пяти часов вечера. Она облачилась в свой сказочный редингот ручной работы из твидового букле и добралась до Dallas’s Fair Park почти без опоздания.
Вечер начался премьерой короткометражного фильма «Возвращение» (The Return), где Карл Лагерфельд выступил режиссером. Карл создал кинотеатр под открытым небом: ретрокабриолеты выстроились в ряд перед огромным экраном, как в настоящих кинотеатрах для автомобилистов. Очень по-американски.
Сюжет строился вокруг возвращения в мир моды Коко Шанель в пятидесятые годы, которое зависело от ее поездки в Техас, чтобы заручиться поддержкой Стэнли Маркуса, президента Neiman Marcus. Джеральдин Чаплин, дочь Чарли Чаплина, сыграла великую мадемуазель Шанель. Аманда Харлек также появилась на экране в роли журналистки, подруги Коко. Стилистически фильм полность соответствовал эпохе, снимался в Париже и, вероятно, стоил целое состояние. Я не понимал развития сюжета, но это не имело значения. Мне досталось место в самой важной машине, родстере, когда-то принадлежавшем Рите Хейворт. Я сидел впереди вместе с Джеральдин Чаплин. Карл и Анна сидели сзади.
После демонстрации фильма мы прошли через выставочный зал размером с ангар в импровизированный вестерн-бар. Мы с Анной обменялись взглядами, медленно проходя мимо механического быка. Подиум напоминал родео, на полу лежали опилки, а модели выходили в образах американских индейцев и подружек ковбоев.
Крестник Карла Хадсон Крениг, мальчик лет пяти-шести, по задумке – дитя Дикого Запада, вышел на подиум, держась за руку модели. В другой руке у него был небольшой пистолет, который он достал из кобуры, сделанной специально ему по росту. Не было упущено ни одной детали – все безупречно. Сумки Chanel также продолжали тему Дикого Запада и позже продавались в фирменных бутиках по всему миру.
На следующее утро Анна улетела из Далласа, а я задержался. Мне нужно было кое-что обсудить с Карлом. Фотограф Дебора Турбевиль только что скончалась от рака легких, и мне требовалась его помощь, чтобы профинансировать ретроспективу ее творчества. Оглядываясь назад, сейчас я понимаю, что моя затея была обречена на провал: ведь я знал, что Карл никогда не любил говорить на темы, связанные со смертью.
Дебора Турбевиль была одним из великих фотографов-визионеров. Ее книгу «Неизвестный Версаль» (Unseen Versailles) опубликовала Джеки Онассис. Карл заказал Деборе специальный фоторепортаж архивов Chanel от кутюр, где старейшие модели датировались 1927 годом. Съемка должна была проходить в апартаментах Габриэль Шанель, над салоном на улице Камбон, 31, которые оставались нетронутыми со дня ее смерти. Здесь Шанель сидела на огромном замшевом бежевато-сером диване, а редкие книги в сафьяновых переплетах с позолотой были выставлены на простых деревянных полках над диваном. Такого рода эклектичный микс предшествовал современному дизайну интерьеров, который часто можно встретить в роскошных домах Нью-Йорка, спроектированных Анри Самуэлем, Франсуа Катру или Жаком Гранжем.
“ В Chanel меня удалили из списков приглашенных на показы и получателей рождественских подарков.”
Карл заплатил мне тридцать тысяч долларов, чтобы я выступил редактором съемок, и поселил меня в моем любимом номере в отеле Ritz. (Я остался еще на три недели после съемок, и все тридцать тысяч пошли на оплату моего счета.) Эта задача – снять архивы Chanel – была идеей Карла, и он сделал мне великий подарок и оказал большую честь тем, что предоставил возможность работать с Деборой Турбевиль. Он ценил ее и ни разу не вмешался в процесс съемок в течение тех трех дней. Она сдала фотографии примерно через месяц после завершения фотосессии.
Мы с Деборой поддерживали контакт на протяжении многих лет, но я был чрезвычайно удивлен, когда мне позвонил ее агент и сообщил, что она находится на смертном одре и одна из ее предсмертных просьб заключалась в том, чтобы я организовал ретроспективу работ, созданных ею на протяжении творческой карьеры.
Я был так тронут этим. На закрытых для публики похоронах мы с ее агентом Мареком обсудили детали. Мы пытались организовать выставку в Санкт-Петербурге, но не сложилось. Я пошел в музей города Нью-Йорка, и там мне сказали, что организовать ретроспективу реально и стоить это будет более четверти миллиона долларов.